Кирпич

Современное телевидение занимается разложением сознания. Главный герой ТВ террорист, вор, насильник и убийца. Телевидение сейчас это монолог. Цель этого монолога напугать и развлечь. Таким образом, телевидение крадет время и отбивает интерес к чтению. На пару с интернетом оно формирует неадекватное мировосприятие. Книга не может противостоять социальным сетям, огромному количеству телеканалов и пультудистанционнику. Книга скромнее.

Есть такой термин «заппинг». Его придумали для тех, кто не может усидеть на одном канале более трех секунд. Таких зомбированных прыгунов набирается примерно 47 процентов от всех смотрящих. При постоянных скачках с канала на канал составляется картинка из фрагментов. Человек в уме монтирует свою передачу из разнородного видео. Плюс здесь же реклама, сериалы, в которых одна история рубится на сотни кусков, и ее можно смотреть с любого места.

В последние годы наметилась тенденция: школьники теряют способность следить за сюжетом. Они не могут внятно пересказать прочитанный текст элементарный, не говоря уже о таких сложных вещах, как «Путь Абая» Ауэзова или «Кочевники» Есенберлина.

С введением в стране цифрового телевидения (и, как следствие, с увеличением количества каналов) такая тенденция будет только нарастать.

На противоположном конце цепи этих логических построений имеются другие примеры.

Когда Британская империя распалась, в английские вузы стали приглашать выходцев из колоний. Наиболее перспективных, кто в дальнейшем мог бы стать управленцем этих стран. Цель была проста: воссоздать целостность англоязычного мира. И инструментами в этом деле стали образование и культура.

Во Франции существует Министерство франкофонии. Занимается исключительно продвижением французской культурной политики в мире. В Англии Британский совет является неправительственной организацией, но занимается распространением глобального британского влияния.

У американцев есть Голливуд, и он молотит круче любых профильных организаций. Это такой широкоформатный каток, который ровняет с американским плинтусом все, что попадается ему на пути.

Ну ладно. Бог с ними, с американцами. Давайте лучше о тех, кто нам ближе об азиатах. Кто из них круче всех? Японцы, наверное.

Что главное в японской культуре? Опять же способность делать чужое своим и доводить его до совершенства. Тому есть множество подтверждений. Например, самые ранние письменные источники, касающиеся древнейшего периода Японии, являются китайскими.

Что еще отличает японцев?

Практицизм, своеобразное чувство юмора, изысканность и чувствительность, почитание традиций и соблюдение чести семьи, учтивость и вежливость, склонность к самоанализу, самоконтроль и зависимость от благожелательности других (по японски «амаэ»), умение восторгаться красотой, любовь к природе, подчинение личных интересов общественным, преданность властям и патриотизм.

Между прочим, первые японские источники, содержащие материалы о японской истории, появились лишь в VIII в. н. э. Ими стали известные хроники «Кодзики» («Записи о делах древности», 712 г.) и «Нихонги» («Анналы Японии», 720 г.).

Вывод: не надо бояться чужих культур. Надо считаться с ними, осваивать, но больше отстаивать Свое. Но как держаться за свое, когда вокруг все чужое? Вопросы культуры сегодня тесно переплетаются с вопросами политики и национальной безопасности. В современном мире не природные ресурсы, а наука и искусство определяют будущее страны.

Ждать нельзя, хоть и говорят, что мудрость приходит с возрастом. Иногда случается так, что возраст приходит один (М. Жванецкий).

Нам всего лишь девять лет. Но в этой гонке интересов мы смотримся беспомощными жалкими стариками.

Кирпич четвёртый

О морали

«Разумное и нравственное всегда совпадают».

Л.Н. Толстой

Был недавно в Германии. Возил свою «Келин». Это была двадцатая страна, в которую пригласили фильм. И в Чехии ее смотрели, и в Канаде, и во Франции, и в Италии, и в Израиле, и в Японии… Где-то ее критиковали, где-то хвалили. Запомнились слова Катрин Денев. После просмотра она сказала, что бывала в Казахстане и что «.эта страна многое может рассказать миру из того, что затем обязательно войдет в сокровищницу человеческого духа». Запомнилась публикация Джея Кокса, киноведа журнала «Тайм». Он написал: «Келин» это вещь в себе. Она обманчиво проста. И, несмотря на нашу уверенность в том, что мы знаем, что такое кино или чем кино может быть, художники всегда могут изменить уже сложившееся определение». Пожалуй, стоит привести отрывок из The Hollywood reporter: «Возможно, нам не дано до конца понять этих загадочных наследников кочевых цивилизаций. Их экспрессию, их невероятную энергетику, которая преломляется в столь ошеломительный эмоциональный ряд. Понять и принять их образ мышления. И нужно еще отметить, что эта картина «не молчит». Ни в коем случае. Она «говорит». Говорит обо всем том, о чем мы, живущие здесь на Западе инфантильные в большинстве своем люди, давно перестали думать. А возможно, и не думали вообще. Эта удивительная картина говорит о простых, казалось бы, вещах: о матери, о женщине, о святости семейного очага. О самопожертвовании. О выживании. Как показывает практика, такие фильмы переживают само время».

Читать такое, конечно, приятно. И малость неудобно. Но уж тут никуда не денешься. Таков формат моей жизни. Вынужден жить в публичном поле, а там и мед, и уксус.

Так вот, насчет уксуса.

Звонят мне из АлмаАты и спрашивают, что я думаю насчет пресс-конференции, которую провели какие-то люди по поводу «Келин». Отругали ее в очередной раз ну и заодно призвали общественность как то повлиять на режиссера. Признаться, я давно привык к нелицеприятным высказываниям в свой адрес у себя дома, но так, чтобы целую прессконференцию посвятили…

И забыл про это. А тут вдруг на днях приносят мне газету «Ана тiлi>, где некие агрессивно настроенные люди, представляющие молодежные организации, вполне официально обращаются в Алматинскую городскую прокуратуру, Комиссию по правам человека РК, Министерство иностранных дел, в парламент. Суть их требований: «Фильм «Келин» наносит вред имиджу Казахстана, он аморален, и поэтому нельзя этот фильм представлять на «Оскар» от имени страны».

Ну что ж. Наверное, в тридцатых годах цены бы не было этим ребятам. С другой стороны, наверное, повезло мне со временем. В тех же тридцатых меня бы уже трижды расстреляли.

А если серьезно, то, знаете, иногда юмора уже не хватает. Не такие уж это безобидные вещи. Одно дело, когда ругают «профессиональные патриоты», на чью святую мораль я посмел замахнуться. А тут молодежь. Которые считают, что я наношу вред. Теперь они требуют «запретить!», «отозвать!», «наказать!».

Что тут скажешь?

Всю жизнь меня гнобили «радетели народа». В чем только меня ни обвиняли: и в предательстве, и в том, что я перевираю историю своего народа, что не помещаюсь в их понятийную линейку, в порнографии, что я вообще аморальный тип.

А что есть мораль в таком случае?

Я думаю, морально ли, когда умение нажить состояние на отчаянии целого народа оценивается как добродетель и талант? Морально ли, когда 90 процентов нашей прессы и ТВ принадлежат различным кланам и группировкам? Они показывают и пишут то, что им велено показывать и писать. Морально ли, когда огромная наша страна, за которую так болеют эти молодые люди, разделена на сферы влияния и поделена между единицами? Морально ли, когда страна на весь мир объявляет себя демократической, а парламент по сути является однопартийным? Морально ли, что у нас не осталось подлинной интеллигенции, а та, назначенная, что есть, поет по заказным партитурам и ест с высочайшей руки? Морально ли, когда успешные детки отдают в дома престарелых своих стариков, а скудоумие и продажность ассоциируются с чиновничьим сословием самого высокого ранга? Морально ли, когда даже похороны превратились в элемент показухи и престижа?.

Много чего еще я думаю. И я не знаю, кто стоит за этими молодыми патриотами. Если это их личная инициатива, то это не сильно меня расстраивает. Они еще вырастут. Перебесятся. Я надеюсь.

Еще я думаю, что лучше не стоит у нас заводить разговоры о морали, а то сразу возникают неудобные вопросы. И, наверное, заблуждаются те, кто считает, что других проблем, кроме морального облика гражданина Турсунова, в этой стране больше не осталось. Все остальные проблемы уже решены.

Что еще я думаю?

Да ничего я уже не думаю. Я просто улыбаюсь.

Я думаю, морально ли, когда умение нажить состояние на отчаянии целого народа оценивается как добродетель и талант? Морально ли, когда 90 процентов нашей прессы и ТВ принадлежат различным кланам и группировкам? Они показывают и пишут то, что им велено показывать и писать. Морально ли, когда огромная наша страна, за которую так болеют эти молодые люди, разделена на сферы влияния и поделена между единицами?

Кирпич пятый

Ценность личности определяется калькулятором

«Самое сильное чувство разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть… После них остается хоть что то в душе, после разочарования пустота».

Эрих Мария Ремарк

Шариковы вырвались на волю и заполонили собой всё: парки, площади, школы, вузы, магазины, больницы, сцены, сенат, парламент…

Шариковы успели дать потомство. Те, в свою очередь, завели себе вожаков. Поделили сферы влияния. Их объединяют стадные интересы, они разговаривают на своем сленге и живут в своем понятийном контексте. У них общие радости и горести, свои маскарады и карнавалы. Они легко поддаются дрессуре: достаточно слегка ослабить ошейник и бросить кость пожирнее. Их можно выводить гулять на длинном поводке, и они не будут бросаться на прохожих, надо только заранее покормить и причесать. Их примитивные желания вполне предсказуемы. Если на время закрыть глаза на их шалости, то с ними вполне можно ладить. Самое главное их надо развлечь. Это несложно. Для этого существует магический ящик, где крутятся их любимые шоу и сериалы о придуманной жизни, где герои смеются «гургурным» смехом и обливаются глицериновыми слезами.

Есть множество и других нехитрых способов. Главное выключить мозг. Заставить их только желать. Для этого достаточно составить несложную комбинацию из наслаждений и развлечений. Все остальное никчемное грузилово.

В итоге результат превзошел все ожидания: моя земля живет нынче по блатным законам, за которыми мрачно проступают контуры ее мутного будущего.

Почему так?

Колониальное сознание не могло измениться в раз. Шура Балаганов не смог удержаться стибрилтаки кошелек в трамвае. Это не красит Шуру, но многое в нем объясняет. Мы так долго жили впроголодь, что кинулись набивать брюхо про запас. Об остальном думалось не так усердно. Осознать свободу не успели. В итоге нам удалось опровергнуть один из основных законов мироздания: при фактическом единстве в пространстве у нас не случилось единства во времени. Внутри собственно Казахстанского общества мы до сих пор умудряемся жить в нескольких временных параллелях: кто-то застрял в лубочной древности, другой затаился, припрятав партбилет под подушкой, кто-то успешно суетится в акординских приемных, кто-то жирует в мутной воде, а молодежь завязла в соц сетях.

Наша разобщенность логически проистекает из всей нашей предыстории. Чтобы ее разглядеть, не нужен микроскоп. Нужна беспристрастность и беспощадная честность. Тем более что сегодняшняя наша реальность имеет исключительный дар убеждения.

Мы так долго жили впроголодь, что кинулись набивать брюхо про запас. Об остальном думалось не так усердно. Осознать свободу не успели. В итоге нам удалось опровергнуть один из основных законов мироздания: при фактическом единстве в пространстве у нас не случилось единства во времени.

Замечено: великие почему-то часто высказываются о своих земляках в довольно резких тонах. Наверное, они видят все по другому. Под другим углом. И принимают острее через боль.

Вот у Пушкина есть: «…Презираю отечество свое с головы до ног». Оскар Уайльд: «Англия родина лицемеров». Фрейд в письме другу: «.Не могу не признать, что мои дорогие соплеменники, за небольшим исключением, ничтожества». Джойс в письме жене: «Мне отвратительны Ирландия и ирландцы». А что говорил Абай о земляках.