Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

– М-да, и правду повезло, – качнул Елисей головой, сообразив, о чем речь. – Ну, что мне с вами теперь делать?

– Сдашь? – удрученно спросил мужик.

– Так ведь беглые вы. Отпустить, так на разбой кинетесь.

– Мужикам скажи, пусть уходят. А я уж как-нибудь. Видать, судьба моя такая, на каторге сгинуть.

– Нашел посыльного, – фыркнул парень. – Куда хоть идти собирались?

– У одного из наших под Киевом родня обитает. Туда податься думали, – вздохнул мужик. – А за разбой не беспокойся. Не варнаки мы. Одного за драку пьяную судили. Случаем человека зашиб. Другой барину подати уплатить не смог, а тот его к мировому потащил. Я вот всю жизнь лесником был, а в недород решил в барском лесу кабанчика взять. Самострел поставил, а под него пес хозяйский попал. Вот барин меня и… – мужик скривился. – А я же его Христом богом молил охоту мне разрешить. Пожадничал. Из-за того всю семью схоронил. Дочка малая одна осталась, я и решился, чтоб ее спасти.

– Складно поешь, – задумчиво протянул Елисей.

– Правда это. Хочешь, перекрещусь. Потому и пошли лесом, что я следы читать хорошо умею. Нет средь нас варнаков.

– Ладно. Лежи пока, мне подумать надо, – помолчав, вздохнул Елисей. – И это, не вздумай учудить чего. Не посмотрю, что болезный, удавлю, как котенка.

– Да уж, хватка у тебя, – качнул уважительно мужик головой. – Чем промышляешь-то?

– Про пластунов казацких слыхал?

– А как же.

– Вот я он и есть.

– Брешешь!

– Кобель брешет. Сказано, пластун. Или кадык вырвать, чтоб поверил?

– Да что же ты злой-то такой? – слабо возмутился мужик. – Мне же просто интересно. Слыхал я про вас многое, вот и интересуюсь, что правда, а что лжа.

– Потом поговорим, – пообещал парень и все так же бесшумно выскользнул из комнаты.

Выбравшись из дома, он снова перемахнул забор и, чуть подумав, отправился на базар. Найти в крепости приезжих труда не составило. Уже через час Елисей вошел в трактир на базарной площади и, оглядев зал, решительно направился к столу, за которым сидела та самая четверка, что принесла приятеля на подворье. Не спрашивая разрешения, парень сел за стол и, отодвинув от себя тарелку с какими-то объедками, негромко спросил:

– И давно вы ушли кукушку слушать?

Сидевшие за столом мужики, недоуменно глядевшие на него, дружно вздрогнули и отодвинулись от стола, явно готовясь к драке.

– Сидеть, – прошипел Елисей так, что мужики замерли. – Я с приятелем вашим говорил, знаю, кто вы. Если он, конечно, мне правду сказал. Но судя по тому, как вы дернулись, когда про кукушку услышали, все правда.

– А ты откуда такое знаешь? – угрюмо поинтересовался один из мужиков.

– Я много чего знаю, – хмыкнул Елисей. – Его правда конь лягнул, когда вы хотели горцев ограбить?

– Правда. Зверь, а не лошадь. Горцы те дряни какой-то накурились и спать слегли. Вот мы и решили попробовать, – коротко поведал все тот же мужик.

– Варнаки средь вас есть? – прямо спросил парень, поочередно глядя каждому из них в глаза.

– Нет, – решительно качнул головой говорливый каторжник.

– Сараи значит, – усмехнулся Елисей.

– Да ты словно сам из блатных, – удивленно протянул все тот же мужчина. – Вроде мал еще, чтобы по тракту кандалами звенеть, а язык их знаешь. Ты кто такой будешь?

– Пластун я местный, – вздохнул Елисей. – Значится так, мужики. Другу вашему еще долго болеть. А вас в крепости уже приметили. В общем, ежели не хотите, чтоб вас тут всех повязали, уходите. И чем быстрее, тем лучше.

– Куда? – растерянно спросил мужик.

– Ну, куда вы там пробирались? Вот туда и идите.

А в крепости вам делать нечего.

– Просто у тебя всё. Уходите. А как? Жрать что станем? Денег-то нету, – пробурчал другой мужик, взъерошив коротко стриженные волосы.

– А сейчас на что гуляете? – не остался в долгу Елисей.

– Так тут и зарабатываем. На базаре. Силенкой бог не обидел, вот и подряжаемся, кому разгрузить чего, кому перенести. А хозяин за работу кормит.

– Вот и соберите себе харчей в дорогу работой. И чем быстрее, тем лучше. Но сразу скажу. Вздумаете на разбой выйти, пощады не будет. Узнаю, что ваша работа, всех положу, – спокойно, словно обсуждал погоду, пообещал парень.

– И кто из нас варнак после, – буркнул заводила, окидывая взглядом амуницию парня.

– Я не ради добычи охочусь, хотя и от трофеев не отказываюсь, – пожал парень плечами.

– А с Минькой что потом станется? – помолчав, спросил заводила.

– Излечится, отпущу, – отмахнулся Елисей. – Ни вы, ни он мне и даром не нужны. По мне, так главное, чтобы в крепости и окрест все тихо было. Все поняли?

– Поняли, – вздохнул заводила, растерянно перебирая пальцами.

– В общем, так, мужики, – подумав, вздохнул Елисей. – Раз уж у вас с деньгами совсем плохо, три дня вам даю. Но эти три дня чтоб тише воды и ниже травы у меня сидели. Не доводите до греха. Еще раз повторю, пощады не будет.

– Да что ты нас все пугаешь?! – вдруг возмутился третий мужик. – Что же мы, и не люди совсем, чтобы так-то с нами? Ты пойми, казак. Некуда нам идти. Понимаешь, некуда.

В голосе мужика прозвучал такой надрыв, что парень невольно вздрогнул. Помолчав, Елисей сложил руки на груди и, еще раз оглядев каждого из четверки, тихо спросил:

– А как же родня под Киевом?

– А нужны мы той родне? – успокаиваясь, проворчал мужик. – Им себя бы прокормить.

– Есть одно место, – задумчиво проговорил парень. – Но тут уж все от вас самих зависеть будет. Не испугаетесь, будет вам место, где жить можно.

– Чего нам теперь бояться, – отмахнулся заводила.

– В сорока верстах от крепости есть станица пустая. Четыре года назад мор там прошел. Все, кто в той станице жил, померли. Я последний из всех остался. Но дома там крепкие. Крыша над головой будет. Ну, а остальное только от вас зависит. Сумеете хозяйство поднять, живите спокойно. Из властей туда никто не сунется. Мора боятся. Ну, а не сумеете, на все воля божья.

– Мор, говоришь, – задумчиво повторил заводила. – А дорогу туда как найти, подскажешь?