Щелкунчик и Мышиный Король (сборник)

Теперь-то Мари догадалась, почему ее крестный не пришел на помощь Щелкунчику в битве с мышами. Но что же сам Щелкунчик? Мари подбежала к шкафу. За стеклянными дверцами неподвижно стояли куклы, сахарные человечки, солдатики. И Щелкунчик не шевельнулся, не откликнулся, как ни звала его Мари. Но то ли проехала по мощеной улице карета, то ли протопал в тяжелых сапогах важный майор, вдруг задребезжали тонкими колокольчиками стекла шкафа, и, словно бы издалека, донеслись до Мари слова:

– Мари, не печалься. Осилю беду и принцем желанным к тебе я приду…

Мурашки пробежали по спине Мари, и было так приятно, будто ее погладили по головке. Она смутилась и убежала. Вечером Мари сидела на коленях у крестного Дроссельмейера и рассказывала ему о битве с мышами, о храбрости Щелкунчика. Мама, слушая ее, улыбалась, а крестный был очень серьезен.

– Милая Мари, – сказал он, – ты видишь больше, чем все мы, взрослые. Береги в себе это светлое царство, верь, и станешь такой же прекрасной принцессой, как Пирлипат. Но не прогоняй Щелкунчика, а защити этого несчастного уродца от мерзкого мышиного короля. Только ты и можешь спасти Щелкунчика. Будь стойкой и преданной.

Надолго запомнила странные речи крестного маленькая Мари. И вот однажды лунной ночью девочка проснулась от непонятного дробного стука, будто кто-то высыпал из горсти на пол горошины. Она услышала мелкий топоток и противное попискивание. Мыши! Опять мыши! Мари онемела от страха. И вдруг на столик рядом с ее кроваткой вскочил мышиный король, сверкая острыми, жадными зубками, крохотными горошинами глаз и всеми семью золотыми коронами.

– Хи-хи-хи! – пропищал он. – Ты в моей власти! Отдай свои сласти!

Задрожала от страха Мари, но не смогла и пошевелиться. А мышиный король с мерзким тоненьким смехом исчез в щели между полом и стеной. Наутро мама с удивлением обнаружила, что оборваны с елки конфеты и пряники, обгрызены острыми зубками.

– Неужто у нас завелись мыши? – ахнула мама. Но Мари ничего не сказала о мышином короле.

Она втихомолку радовалась, что Щелкунчик остался цел и невредим. Вечером со слезами на глазах Мари вынула из шкафа своих сахарных куколок – пастушка с пастушкой, белоснежных барашков, белую собачонку, девушек в праздничных белых платьях на качелях. Пусть уж мерзкий мышиный король насытится сахарными человечками, лишь бы не трогал Щелкунчика.

– Благородный господин Щелкунчик, – шептала она, – я не дам вас в обиду.

И вдруг в ответ раздался тихий голосок Щелкунчика:

– Острую саблю прошу! Ею врага сокрушу!

Мари растерялась. Но тут на помощь пришел Фриц. Он как раз отправил в отставку старого кирасирского полковника. И у Щелкунчика появилась отличная серебряная сабелька.

А в полночь снова послышалось поскребывание и писк.

– Мышиный король! – вскрикнула Мари, проснувшись.

Шкаф затрясся, закачался, а потом из-за стеклянной дверцы шкафа долетел тонкий голосок:

– Пощады нет тебе! Умри! – И следом – победный возглас: – Откройте дверь, мадемуазель Мари!

Мари со свечкой подбежала к шкафу и распахнула дверцу. Пред ней предстал Щелкунчик. На его серебряную сабельку были нанизаны все семь золотых корон мышиного короля. А Щелкунчик преклонил колено и провозгласил:

– Прошу с поклоном позволенья вас пригласить в мои владенья.

Он подал руку Мари, и они ступили на порожек платяного шкафа. Щелкунчик дернул за рукав отцовской лисьей шубы, мохнатой и пушистой, как рождественская елка, и оттуда тотчас опустилась легкая кедровая лесенка. Спустя мгновение Мари очутилась на лугу, сверкающем разноцветными каменьями.

– Это Леденцовый луг, – пояснил Щелкунчик и направился к высоким воротам, сделанным, казалось, из коричневого мрамора с белыми прожилками. Мари с удивлением обнаружила, что это вовсе и не мрамор, а вкрапленные в пряник изюм и миндаль. Сказочные ворота так и назывались – Изюмно-Миндальными. На блестящей, отделанной сахарной глазурью галерее сидели шесть обезьянок в красных камзольчиках и наигрывали нежную и тягучую, как сливочная тянучка, мелодию.

Мари и Щелкунчик вошли в ворота. Перед ними раскинулась чудесная благоухающая роща. Искрилась темная листва. Поблескивали серебряные и золотые плоды. Стволы и ветви были оплетены цветными шелковыми лентами и золотящейся мишурой. Потрескивали и плясали в темно-зеленой гущине веселые оранжевые огоньки.

– Мы в Рождественской роще, – тихо сказал Щелкунчик и ударил в ладоши.

В то же мгновение явились сверкающие сахарными блестками пастухи и пастушки, трубачи и охотники, гусары и дамы. И начался танец, легкий, как взмах бабочкиных крыльев, и стремительный, как стрекозиный полет. Но танцоры кружили и кружили, повторяли одни и те же па, словно заведенные. А Мари уже стремилась дальше, в глубь чудесной кукольной страны.

Вот послышалось тихое журчание и шипение волн. Ах, это прозрачный зеленоватый лимонадный поток несется между будто бы облитых шоколадом гладких камней! На берегу этого шипучего лимонадного ручья раскинулась Пряничная деревушка. Дома, церковь и даже амбары были крыты золочеными крышами, а коричневые стены расписаны чудными цукатными узорами.

Щелкунчик повел Мари через просторные поля и извилистые речки к толстым розовым, как пастила, стенам небольшого городка. Мари увидела, как с веселым гомоном суетятся у доверху груженных возов крохотные человечки в ярких, будто бы леденцовых, кафтанах. Они разгружали толстые шоколадные плитки и горы конфет в шуршащих обертках. И Щелкунчик тут же объяснил, что это жители города Конфеттена получили дар от короля из соседней Шоколадной страны.

– Ах, как здесь прекрасно, милый господин Дроссельмейер! – воскликнула Мари.

Щелкунчик отвесил благодарный поклон и заторопился дальше. И вот они на берегу Розового озера. Оно окружено благоухающими кустами роз, и оттого вода кажется тоже нежно-розового цвета. Серебристо-белые лебеди скользят по зеркальной глади. Хрустальные рыбки искрятся в прозрачной воде. И в серебряных звуках струй Мари послышались вдруг звуки песенки:

Рукавом прозрачным вея,
Над водой порхает фея.
Фея ветра. Фея вод.
Рыб жемчужных хоровод.
Волн воланы. Веер брызг.
Медом пахнет тамариск.

Мари вгляделась в чистое зеркало воды и увидела круглое, разрумянившееся, будто сотканное из розовых лепестков девичье личико.

– Смотрите, милый Щелкунчик, дорогой господин Дроссельмейер! – радостно вскричала она. – Там принцесса Пирлипат! Она улыбается вам!

Но Щелкунчик покачал головой:

– Это не принцесса Пирлипат. Вы сами, ваше личико улыбается, отраженное в волнах Розового озера.

Мари сконфузилась и отвернулась. А навстречу им вышел вдруг расфуфыренный парчовый человечек, поклонился Щелкунчику и молвил:

– Добро пожаловать, любезный принц, в столицу вашего королевства прекрасный Марципанштадт!

«Принц!» – ахнула про себя Мари. Но еще больше поразилась она, когда очутилась перед грандиозным замком. Он был похож на восхитительный торт с множеством воздушных, как бы сделанных из сбитых сливок башен с большим куполом главного зала, усеянным тысячами крохотных золотых и серебряных блесток, с тяжелыми, разлинованными на квадратные шоколадные дольки воротами и перекидным вафельным мостиком, под которым вдоль глубокого рва струились прохладные апельсиновые воды.

И тут Мари заметила, что в кровле одной из башен зияет безобразная дыра. Ее быстро заделывали рифлеными вафельными листами крошечные человечки, забравшиеся на помост из пластинок корицы.

– Да, – покачал головой Щелкунчик, – недавно здесь появился известный в округе Сладкоежка и откусил часть Бисквитной башни. Но ничего, скоро ее починят.

Тут распахнулись ворота, и Мари следом за молодым принцем Дроссельмейером ступила во двор замка. Они очутились на площади, посреди которой возвышался многослойный и многоэтажный пирог-фонтан. По кругу стояли на хвостах марципановые дельфины с блестящими изюмными глазками. Из открытых дельфиньих ртов с шипением били разноцветные лимонадные струи. Оранжевая апельсиновая. Желтая грушевая. Алая гранатная. Прозрачная яблочная. Смешиваясь, кипели шипучие струи в обложенном валиками сбитых сливок бассейне. А вокруг плясали, пели и смеялись толпы крохотных мальчиков и девочек. Их веселый гомон заглушал даже шум шипучих фонтанных струй.

Вдруг из-под стрельчатой сахарной арки навстречу им бросились… куклы Трудхен и Клерхен! Нет-нет, Мари обозналась. Эти дамы в роскошных платьях, конечно же, прирожденные принцессы! Они устремились к Щелкунчику и нежно защебетали:

– О дорогой наш братец! Ах, милый принц!

А Щелкунчик взял за руку Мари и вывел ее вперед.

– Это несравненная мадемуазель Мари, – торжественно объявил он. – Моя спасительница. Не кинь она туфлю в самый разгар битвы, не добудь она мне вовремя саблю старого кирасира, загрыз бы меня мерзкий мышиный король.

Принцессы тут же кинулись к Мари и стали ее обнимать и целовать. Мари зарделась, а принц Щелкунчик воскликнул:

– Взгляните, как она прекрасна! Ну разве может сравниться с несравненной мадемуазель Мари по красоте, доброте и преданности Пирлипат, пусть она и настоящая принцесса!

И снова принялись обнимать Мари царственные сестры Щелкунчика.

– Ах, благородная спасительница! О, несравненная, бесценная, бесподобная наша подружка Мари!

Они пригласили желанную гостью во дворец и немедленно принялись готовить угощение. Появились золотые кастрюльки и мисочки тончайшего китайского фарфора, серебряные терки и медные ступки, ножи, вилки, ложки. Воздух наполнился ароматами пряностей. Всхлипнули в крошечных давильнях диковинные плоды, прыская струйками сладких соков. Захрустел в ступках миндаль.