Оценить:
 Рейтинг: 0

Свободные

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 >>
На страницу:
17 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Мы становимся крепче там, где ломаемся. Чьи слова?

– Пушкина, – смеется кто-то с задних рядов.

– Еще варианты?

– Толстого?

– И снова промах. Автору присудили Нобелевскую премию по литературе! Сам писатель не смог присутствовать на вручении, но, тем не менее, зачитывалась его лекция, в которой говорилось, что «творчество – это в лучшем случае одиночество».

– Хемингуэй, – неохотно отрезает женский голос со второй парты, и я удивленно вскидываю брови. Миловидная блондинка – та самая, что талантливо вешала мне лапшу на уши в душе – пожимает плечами и повторяет, – Эрнест Хемингуэй. «Некоторые книги незаслуженно забываются, но нет ни одной, которую бы незаслуженно помнили».

– Отлично, Софья! – радуется учитель. Он гордо кивает и с интересом осматривает весь класс. Глаза у него бешено бегают от одного ряда к другому, выискивают провинившихся, и вдруг останавливаются на мне. У меня в желудке все скручивается. Я интуитивно ощущаю нечто паршивое. – В начале карьеры Эрнест не был популярен. Он всего лишь неплохо писал и горячо мечтал о славе. В конце концов, Хемингуэй, сам того не ведая, воспользовался замечательным советом Антона Павловича Чехова: краткость сестра таланта. То есть: чем меньше слов – тем лучше! Вот, например, Зои, – непроизвольно сажусь выше и выпрямляю спину, – опиши Софию одним словом.

– Одним?

Блондинка поворачивает ко мне свое идеально-ровное, ангельское лицо и пожимает плечами: мол, давай, рискни. А у меня как назло в голове вертятся лишь едкие замечания, по типу: ненастоящая, лживая, искусственная, сделанная, подлая. Я неуверенно откашливаюсь, пытаясь выиграть себе хотя бы пару секунд, туго соображая, что же такое можно сказать о человеке, едва его зная, но уже успев тотально в нем разочароваться.

– Возможно… – нервно прикусываю губу. Будь вежливой, Зои. Не стоит при всем классе обзывать блондинку лживой лицемеркой или пустоголовой дурой, – возможно, начитанная?

– Интересно, – кивает Евгений Петрович. – Принимается! Теперь твоя очередь, София.

Девушка особо долго не думает. Поправляет медовые, густые волосы и восклицает:

– Чужая.

По классу проносятся одобряющие возгласы, посвистывания, и я задето хмыкаю, изо всех сил стараясь скрыть в себе эмоции и не выставить напоказ дикую обиду. Смотрю на довольную блондинку, вижу, как она снисходительно пожимает плечами, мол, извини, и буквально сгораю от желания хорошенько врезать ей прямо по идеально-загорелому лицу. И вроде, что такого в этом безобидном прилагательном? Это ведь даже не ругательство, не едкость. Но меня будто кольнули в самое сердце. Приходится пересмотреть свои взгляды на многие вещи, и прежде всего на то, что миловидная София, прекрасное, чудное создание с медовыми волосами и длинными, пышными ресницами – не такая уж и пустоголовая блондинка, как может показаться на первый взгляд. Несмотря на внешность, она отлично соображает, и сумела вывести меня из себя, сказав лишь одно крошечное слово. Точный выстрел.

– Тише, тише, – командует учитель. Он широко разводит руки в стороны и прищуривает серые глаза, – это еще не все. Теперь я предлагаю каждому из вас написать на листочке лишь одно слово. Одно! Пусть оно выражает то, что вы сейчас чувствуете. То, что волнует вас или гложет. Станьте поэтами на несколько минут, – он раскладывает разноцветные листочки на парты и воодушевленно улыбается, – представьте, что от данного слова зависит все ваше настроение на дни, недели вперед!

– И что мы за это получим?

– Вы получите незабываемые впечатления, – саркастически отвечает на чью-то реплику Евгений Петрович и плюхается на кожаное, учительское сидение.

Кладу перед собой синий квадратик, достаю ручку и задумчиво осматриваюсь: интересно, только я понятия не имею, что писать? Класс просторный, светлый, с огромными, стеклянными окнами во всей мой рост, но я все равно не могу нормально дышать. Такое чувство, будто после приезда я разучилась вдыхать полной грудью, словно после смерти мамы, кислород потерял всякую ценность.

Через несколько минут Евгений Петрович собирает у нас листочки и тасует их, будто с десяток лет является самым заядлым картежником Санкт-Петербурга. Затем он облокачивается спиной о стол и говорит:

– А теперь самое интересное. – Его пальцы переворачивают первый розовый квадратик, и я чувствую, как вся моя кровь приливает к лицу. Господи, неужели он собирается читать их вслух? – Математика? Очень интересная заметка. Да-а-альше, танцы. ЕГЭ. Нирвана. Надеюсь, вы имели в виду группу. Тачка. Сестра. Карибы. Пенис – хм! О, а тут у нас что? – учитель широко улыбается и показывает всему классу, нарисованное на листочке кривое сердце. – Осторожно, кто-то среди вас безумно влюблен! – Ребята смеются. Я тоже усмехаюсь, однако не выпускаю из пальцев края стула. Так и тянет сорваться с места. О чем я только думала? Надо было написать какую-нибудь чушь, как, впрочем, все и сделали. Смотрю на то, как учитель переворачивает очередной листочек, на этот раз синий, и слышу, – мама.

У меня земля из-под ног исчезает. Я растерянно хмурю лоб и пытаюсь выглядеть как можно проще, но уверена, что каждый из одноклассников понял, кому именно принадлежит данный тупой квадратик.

– Лето. – Откашлявшись, восклицает Евгений Петрович. Я благодарна ему за то, что он не акцентирует внимания и продолжает пытку, иначе мы бы так и сидели в тишине до конца этого треклятого урока. – Бугатти. Еще один Бугатти. – Два коренастых парня, пожимают друг другу руки. – Экзамены. Самоубийство – притворюсь, что этого я не заметил. Диета. Одиночество…

Учитель увлеченно читает дальше, а я непроизвольно замечаю, как вздрагивают плечи Софьи. Что? Медовая королева вместо SPA и солярия написала – одиночество? Не может быть. Удивленно вскидываю брови и вижу, как девушка кидает на меня настороженный взгляд. Она тут же отводит его в сторону, натянуто улыбается какой-то жирноватой брюнетке, но меня не обмануть. Записка, действительно, блондинки! Как же так? Неожиданно я понимаю, что не только меня подловили и обманом вынудили сознаться в чем-то важном. Возможно, не только я страдаю от чрезмерной доверчивости.

– Может, сегодня счастье мне улыбнётся. – Торжественно цитирует учитель и бросает карточки к себе на стол. – День ведь на день не приходится. Откуда строки? – На этот раз молчат все, включая Софию, хотя интуиция мне подсказывает, что блондинка отлично знает ответ. – «Старик и море»! Записали тему в тетради и приготовились к долгому путешествию с кубинским рыбаком – Сантьяго.

Остаток урока внимательно слушаю Евгения Петровича. Он рассказывает безумно интересно, а для занятий по литературе интерес, пожалуй, самое главное. Со звонком скидываю в сумку тетради, учебник, ручки и неуверенно бреду к учительскому столу. Преподаватель складывает все наши записки в верхний, выдвижной шкафчик, затем кивает какой-то девочке и, наконец, переводит взгляд на меня. Его брови подпрыгивают к челке.

– Что-то случилось, Зои?

– Нет. – Смущенно улыбаюсь. – Я насчет дополнительных занятий.

– О, да, точно! Вспомнил. Обычно я встречаюсь с ребятами раз, два в месяц. Не больше. Так что это никак не повредит твоему расписанию, не волнуйся. Мы уже выбрали несколько историй. Найдешь полный список на сайте лицея в разделе «Книжный день». Справишься?

– Конечно.

– Отлично. Сейчас мы взялись за Стивена Чбоски. Слышала о таком?

– Нет, к сожалению. – Мне внезапно становится жутко неловко, и я почему-то решаю оправдаться, – у нас библиотека в прошлой школе была очень маленькой.

– Не страшно. Думаю, ты его оценишь. Мы не работаем по программе лицея, пытаемся расширить кругозор. – Евгений Петрович почесывает шею и криво улыбается. – Ты ведь не собиралась засесть с Толстым и Гоголем, правда?

– Нет!

– Отлично! Следующий сбор через две недели. Напиши по книге эссе и составь короткий план. Договорились?

– Конечно. – Мы улыбаемся друг другу, и я вдохновлено шествую к выходу. Паршиво, конечно, что единственный человек, не попытавшийся вонзить в меня свои толстенные когти, учитель по литературе. Однако полное отсутствие союзников тоже не оставило бы меня равнодушной. Поэтому буду радоваться тому, что имею.

Выхожу из кабинета и вдруг вижу Сашу с каким-то кучерявым парнем около кожаного, черного дивана. Они оживленно болтают, эмоционально рассекают руками воздух, и что-то мне подсказывает, что тема для разговора у них отнюдь не веселая. Я подхожу к ним и недоуменно вскидываю брови:

– Все в порядке?

Светлый парень собирается открыть рот, как вдруг Саша нагло его перебивает:

– Конечно.

Они смотрят друг на друга немного дольше, чем положено, а затем со вздохом опускают одинаковые, худоватые плечи. Я хмурюсь.

– В чем дело?

– Как прошла литература? – вопросом на вопрос отвечает брат. Он подходит ко мне и заграждает друга тонкой спиной, но я все равно замечаю, как кучерявый парень закатывает серые глаза к потолку и цокает. – Не уснула?

– Да, нет. Было даже весело. Я – Зои.

– Ярый.

Недоуменно переспрашиваю:

– Ярый?

– Да. – У кучерявого парня пухлый, смешной нос и толстые брови. Он небольшого роста, хлюпкий, но выглядит гораздо старше Саши, возможно, из-за слегка заросшего подбородка. – Вообще меня зовут Ярослав. Но это не имя, а клеймо какое-то.

– Чудесная логика. Вы в одном классе?

– К счастью.

Саша усмехается, поправляет ремень кожаной, коричневой сумки, а я невольно замечаю, как сильно у него покраснела шея. Буквально горит красными пятнами.
<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 >>
На страницу:
17 из 18

Другие электронные книги автора Эшли Дьюал