Кирпич

Прибыли на вокзал поезд уже на путях стоит, пыхтит. Побежали по перрону, и тут апашка какая-то, что пирожками торгует, навстречу:

Эй, Асанали! Чего ты как на пожар? Возьми вот пирожки, по дороге съешь!

Да я не люблю пирожки, отвечает на ходу Асеке. Вон сзади Мухтар Ауэзов бежит. Вот он от них просто без ума.

Бабушка глянула, куда Асеке показывает. А там Ащирбек с арбузом ковыляет чертыхается.

Ты что?! заругалась она на Асеке. Какой же это Ауэзов? Это же Ащирбек Сыгай. А Мука, да будет ему земля пухом, ушел от нас еще в 1961 году! Разве ты не знал? Как не стыдно! А еще в городе живешь! В театре выступаешь!

Асеке засмеялся и полез к себе в вагон.

Вот такая история приключилась.

Жизнь сама порождает анекдоты. Девятнадцать лет благодатного упадка привели к тому, что наша действительность становится частью

народного фольклора. А что остается? Остается улыбаться и смотреть на свои беды сквозь призму смеха. Но это нехороший смех. Неприятный.

Вот мне недавно еще анекдот рассказали. Жизненный.

Настоящее образование это то, что оста лось после того, как ты забыл все выученное в школе.

Училка просит детей написать сочинение на тему «Что бы я сделал, если бы стал премьерминистром Казахстана?».

Ну детки подумали подумали и написали. То сделаю, это сделаю, там порешаю, тут. Все разное. Но главное в концовке. У всех сочинение заканчивалось одной и той же мыслью: «И хрен кто меня потом найдет!»

К чему я все это?

Каждый раз, когда я слышу о назначении нового министра образования или культуры, о реформах в школе, о небывалых успехах в той или иной сфере, я уже мало чего жду. Понятное дело слов больше не осталось. И не хочется уже ни про учебники позорные лишний раз говорить, про зарплаты нищенские учителей, про ЕНТ это долбаное, на которое детки идут, как наши отцы шли в штыковую…

Какой умник вообще придумал это ЕНТ? Ну что это такое, в самом деле? Какие-то суровые дядьки и тетки с миноискателями на входе. Вопросы задают, потрошат, роются, ищут чего-то чисто вертухаи у ворот. Обстановочка, конечно: реальный шмон на зоне.

И как должен после этого чувствовать себя школьник?

Я понимаю аэропорт. И то, мера эта вынужденная, хоть и малоприятная. Но это же пока еще школа. Это же дети, а не зэки, что вернулись с лесоповала и притащили с собой притыренные заточки.

Ну и какой после этого экзамен? Это же чистой воды профанация. Она в состоянии выявить разные таланты: умение извернуться, спрятать, способность обмануть систему, справиться с психологическим шоком. Все, что угодно. Но она не показывает главного научился человек мыслить или нет? Все эти вопросники с клеточками рассчитаны всего лишь на один день. Завтра они уже никому не понадобятся.

Настоящее образование это то, что осталось после того, как ты забыл все выученное в школе.

Я бы вообще предложил отменить экзамены. Пусть выпускник напишет на двух трех страницах, что он собирается делать дальше и почему.

И что он думает о школе, кстати? Какие итоги он может подвести, ведь он провел в ее стенах столько лет!

Все эти «баллы», вымученные, отражают однобокую картину. Пусть он покажет, что научился думать и грамотно излагать свои мысли. Пусть он продемонстрирует свой интеллект. Интеллект юного человека, который вступает во взрослую жизнь. По прочтении всех этих сочинений можно будет сделать много интересных выводов. И рекомендаций.

Надоело. Понятное дело, что образование наше это маленький островок в океане. И этот островок не может быть процветающим, когда его со всех сторон обступает гора разнородного мусора. Да и вообще, высказываться насчет уровня нашего образования все равно, что говорить о скверной погоде. Она существует, мало кого устраивает, но исправить ее никто не берется. Ясно одно школа знаний не дает. Она все больше превращается в формальность, нежели является реальным обучением. Просто надо чем-то занять детей. Пусть промаются одиннадцать лет, а там посмотрим. Хотя куда смотреть? Вузы нынче продолжение той же школы, правда, с другими тарифами и более мерзопакостной обстановкой. И что остается?

«За рубеж».

Но «за рубеж» не всякий потянет. Да если даже и потянет, куда потом этот ребенок, отравленный этим самым «за рубежом», приткнется? Даже с красивым иностранным дипломом. Приедет обратно в это же недоразумение? А в зарубежных вузах взятки давать не учат и разводить экзамены тоже. «За рубеж» живет по другим правилам. И про «всенародных аташек» там сказки не рассказывают.

Что в итоге? Замкнутый круг? А в современном мире не сырье и не ресурсы определяют могущество страны. Самое важное сегодня это наука и культура. О чем я все время и говорю.

Учителя твердят: «Надо найти себе место в жизни».

Кто ж спорит? Но надо, оказывается, еще найти такую жизнь, чтобы можно было найти себе там место.

Завтра все эти любители селфиться со знаменитостями пойдут рулить страной. Завтра кто-нибудь из них вполне может стать премьерминистром. Ну или просто министром, на худой конец…

Хотя почему завтра? Иные уже сегодня там сидят. И рулят. Больно смотреть.

Я вот что думаю: а что дальше? Есть ли дно у этой пропасти? Видимо, наша жизнь

превратилась в нескончаемый такой полет. Сплошное падение. Стабильное состояние упадка. Как в кошмарном сне: летишь куда-то вниз, пока не проснешься в поту.

Бардак вообще устойчивее порядка. Поэтому количество бандерлогов на душу населения превзошло все мыслимые нормы. Они уже везде. Они уже в правительстве. Мы ушли от одной дикости и пришли в другую. Вернее, нас туда привели…

Мне хочется за что-нибудь зацепиться. За что-нибудь хорошее. Ну, допустим, за мысль, что не все невежды и прохвосты. Есть замечательная молодежь. Светлые, чистые, образованные. Но темноты больше. Несоизмеримо больше. В будущем это конфликт. Они не уживутся вместе. И не сработаются. Это факт.

А жизнь течет себе, течет. И не останавливается. Учителя твердят: «Надо найти себе место в жизни». Кто ж спорит? Но надо, оказывается, еще найти такую жизнь, чтобы можно было найти себе там место. В нашенской жизни место себе находят только те, кому этот абсурд кажется нормой. Они его, впрочем, и создали. Под себя. Остается или принимать эти правила, или валить «отсюдова» подальше. Что, собственно, и происходит. Я чувствую, как страна незримо ускользает все равно что песок сквозь пальцы. Я, видимо, скоро ослепну от блеска наших скорых перспектив. Мне их пихают в глаза и уши по 24 часа в сутки.

«В глубине сердца я не могу не признать, что мои дорогие соплеменники, за небольшим исключением, ничтожества». Это не я сказал. Это сказал Зигмунд Фрейд. И здесь я его понимаю.

«Когда стоишь спиной к солнцу, ты видишь только собственную тень». Это кто-то из умных сказал. И я привожу эти слова здесь не для того, чтобы сделать кому-то больно. Обидеть там или поддеть. Нет. Просто я говорю об этом потому, чтобы потом не жалеть, что я все это видел и благоразумно промолчал.

Бардак вообще устойчивее порядка. Поэтому количество бандерлогов на душу населения превзошло все мыслимые нормы. Они уже везде. Они уже в правительстве. Мы ушли от одной дикости и пришли в другую. Вернее, нас туда привели…

Кирпич второй

Мать моя женщина

«Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин».

Генрих Гейне

Георгий Петрович Федотов, русский историк и мыслитель, говоря о русской идее, однажды сказал, что методом русофобов был принцип «Если идею нельзя истребить, не убив вместе с ней историю, надо убить историю».

Мы свою историю знаем скверно. Фрагментами. Эпизодами. В основном «победительными». Вернее, у нашей истории слишком много вариаций. И этому есть объяснения. Их тоже, в свою очередь, немало. Но я не об этом сегодня. Я о нашей мифологии, поскольку она тоже в какой-то мере является частью общей истории и корни которой уходят в глубь веков.

Я помню какие-то отрывки из сказок, которые мне рассказывали в детстве ажешки, что жили по соседству (мама иногда оставляла меня им, когда уходила на работу). Помню то волшебное состояние, тот трепет, который охватывал меня, когда я слушал неторопливые рассказы о батырах, о жезтырнаках, о кубыжыках, о мыстан-кемпир, об албасты и прочей нечисти, о красавицах, томящихся в подземелье, и о гигантских птицах самруках, которые помогают храбрым джигитам спасти их из заточения…

Я тогда не знал, откуда берется эта красота. Я был лишь благодарным слушателем и не мог предполагать, что внутри меня происходит большая работа. Что культурный генокод, формулу которого знали мои великие предки, включается и отзывается каждый раз, как только начинается очередное повествование. И было этих рассказов и сказаний превеликое множество. И теперь они не дают мне сбиться с пути, заплутать в безмерном океане нынешнего информационного мусора. Они помогают мне отличать одно от другого, добро от зла, правду от лжи.

Позже, когда я научился читать сам, мама подсовывала мне книжки. Помню четырехтомник казахских народных сказок, эпосы, дастаны, мифы, легенды…

А совсем потом, когда я сам научился искать и находить, я прочел и услышал «наши» сюжеты у других народов.

Например.