Рокировка

– Забирай, – небрежно отмахнулась Мадлен. – Мне он все равно не нужен, а тебе в дороге пригодится.

– Я не могу так. Ты и так много сделала для меня, – принялся спорить Сашка, но Мадлен не дала ему договорить.

– Будешь отрабатывать, пока не уедешь, – жарко прошептала она, ловко скользнув ему на колени и прижимаясь всем телом.

Спустя полчаса, отдышавшись и немного успокоившись, женщина быстрыми движениями привела платье в порядок и снова убежала вниз. Сашка, проводив ее взглядом, поднялся и, принеся свой ранец, принялся перебирать лежащее в нем добро. Делать это в госпитале, да еще и под присмотром вездесущего Жака, ему совсем не хотелось. Более того, он отлично знал, что если бросить вещи небрежно и не поглядывать на них постоянно, то другие решат, что там нет ничего ценного.

Так и вышло. Жак даже не пытался сунуть в ранец свой любопытный нос. И вот теперь пришло время проверить содержимое и навести порядок. Вытряхнув все прямо на пол, Сашка принялся перебирать свои вещи. Узелок с купленной в Африке одеждой он сразу отложил в сторону. Это был наряд для особых случаев. Кошели с деньгами сразу же отправились обратно в ранец. Светить наличностью Сашка не хотел. На полу осталась только смена исподнего, чистые портянки, плохонький несессер, который можно было купить в полковом магазине за пару франков, и обычные походные мелочи. Нашлось и жалкое подобие личной аптечки. Ничего серьезного. Корпия, бинт и кожаный шнурок, очевидно вместо жгута.

Оружие парень принялся инспектировать отдельно. Два кинжала дамасской стали. Пара метательных ножей. Запас пороха и пуль, оставшиеся еще со службы. Капсюли в жестяной коробке. И набор для чистки оружия. Уходя, он и забыл о существовании этих предметов, а в полку даже не пытались о них вспомнить. Хотя, если учесть, откуда и в каком состоянии его привезли, то такое отношение вполне объяснимо. Хозяйственно прибрав все оставшееся и вновь приобретенное, парень задумчиво оглядел сам ранец.

Бросать его не хотелось. Очень уж удобная штука. И вместительный, и достаточно плотный, чтобы использовать как подставку, и руки всегда свободны. Но идти по городу в гражданке и с военным ранцем все равно, что на лоб себе мишень повесить. В квартиру снова влетела Мадлен и, с ходу бросившись ему на шею, весело зашептала:

– Главарь этих бандитов собирает большой сход. Устал улаживать жалобы на своих прихвостней. А ты чего такой задумчивый?

– Да вот, думаю, где взять подходящий мешок, чтобы в него ранец сунуть, – вздохнул Сашка, кивая на свою проблему.

– Нашел о чем беспокоиться, – рассмеялась женщина и, выскочив на кухню, принялась греметь там какой-то посудой. – Вот, держи. Мой бывший с этим мешком из Африки вернулся, – пояснила она, протягивая парню вместительный кожаный мешок.

Развернув его, Сашка понимающе усмехнулся:

– Хурджин. Арабы в таких товары по пустыне перевозят. Не жалко? Редкая в этих местах вещь.

– Куда он мне? – рассмеялась Мадлен. – Если только залезть в него и утопиться. Так не помещусь. Задница не влезет, – расхохоталась она, звонко хлопнув себя по означенной части тела.

– Но-но, не надо портить роскошь, – рыкнул на нее Сашка с деланой строгостью.

– Нравится? – спросила женщина с лукавой улыбкой.

– Такое не может не нравиться, – ответил парень, подходя к ней, обнимая и сжимая пальцы на упругих полушариях.

– Ну, так пользуйся, пока твое, – жарко выдохнула Мадлен, заваливаясь прямо на стол.

Женщина словно с цепи сорвалась, используя любую возможность, чтобы еще раз навестить его в спальне. Впрочем, это было понятно. За прошедшие два года она успела крепко истосковаться по мужской ласке и теперь старательно наверстывала упущенное. Отправив ее обратно в кофейню, Сашка старательно вычистил мундир, сапоги и, аккуратно свернув, упаковал в мешок. Сначала он сунул в него ранец, поставив его боком, потом затолкал сапоги и мундир.

В итоге получился плотно набитый кожаный сидор, по которому невозможно было угадать содержимое. Завязав горловину, парень внимательно оглядел свою поклажу и, удовлетворенно кивнув, проворчал:

– И спина прикрыта, и на землю бросить не страшно.

Из всего своего барахла при себе он оставил только пару кинжалов. Что ни говори, а расставаться с оружием в его положении было глупо. Пару дробовых дубинок он тоже отправил в ранец. Живые бандиты ему были не нужны. Впрочем, он вообще предпочел бы обойтись без встреч с этими аборигенами, но тут уж как получится. Теперь, когда вопрос с одеждой и поклажей был решен, ему предстояло найти способ, как добраться до банка и обналичить армейский вексель. Впрочем, тут и мудрить было нечего. Нужно было просто идти.

Дождавшись очередного появления Мадлен, он выяснил, как найти здание банка и до какого часа там работают, и, посмотрев на часы, решительно поднялся.

– Ты куда? – тут же вцепилась в него Мадлен.

– В банк. Ты сказала, что бандиты сейчас получают по ушам от своего главаря. Так что я успею обналичить свой вексель.

– Будь осторожен, – вздохнула она, прижимаясь к нему.

– Не волнуйся, – улыбнулся Сашка, поцеловав ее в мягкие губы. – Я только туда и обратно.

– Вот, возьми ключ, – вздохнула женщина, сунув ему в ладонь увесистую железку. – В кофейню не заходи. Не нужно, чтобы тебя там видели.

– Не беспокойся. Я сделаю все, чтобы про нас не узнали. Беды тебе я точно не хочу.

Дождавшись, когда женщина вернется в кофейню, Сашка осторожно спустился к задней двери и, бесшумно приоткрыв ее, осмотрелся. Убедившись, что в переулке никого нет, парень выскользнул на улицу и, закрыв за собой дверь, быстрым шагом прошел к дальнему концу переулка. Дождавшись, когда мимо прокатит воз, груженный дровами, он вышел на улицу и быстро зашагал в нужную сторону.

К его удивлению, в банке все прошло спокойно и быстро. Получив вексель, клерк вежливо попросил у него паспорт и, проверив дату выдачи, тут же отправил парня в кассу. Получив свои деньги, в ассигнациях, Сашка сунул пачку во внутренний карман короткой куртки и, вежливо попрощавшись, вышел из банка. Сделав крюк, он вернулся к дому Мадлен и, убедившись, что его никто не видит, проскользнул в квартиру.

* * *

Летняя ночь на юге Франции – это запахи моря, шум прибоя и легкий бриз. Сашка спал, разметавшись по широкой кровати, одной рукой обнимая прижавшуюся к нему женщину. Неожиданно его спокойное, ровное дыхание сменилось судорожными вздохами. Лицо и торс покрылись каплями пота, а мышцы стали непроизвольно подергиваться. Он застонал и, едва слышно вскрикнув, резко сел.

– Что с тобой? – разом проснувшись, сонным голосом спросила Мадлен, нехотя перекатываясь на спину.

– Не знаю, – прохрипел Сашка, утирая пот с лица ладонью. – Похоже, сон плохой приснился. Ты говорила, что у тебя от мужа остались трубка и табак. Не скажешь, где именно?

– В ящике стола, – махнула женщина рукой в нужном направлении. Потом, сквозь сон, сообразив, что именно он попросил, резко села и, обняв парня за плечи, спросила: – Ты же не куришь. Что тебе приснилось такого?

– Не помню, – тряхнул Сашка головой, беря себя в руки. – Но такое ощущение, что от меня что-то ушло.

– Так бывает, когда умирает кто-то близкий. Но ты говорил, что ты сирота, – задумчиво протянула Мадлен.

– В том-то и дело, – снова вздохнул Сашка. – Ладно. Спи. Я покурю и тоже лягу. Отдышаться надо.

– Может, не стоит начинать, раз уж в армии не начал? – осторожно спросила женщина.

– Иногда баловался, – с легкой усмешкой ответил парень. – Особенно когда есть нечего было, – добавил он, поднимаясь с постели.

Пошлепав босыми пятками к обеденному столу, он откинул край скатерти и, выдвинув ящик, в свете полной луны легко обнаружил искомое. Гнутая вересковая трубка-носогрейка, латунная коробка со спичками и жестянка с табаком. Переставив стул к открытому окну, Сашка не спеша набил чубук и, закурив, задумчиво уставился в сторону моря. Попыхивая трубкой, Сашка тщательно анализировал свои чувства, пытаясь понять, что именно его разбудило.

На первый взгляд, все было, как и всегда. Тело легко отзывалось на малейшее желание, навыки остались прежними. Проверяя их, парень пару раз провернул в пальцах старый столовый нож, которым Мадлен рыхлила землю в цветочных горшках. Даже знания языков никуда не делись. Но он был абсолютно точно уверен, что чего-то не хватает. Припомнив, как вел себя в драках, Сашка расслабился, и его тело тут же отреагировало. Пальцы привычно сменили хват ножа, а глаза уже выискивали противника.

«М-да, похоже, прежний хозяин этой тушки тот еще ухорез был, – буркнул про себя Сашка, припомнив собственные действия в Африке. – Судя по всему, в Алжире он с местными не на шутку резался. Тех пятерых я положил, они и мявкнуть не успели. Хотя и не простые обыватели были. Или это он их положил, а я только рядом стоял? Вот тоже, интересный вопрос. Кто в тот момент телом управлял? Я или прежний боец. Блин. А куда он вообще подевался? Так. Стоп. Это что же, настоящее переселение душ получается. Точнее, души. Блин, запутался. Если меня в его тело запихнули, то куда он сам делся? Помер? Тогда почему тело живо? Вроде говорили, что тело без души жить не может. Или это уже из области мистики? Или он после контузии забился куда-то в мозжечок и носа не высовывает? Блин. Опять запутался, – вздохнул Сашка. – Тут получается какая-то смесь философии, софистики и мистики. В общем, готовый клиент для дурки. И чего делать? А ничего тут не сделаешь. Как дядя Сеня говорил: раз получил жизнь, живи как человек. В дерьмо скатиться всегда успеешь».

Его размышления прервала Мадлен. Женщина вышла из спальни, накинув на плечи легкую шаль. Подойдя к парню, она прижала его голову к груди и, вздохнув, тихо спросила:

– Часто с тобой такое?

– Впервые, – буркнул Сашка, с удовольствием вдыхая ее запах.

– Тебе идет трубка, – вдруг улыбнулась она. – Глядя на тебя, юность вспомнила.

– Ну, ты и сейчас еще молодая, – нашелся парень.

– Ох, не смеши, – хихикнула она. – Не умеешь ты комплименты говорить. Так что лучше и не пытайся. А то впросак попадешь.

– Я думал, тебе приятно будет, – смутился Сашка.