Одинокие души

– В противном случае?

– В противном случае, – продолжает Шрам, – ты будешь изгнана, а твоя сестра вернется на свое законное место.

– Хорошо, – безучастно отвечаю я и чувствую, как покалывает в глазах. – Хорошо, я согласна на все условия.

– Отлично, тогда начнем. – Парень потирает руки. – Первый поезд уже на подходе!

Почему-то я не удивляюсь.

Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадывалась, что будет за испытание, и уже попыталась себя к нему подготовить.

Хотя можно ли себя к такому подготовить?

– Смысл данного испытания, – кричит Шрам, и люди обращают к нему лица, – в том, что новичок выходит на рельсы и становится спиной к идущему поезду! Мы засекаем время и считаем, за сколько метров до первого вагона он уберется в сторону. – Чуть помедлив, он добавляет: – И без фанатизма. Смерти нам ни к чему.

Подростки торжественно кричат, увидев очень далеко поезд. Я сглатываю накопившуюся слюну и сжимаю в кулаки потные ладони. На улице прохладно, но я вся горю, хочется обрызгать лицо ледяной водой, хочется упасть в сугробы, которых еще нет, хочется прыгнуть в бассейн и лежать на поверхности. На лбу появляется пот. Сводит низ живота, и мне приходится признать, что боль в спине и в мышцах спасает меня, не дает расслабиться. Иначе я бы упала без чувств.

Когда первый парень, старше меня, может, года на два, прыгает с платформы к рельсам, мое сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но понимаю, что это не поможет ни ему, ни мне. Поезд совсем близко. Теперь я не только его слышу, я вижу его. Люди вокруг, одетые в черную одежду, неожиданно начинают шевелиться. Они подходят ближе к платформе и выкрикивают слова в поддержку парню. Удивительно, что они не кричат: «Поскорей бы тебя сбил поезд!» – потому что все именно к этому и идет.

Прикрываю ладонью рот и дрожу как осиновый лист. Мне так страшно было лишь один раз, когда я проснулась и поняла, что потеряла целый год. Только если тогда паника была душевной, сейчас я ощущала ее физически.

– Боишься? – неожиданно спрашивает меня Шрам и улыбается. – Испытание тебе не из легких досталось.

– Справлюсь как-нибудь и без твоих советов, – огрызаюсь я.

– Я в этом сомневаюсь.

Затем он оставляет меня одну и подходит к толпе.

– Отходим все на шаг назад! – кричит он и, расставив руки, отодвигает подростков ближе к центру. – Этот вокзал в нашем распоряжении, но я все равно не хочу проблем.

Я недоуменно вскидываю бровь и нехотя подхожу к парню.

– Что значит – в нашем распоряжении?

– Стало интересно?

– Просто ответь, Шрам.

– Этот вокзал нерабочий. Он заброшен, как и парк, в котором мы обычно проводим время.

– Но как тогда здесь проезжает поезд?

– Я бы сказал, проезжает не поезд, а несколько вагонов. – Он вновь улыбается. – Не волнуйся. Управляет им один из наших.

– Значит ли это, что он успеет затормозить, если что? – с надеждой спрашиваю я и натыкаюсь на безумный взгляд парня.

– Нет, это абсолютно ничего не значит.

Меня опять тошнит от ужаса.

Я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, как парень на рельсах закрывает глаза. Поезд совсем рядом. Я уже отчетливо различаю его силуэт и забываю себя от паники. Звук все громче и громче, и когда кровь вскипает, словно подогретое молоко, парень нагибается, готовится отпрыгнуть. Сто метров, девяносто, восемьдесят – люди орут, словно дикие. Одна девушка протягивает вперед руки и кричит, что любит его. Если бы любила, то не позволила бы совершать такое. Хотя что я понимаю в любви?

Семьдесят, шестьдесят – я закрываю руками лицо и слышу дикий рев поезда. Пятьдесят. Поток воздуха откидывает назад мои угольные волосы, и я испуганно отступаю в сторону, отказываясь открывать глаза.

Мне хочется плакать, хочется забиться в угол и не выходить оттуда.

Но вдруг я улавливаю радостный крик. Мои руки сами опускаются, глаза находят толпу, и я замечаю парня. Он довольный стоит рядом со своей девушкой, целует ее, обнимает, крутит вокруг себя. Он справился, и он жив.

Я облегченно выдыхаю и вдруг ощущаю чье-то прикосновение.

– Ты как? – Я поднимаю глаза и вижу Киру. – Все в порядке?

– Честно?

– Ладно, можешь не отвечать. – Блондинка едва заметно улыбается. Я благодарна ей за то, что она рядом. Мне кажется, я смогла бы ей довериться. – Ты последняя?

– Да, Карина была шестой, так что…

– Отстой. Придется посмотреть на все результаты.

– Меня волнуют не цифры. Как понять, когда нужно отступать? Как словить именно тот момент?

– Тут нет четкой инструкции. Просто прислушивайся к звуку. В какой-то момент он перестанет становиться громче. Это значит, у тебя доля секунды, или… – Она проводит пальцем по шее и округляет глаза. – Но лучше, конечно, не тянуть до этого момента. Слишком большой риск, что отпрыгнуть ты не успеешь.

– Ясно. Хорошо. Спасибо.

– Прекрати так волноваться, – улыбается Кира. – Наша стая собрана для того, чтобы получать удовольствие от жизни, от адреналина, который вскипает в крови. Мы здесь для того, чтобы побороть свои страхи, а не стать заикой.

– Но ведь люди умирают… Это не игры!

– Умирают глупые гордецы, которые считают, что способны на большее, хотя не в состоянии даже перепрыгнуть через козла. Ну или те, кто думает, словно рождены для нашей стаи… Например, такие люди, как твоя сестра. Они долго не продерживаются, потому что забывают о своей небольшой слабости: смертности. Порой их стремление доказать, что они способны на многое, доходит до абсурда. Так что я рада, что твоя сестра ушла. Ей бы пришлось сложно.

– Ты отвела ее к Леше? – вспоминаю я.

– Да, и он отвезет ее к вам домой.

– Спасибо.

Когда я оглядываюсь, то понимаю, что остались всего два человека. Когда успели пройти трое?!

Увидев мой озадаченный взгляд, Кира выдыхает:

– Две девушки отказались.

– А так можно?

– Да, но теперь они изгнаны. – Блондинка пожимает плечами. – Не думаю, что им будет просто. Первое время наши парни запугивают тех, кто сдался и сбежал.