Снежная королева

– Погляди в стекло, Герда!

Под стеклом снежинки казались гораздо более крупными, чем были на самом деле, и походили на роскошные цветы или десятиконечные звёзды. Они были очень красивы.

– Видишь, как хорошо сделано! – сказал Кай. – Снежинки гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни одной кривой линии! Ах, если бы только они не таяли!

Немного погодя Кай пришёл в больших рукавицах, с салазками за спиной и крикнул Герде в самое ухо:

– Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! – И убежал.

На площади катались толпы детей. Те, что были посмелее, прицеплялись к крестьянским саням и отъезжали довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый его разгар на площади появились большие белые сани. Тот, кто сидел в них, весь утонул в белой меховой шубе и белой меховой шапке. Сани дважды объехали площадь, а Кай живо прицепил к ним свои салазки и покатил. Большие сани быстрее понеслись по площади и вскоре свернули в переулок. Тот, кто сидел в них, обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отцепить свои салазки, но седок в белой шубе кивал ему, и Кай мчался дальше. Вот они выехали за городскую заставу. Снег вдруг повалил густыми хлопьями, так что ни зги не было видно. Мальчик попытался скинуть верёвку, которую зацепил за большие сани, но салазки его точно приросли к ним и всё так же неслись вихрем. Кай закричал во весь голос, но никто его не услышал. Снег валил, сани мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Весь дрожа, Кай старался прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась только таблица умножения.

Снежные хлопья всё росли и обратились под конец в огромных белых кур. Но вдруг куры разлетелись во все стороны, большие сани остановились, и из них вышла высокая, стройная, ослепительно-белая женщина в шубе и шапке, запорошенных снегом. Это была сама Снежная королева.

– Славно проехались! – сказала она. – Но ты совсем замёрз! Полезай ко мне под медвежью шубу.

И, посадив мальчика в сани, она завернула его в свою шубу. Кай словно провалился в снежный сугроб.

– Всё ещё мёрзнешь? – спросила она и поцеловала его в лоб.

Ух! Поцелуй её был холоднее льда, он пронизал мальчика насквозь, дошёл до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным… На мгновение Каю показалось, будто он сейчас умрёт, но вдруг ему стало хорошо; он даже совсем перестал зябнуть.

– А салазки! Не забудь мои салазки! – спохватился мальчик.

Салазки погрузили на белую курицу, крепко привязали, и она полетела с ними за большими санями; Снежная королева ещё раз поцеловала Кая, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

– Больше не буду тебя целовать, – сказала Снежная королева. – А не то зацелую до смерти.

Кай взглянул на неё. Она была так хороша! Он и представить себе не мог более умного, более пленительного лица. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда появилась за окном и кивнула ему головой, – теперь она представлялась ему совершенством. Он перестал её бояться и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики и да-же дроби, а ещё знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей… Но Снежная королева только молча улыбалась. И вот Каю показалось, что он и правда знает слишком мало, и он устремил взор в бесконечное воздушное пространство.

В тот же миг Снежная королева подхватила его, и они взвились и сели на чёрную тучу. Буря плакала и стонала – казалось, она поёт старинные песни. Кай и Снежная королева летели над лесами и озёрами, над морями и сушей. Под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, пролетали с криком чёрные вороны; а над ними сиял большой ясный месяц. Кай смотрел на него всю долгую-долгую зимнюю ночь, а днём он спал в ногах у Снежной королевы.

Сказка третья

Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с маленькой Гердой после того, как исчез Кай? Куда он пропал? Никто этого не знал, никто не мог ничего сообщить о нём. Мальчики рассказали только, что видели, как он прицепил свои салазки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много было пролито слёз; горько и долго плакала Герда. Наконец решили, что Кай умер: может быть, утонул в реке, которая протекала у самого города. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнце.

– Кай умер и больше не вернётся! – сказала Герда.

– Не верю! – возразил солнечный свет.

– Он умер и больше не вернётся! – повторила она ласточкам.

– Не верим! – отозвались они.

Под конец и сама Герда перестала в это верить.

– Надену-ка я свои новые красные башмачки – Кай их ещё ни разу не видел, – сказала она однажды утром, – да пойду спрошу реку про него.

Было ещё очень рано.

Герда поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинёшенька за город, прямо к реке:

– Правда, что ты взяла моего названого братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты вернёшь его мне.

И девочке почудилось, будто волны, набегая, кивают ей. Тогда она сняла свои красные башмачки – самое драгоценное, что у неё было, – и бросила их в реку. Но они упали у самого берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу – река, должно быть, не захотела взять у девочки её сокровище, так как не могла вернуть ей Кая. А девочка подумала, что бросила башмачки недостаточно далеко, влезла в лодку, которая покачивалась в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмаки в воду. Но лодка не была привязана и стала медленно отплывать от берега. Герда решила поскорее выпрыгнуть на сушу; но пока она пробиралась с кормы на нос, лодка уже далеко отошла от берега и быстро понеслась по течению.

Герда очень испугалась, принялась громко плакать, но никто, кроме воробьёв, не слышал её; а воробьи не могли перенести её на сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая её утешить:

– Мы тут! Мы тут!

Лодку уносило всё дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках – красные башмачки её плыли за лодкой, но не могли её догнать, лодка двигалась быстрее.

Берега реки были очень красивы; повсюду здесь росли чудесные цветы, прекрасные вековые деревья, на склонах паслись овцы и коровы; но людей нигде не было видно.

«Может быть, река несёт меня к Каю?» – подумала Герда и повеселела, потом встала на ноги и долго-долго любовалась красивыми зелёными берегами. Наконец она подплыла к большому вишнёвому саду, в котором приютился крытый соломой домик с необыкновенными красными и синими стёклами в окошках; у дверей его стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.

Герда подумала, что они живые, и окликнула их; но они, конечно, ничего не ответили. Лодка подплыла к ним ещё ближе, подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала ещё громче.

На крик из домика вышла, опираясь на клюку, дряхлая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

– Ах ты бедная крошка! – сказала старушка. – Как это ты попала на такую большую, быструю реку? Как забралась так далеко?

Тут старушка вошла в воду, зацепила лодку своей клюкой, притянула её к берегу и высадила Герду.

Девочка была рада-радёшенька, что наконец-то вернулась на сушу, хоть и побаивалась незнакомой старухи.

– Ну, пойдём. Расскажи мне, кто ты и как сюда попала, – сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всём, что с ней приключилось, а старушка покачивала головой и повторяла: «Гм! Гм!» Но вот девочка кончила и спросила старушку, не видела ли она Кая. Та ответила, что он ещё не проходил тут, но, должно быть, пройдёт, так что Герде пока не о чем горевать – пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду. Они красивее нарисованных в любой книжке с картинками и умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.

Окна были высоко от пола и все застеклены разноцветными – красными, голубыми и жёлтыми – стёклышками; от этого и сама комната была освещена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка со спелыми вишнями, и Герда могла лакомиться ими сколько душе угодно; и пока она ела, старушка расчёсывала ей волосы золотым гребешком. А волосы у Герды вились, и кудри золотым сиянием окружали её милое, приветливое личико, кругленькое и румяное, словно роза.

– Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! – сказала старушка. – Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживём!

И она продолжала расчёсывать девочке волосы, и чем дольше расчёсывала, тем быстрее забывала Герда своего названого братца Кая – ведь эта старушка умела колдовать. Она была не злая колдунья и колдовала только изредка, для своего удовольствия; а теперь колдовала потому, что ей захотелось во что бы то ни стало оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в чёрную землю – и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда, увидев её розы, вспомнит о своих розах, а там и о Кае, да и убежит от неё.

Сделав своё дело, старушка повела Герду в цветник. Как там было красиво, как хорошо пахло! Тут цвели все цветы, какие только растут на земле, – и весенние, и летние, и осенние! Во всём свете не нашлось бы книжки с картинками пестрей и красивей этого цветника. Герда прыгала от радости, играя среди цветов, пока солнце не скрылось за высокими вишнями. Тогда её уложили в хорошенькую кроватку с красными шёлковыми перинками, набитыми синими фиалками; а когда девочка заснула, ей снились такие сны, какие видит разве только королева в день своей свадьбы.

На другой день Герде опять позволили играть на солнышке в чудесном цветнике.

Так прошло много дней. Теперь Герда знала здесь каждый цветочек, но, как ни много их было, ей всё-таки казалось, что какого-то недостаёт – только вот какого? Раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цветами, и среди них краше всех была роза – старушка забыла её стереть, когда загнала настоящие, живые цветы в землю. Вот что значит рассеянность!

– Как! В этом цветнике нет роз? – воскликнула Герда и сейчас же побежала искать их на грядках. Искала-искала, да так и не нашла.

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Тёплые слёзы её упали как раз на то место, где ещё недавно стоял розовый куст, и как только они смочили землю, мгновенно появился куст, усыпанный цветами, как и прежде. Герда обвила его ручонками, стала целовать цветы и вспомнила о тех великолепных розах, что цвели у неё дома, а потом и о Кае.