Всемирный потоп. Мистический закон четырех шестерок

– Ну, если бы ацтекское государство было очень мощным… И вообще, исторические факты говорят, что эти пирамиды построили майя, а не ацтеки.

– А все-таки, наверное, очень романтично встретить закат на вершине пирамиды Луны, – прервал я, пытаясь помочь Хосе Луису и сохранить розово-романтическую направленность разговора в отношении Венеры Галимовой.

– Романтично-то оно романтично, – не умолкал Юсупов. – В науке существует понятие золотого сечения пирамиды. Любопытно было бы посмотреть, не по золотому ли сечению обрезаны вершины мексиканских пирамид.

– У вас в Мексике молодожены, наверное, ходят на пирамиды и смотрят на Солнце и Луну, – еще раз попытался я спасти положение в угоду душевному настрою Хосе Луиса.

– Не всегда, – буркнул уже обидевшийся Хосе Луис. – Кстати, Вы знаете, что все южные штаты Соединенных Штатов Америки раньше принадлежали Мексике, но дядя Сэм отвоевал их у нас? Америка пока сильнее нас, она пока давит нас. Но у США нет истории. А наша ацтекская история уходит корнями в древность. Да, мы утеряли свою былую силу, но это пока, временно, мы восстановим свою мощь, потому что мы – народ, построивший великие пирамиды. Пирамиды влияют на нас и никогда не позволяют нам стать слабыми. Мы ведь смогли построить пирамиды, которые никто не может построить…

Слушая этот монолог, я вспомнил египетских арабов, которые размахивали ножами и говорили примерно те же слова, искренне веря, что именно они построили пирамиды. В то время, в 1993 году, нами уже были завершены офтальмогеометрические исследования, которые показали, что мексиканские индейцы (ацтеки и майя) являются составной частью одной из ветвей распространения человечества по земному шару из Тибета, той ветви, которая проходит через Сибирь, Чукотку, Аляску и даже идет через весь Американский континент до мыса Горн. Поэтому с некоторой степенью достоверности можно думать, что ацтеки, как и египетские арабы, пришли на землю пирамид тогда, когда пирамиды были уже построены. Очень сомнительно, чтобы ацтеки вечно жили на одной и той же территории, ведь история человечества переполнена перемещениями народов. Я опять же подумал о том, что жить рядом с пирамидами еще не означает уметь их построить или хотя бы знать – для чего они были построены.

Я глубоко уважаю мексиканцев (будь то ацтеки, майя или испанцы) за то, что они не потеряли своей самобытности, не «американизировались» и с гордостью говорят о своих исторических корнях. Этот народ будет иметь будущее, так как у них нет великодержавного апломба, который я считаю первым признаком загнивания общества. Поэтому, я думаю, мы простим им маленькую слабость, связанную с пирамидами, и поймем, что пирамиды невольно затягивают в пучину веков и возвеличивают человека.

Один мексиканский ученый говорил мне, что мексиканские пирамиды построены из каменных блоков, которые нанизаны на длинные, по многу метров, каменные штыри толщиной в палец. Этого невозможно сделать с помощью современной техники, это могли сделать только древние.

Э. М.: Мы планируем в скором времени организовать латино-американскую экспедицию, включая Мексику.

Рыбалка на карасей

В очередной раз, возвратившись из Мексики и мучаясь от того, что день и ночь поменялись местами, я позвонил Юрию Ивановичу Васильеву и пригласил его порыбачить на карасей. Был конец июня 1993 года. Было жарко.

Поехали на рыбалку втроем: я, Юрий Иванович и водитель Дима – простой черниковский парень (Черниковка – рабочий район города Уфы). Поставили сети, озираясь по сторонам и боясь рыбинспекции. Потом развели костер, поставили палатку, достали бутылку водки и сели ужинать.

– Ну, за Россию и за российских карасей, – предложил я тост, смакуя приятное чувство возвращения на Родину, по которой я искренне скучаю во время длительных зарубежных поездок.

Юрий Иванович вкусно опрокинул рюмку, закусил огурчиком и, чавкая, спросил:

– Чо там, шеф, в Мексике-то? Говорят, бабы там страшные, как война. Зато пирамиды есть. Бывал на пирамидах-то?

– Бывал, Юра, бывал.

– Ну, как они, больше египетских? А то мы тут в техотделе спорили, я им говорю, что египетские больше, а они – мексиканские. Чьи больше-то, шеф?

– Египетские больше.

У костра

– Ну что, давай за мексиканские пирамиды выпьем. Помнишь, в Египте, один араб наклюкался и ножом махал. Ну, дурак, а! Чо тут, шеф, рюмками мелочиться, давай по полстакана ахнем, – сказал Юрий Иванович, уже наливая водку в стаканы.

– Давай, – ответил я, чувствуя, что меня клонит ко сну, и надеясь, что после водки я смогу уснуть в российскую ночь, когда в Мексике в это время день.

Мы выпили. Водитель Дима тоже выпил.

– Эх, Димка, – нравоучительно сказал Юрий Иванович, пожевывая колбаску с зеленым луком, – темнота ты черниковская, темнота. Ты даже не знаешь, сколько в мире чудес-то! Вот когда мы с шефом были в Египте, видели мы чудо одно – пирамида называется. Большая – у…! Кто построил – никто не знает! Египтяне хорохорятся, что они построили, а на самом деле это не так. Боги построили пирамиды, Димка, Боги! Вот шеф и в Мексике пирамиды видал. Тоже большие. Тоже Боги построили. Не бывал ты, Димка, в Египте, не бывал…

– Может, я еще побываю в Египеде…

– Не в Египеде, а в Египте, темнота ты черниковская. Через «т» пишется, а не через «д». Египет, понял, а не Египед. Наливай лучше, темнота ты черниковская.

Мы выпили еще.

– Юра, Дима! Я, наверное, пойду в палатку, посплю. Что-то на сон тянет. Может, перевернуться смогу со дня на ночь, – попросил я.

Я залез в палатку, перебил комаров и улегся спать. Вначале я вроде бы начал засыпать, но потом сон прошел, и я стал мучиться, пытаясь уснуть.

– Черт побери, – думал я, – как бы уснуть, а! Даже водка не помогает. Буду-ка думать о пирамидах, о чем уж пошел разговор.

Находясь в полудреме, я стал думать о пирамидах. В голову лезли фантастические мысли, которые я, засыпая, никак не мог отделить от реальности. Мне мерещилось, что на Земле существует какая-то другая, параллельная жизнь, что в этой параллельной жизни все по-другому, все не так, как у нас. Там, в этом параллельном мире, живут люди огромного роста, которые перемещаются на овальных летательных аппаратах и иногда залетают в наш мир, наблюдая за нами и относясь к нам как к неразумным детям. Мир, в котором они живут, неразрывно связан с Космосом и с глубинами Земли, и они, эти люди огромного роста, способны путешествовать там, уходя под землю или мгновенно исчезая в далях Космоса. Время в этом мире течет по-другому, там другая природа, другая погода и только пирамиды, только величественные пирамиды находятся одновременно и в этом, и в том, параллельном, мирах. Именно используя пирамиды, люди огромного роста переходят в наш мир. Они их построили в строгом соответствии с законами Космоса и по строгим математическим законам разместили на Земле. Им неважно, где находится пирамида – на поверхности земли, под водой или под землей, важно, чтобы она была. Эти люди огромного роста построили пирамиды столь прочно, что они никогда не разрушатся ни в нашем, ни в параллельном мире, и если какая-либо пирамида разрушится, они построят новую, такую же. Они, эти необычные люди огромного роста, создали в глубинах Земли специальные каналы, которые приближаются к земной поверхности в районе пирамид и других монументов древности. Они не обращают внимания на то, что обычные люди нашего мира, подчиняясь глубинному зову Космоса, стараются строить небольшие и нелепые пирамиды в качестве усыпальниц для своих царей, мечтая приблизить тем самым своих царей к ним – людям великой и древней земной параллельной цивилизации. Их не интересует, что люди нашего мира приписывают строительство пирамид себе…

– Фу ты, – проснулся я. – Ну и сон! Интересный какой…

– Юрий Иванович, а что такое сфинкс? – послышался голос Димы-водителя. Они, как я понял, продолжали сидеть у костра и пить водку.

– Сфинкс – это животное такое, большое. Из камня.

– Статуя, что ли?

– Да нет, темнота черниковская. Это не статуя. Это сфинкс.

– А… а… а какой он, сфинкс?

– Сфинкс, он как собака, которая лежит, но лапы у него кошачьи, голова у него человеческая – на деревенскую бабу похожая, а уши слона, – важно произнес Юрий Иванович. – Головешку-то подай, прикурить хочу!

Послышался специфический звук, из которого я понял, что Юрий Иванович смачно выдул дым своих любимых сигарет «Вега».

– Сфинкс, он очень большой, такой большой, – продолжал Юрий Иванович, – что ты таких больших зверей и не видел, Димка. Подкинь дровишек-то в костер, видишь – тухнет. Молодой, а не видишь.

– Он, сфинкс-то, как слон большой? – спросил Дима.

– Эх, Димка! Слон с один его ноготь будет. Понял, какой большой?

– О… о… А он живой, сфинкс?

– Эх, темнота ты черниковская, Димка! Каменный, я же тебе говорю, он каменный, а может, был живой, но окаменел.

– А… а…

В разговоре произошла некоторая пауза, после чего Юрий Иванович сказал:

– Окурки, Димка, в костер кидать надо, а не разбрасывать как сволочь последняя по сторонам.

– А кто он, Юрий Иванович, сфинкс?

– Не твоего ума это Димка, не твоего. Тебе, вон, баранку только крутить. Костер даже разжечь толком не умеешь. Сфинкс, он – загадка, Димка, загадка. Вон, шеф, стоял и в глаза ему смотрел и спрашивал, куда же он смотрит.

– Кого спрашивал, сфинкса?

– Да нет, египтян, темнота ты черниковская.