Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

– Не знаю, что у тебя дальше получится, но за два месяца я его первый раз трезвым вижу.

– Получится, – покатав желваки на скулах, кивнул Елисей. – Или оживет, или окончательно в канаву скатится. Но ты уж прости, Котэ батоно, он щадить я его не стану. Так Дато и скажи. Не может помочь, пусть хоть не мешает.

– Не беспокойся, дорогой. Сам его из дому выгоню, если мешать станет, – понимающе кивнул мужчина.

Княжича накормили горячим хашем, влили в него пару чашек крепкого кофе и усадили в гостиной, укрыв ноги пледом. Осоловевший от горячей пищи, Ильико сонным взглядом наблюдал за суетой слуг, готовивших праздничный стол. По просьбе Елисея, на стол ничего крепче молодого вина не ставили. Котэ следил за этим лично.

Князь Дато вернулся домой под вечер. Едва увидев гостей, он расцвел радушной улыбкой и, крепко обняв Елисея, с ходу спросил:

– Что случилось, дорогой? В чем помощь нужна?

– У меня все, слава богу, князь. А приехал я, потому что весть услышал, что это тебе помощь требуется, – негромко отозвался парень.

– Ты о чем? – насторожился князь.

– Ильико, – коротко пояснил Елисей.

– Вай-ме, – скривился князь, укоризненно покосившись на стоящего рядом Котэ. – Зачем сказал?

– А что делать, Дато? Ты который месяц бьешься, ничего сделать не можешь. А он приехал, а Ильико уже трезвый. Подрались, правда, сначала, но зато толк есть.

– Как подрались? – вскинулся князь.

– Ерунда, – отмахнулся Елисей. – Он на меня кинулся, ну и получил слегка.

– Где он? – засуетился Дато.

– В гостиной сидит, – улыбнулся Котэ, беря его под руку. – Не суетись, Дато. Он уже хаш покушал, кофе выпил, теперь в кресле сидит, отдыхает.

– Что, трезвый? – не поверил князь своим ушам.

– Трезвый, Дато. Трезвый. И вот еще что. Елисей с собой человека привез. Казака, который умеет конем только ногами управлять. Дато, Ильико плакал, что теперь не может на коня сесть. Вот, – он указал рукой на парня, – его человек Ильико научит, как без руки ездить. Что скажешь?

– Не знаю, – растерянно признался князь. – Ты из-за этого приехал? – уточнил он у парня.

– Дато батоно, ты меня другом назвал. И какой же друг буду, если к тебе в дом беда пришла, а я в стороне останусь?

– Вай-ме, мальчик! Если у тебя получится, богом клянусь, я для тебя все сделаю, что сам попросишь. Все отдам, – поклялся князь, судорожно вздохнув.

– Не шуми, Дато батоно. Сначала нужно дело сделать, – аккуратно осадил его Елисей. – Пойдем в дом. Ильико там. Пусть на глазах будет.

Увидев трезвого и какого-то умиротворенного сына, князь скупо улыбнулся и поспешил отвернуться, пряча повлажневшие глаза. Елисей сделал вид, что ничего не заметил, и, хлопнув княжича по плечу, нарочито весело спросил:

– Ну что, Ильико, отдохнул? Ужинать пойдем. Слуги уже стол накрыли.

– Я сыт, Елисей, – попытался отказаться молодой человек.

– И что? С нами посидишь. Не хочешь кушать, не кушай. Чай пей. Фрукты ешь.

Сообразив, что он не отстанет, Ильико встал и покорно поплелся в столовую. Князь, глядя ему в спину, только растерянно покачал головой. Елисей же, хрустнув костяшками пальцев, ухватил за рукав первого попавшегося слугу и, отведя его в сторону, попросил принести из своей комнаты кожаный мешок. Когда все расселись, парень развязал горловину мешка и, чуть улыбаясь, принялся одаривать хозяев.

Вышедшая к столу княжна, увидев диадему, тихо ахнула и зарделась маковым цветом. Князь, увидев украшение, только растерянно крякнул и, качнув головой, негромко проворчал:

– Дорогой подарок.

– Красивой девушке красивая вещь, князь, – улыбнулся в ответ парень. – А тебе, Ильико, вот это, – с этими словами он положил на стол кобуру с револьвером. – Второго такого больше нет.

– Зачем мне теперь оружие, – грустно улыбнулся княжич.

– Затем, что ты все еще мужчина. Кто станет дом защищать, ежели враг придет? Отец? Так он в годах уже и один долго не продержится. Это твой крест, княжич. Без руки, без ноги, да хоть без головы, а дом свой ты защищать должен. И ты это знаешь.

– Ох, и упрямый ты, Елисей, – растерянно усмехнулся Ильико.

– Упрямый, – спокойно согласился парень. – Потому и жив до сих пор. Если бы я каждый раз, когда меня ранили, лапки задирал, уже бы давно закопали. Бог тебе силу и волю дал, чтобы жить и дело делать, а не для того, чтобы ты сам себя чачей убивал. Не хочешь больше воевать, не воюй. Отцу в делах помогай.

– Нет, не хочу, а не могу, – начал было княжич, но Елисей жестко оборвал его:

– Нет такого слова. Хочешь сделать, значит, сделаешь. Я тебе старого казака привез. Мастера в джигитовке, каких поискать. Он тебя научит конем без рук управлять. Захочешь научиться, выучишься. Нет, значит, никто тебе не поможет. Тогда, можешь забыть, как меня зовут. Отцу твоему, сестре, всегда помогу. А про тебя и думать забуду. Выбирай, княжич, кто ты. Мужчина или баба перепуганная.

Елисей специально говорил так, чтобы вывести Ильико из равновесия. Заставить взбелениться. Разозлить. Гордо выпрямившись, княжич вперил в парня бешеный взгляд и, окинув стол задумчивым взглядом, негромко приказал стоявшему рядом слуге:

– Сациви положи, и лобио. Вина на глоток налей.

Подняв свой бокал, он сделал глубокий вздох и, взяв себя в руки, тихо произнес:

– Сегодня не буду тебе ничего отвечать. Завтра все сам увидишь, – с этими словами он выпил тот самый глоток вина и набросился на еду. Но перед этим демонстративно перевернул свой бокал ножкой вверх.

Князь со своим родственником только растерянно переглянулись. Елисей, чуть улыбнувшись, одобрительно кивнул и, подняв свой бокал, ответил:

– Твое здоровье, княжич. Я верил, что беда не сломала тебя. Завтра будем о деле говорить.

Ильико, на минуту оторвавшись от еды, окинул его долгим, внимательным взглядом и, улыбнувшись, покрутил головой.

– Я хотел тебя на дуэль вызвать, – признался он.

– Я знаю, Ильико. Но получив вызов, я бы получил право выбора оружия. И поверь, против меня у тебя не было бы ни одного шанса. Не потому, что ты плохой воин. А потому, что ты давно не тренировался. А я оружие из рук не выпускаю. Поверь, брат, я не драться с тобой приехал, а помочь.

– Верю, – тихо вздохнул Ильико. – И спасибо тебе, Елисей. За мальчиков твоих, за помощь, за то, что кровника нашего наказать сумел. За все спасибо.

– Он прав, бичико, – поддержал сына князь. – Мы перед тобой в долгу.

– Нет между нами долгов, Дато батоно. Все, что делаю, делается или от души, или вообще не делается, – отмахнулся Елисей. – Я в этой жизни друзей ищу, а не выгоды. Для выгоды у меня другие люди есть.

– Слушаю тебя, бичико, и ушам и глазам своим не верю. Сидит за столом еще мальчик, а говорит умудренный мужчина, – задумчиво проворчал князь. – Как так?

– Умные люди меня учили, батоно. Потому и жив по сию пору, – развел парень руками. – Скажи, Дато, у тебя в табуне молодые кони есть? Из тех, которых еще учить не начали?

– Конечно, есть, дорогой. Тебе конь нужен? Только скажи, лучшего приведут, – тут же вскинулся князь.