Смертельно прекрасна

– Отлично. Надеюсь, вопрос закрыт, – бросает Мэри-Линетт, поднимаясь на второй этаж.

– Да уж. Я тоже на это надеюсь, – еле слышно шепчу я.

***

– Господи, ты бы их видел!

– Все так паршиво? – Хэйдан плетется рядом с виноватым видом, будто ночная прогулка по лесу была его идеей. Солнце блестит в его громадных очках. Я чувствую себя довольно сносно, несмотря на четыре часа в кабинете химии и муки совести после разговора с тетушками.

– Эй, Ари, ты здесь?

– Да. Просто задумалась.

– О чем?

– О том, как все это глупо, Мы искали их в лесу, а они ездили в бар. И ведь правда ездили. Нарядились. Накрасились.

– Серьезно?

– Я сама удивилась! Тетя Норин даже нацепила туфли! А тетя Норин и туфли – это так же странно, как я и… не знаю что. После химии мозги отказываются соображать.

– Ты сказала им, где мы были? – Хэрри нервно потирает шею. – Надеюсь, нет, потому что…

– Потому что это безумие. Давай притворимся, что мы никуда не ездили.

– Хорошо. Давай.

Я вдруг замечаю, что парень прихрамывает.

– Хотя будет трудно. Что с ногой?

– Не знаю. Подвернул, наверное, когда падал в тот овраг.

– Может, нужно к врачу сходить?

– Кому это нужно к врачу? – Неожиданно рядом возникает Мэтт.

На нем черная футболка и черные штаны. Он перекладывает учебники из одной руки в другую и покачивает головой:

– Все в порядке?

– Почему у тебя на лице вечно такое выражение? – спрашиваю я, едва подавив смешок.

– Какое?

– Озадаченное.

– Скорее несчастное, – вставляет Хэрри.

– Ты так смотришь, будто завтра конец света, – я кладу ладонь на широкое плечо парня. – Давай же, Мэтт, улыбнись!

– Нормальное у меня выражение, – отстраняясь, ворчит он.

– Нет. Такое ощущение, что проблемы всего мира свалились тебе на голову.

– Я просто толком не спал.

– Мы тоже. Кстати, я только что рассказывала Хэрри о том, как тепло меня встретили дома.

– Тебе влетело?

Мы усаживаемся за деревянный столик под развесистым дубом. Обедать в столовой в такую погоду я категорически отказалась. Приятно пахнет скошенной травой. Издали доносится гул голосов, стук баскетбольных мячей, порой слышно, как девушки из команды поддержки выкрикивают речовки. Мне вдруг думается, что я многое упускаю. С головой окунаюсь в свои переживания, тайны, расследования, которые, возможно, даже не имеют смысла. А жизнь проходит мимо.

Но потом я вспоминаю о том, как рухнул мой мир в Северной Дакоте. Стоит ли тогда вообще что-то делать, чем-то всерьез заниматься, если все может испариться в любой момент?

– Да уж, ей влетело.

– Не то чтобы влетело, – вздрагиваю я и кладу сумку на колени. Я опять отключилась! С этим нужно что-то делать. – Но приятного мало. Оказывается, Норин и Мэри были в баре. Развлекались, как обычные люди.

– Вот видишь, а ты волновалась, – протягивает Мэтт. – Дело закрыто?

– Да. Займусь, что ли, биологией.

– Тебе бы не помешало.

– Ой, замолчи.

– Нет, я серьезно, Ари. Есть время подумать о себе. Как считаешь?

– Ты о чем? – скептически поглядываю на парня.

– Он предлагает тебе заняться каким-нибудь стадным видом спорта, – хихикает Хэрри, теребя замок молнии на кофте. – Глупости.

– Я предлагаю заняться чем-то, что отвлечет тебя от детективных расследований.

– Может, мне еще помпонами пойти махать? – прыскаю я и закатываю глаза. Меня всегда тошнило от этих анарексичек, которые специально записываются в группу поддержки, чтобы потом расхаживать по школьным коридорам в безумно коротких юбках.

– Какие помпоны? Ты и чирлидеры? Я бы посмеялся, – искренне улыбается Мэтт. Удивительно, неужели мне удалось его рассмешить?

– Что тебя так позабавило?

– Ты неуклюжая.

– Неуклюжая?

– А еще недисциплинированная, а в спорте это важно.

– Ну, по части дисциплины ты у нас мастер. А еще по части скуки. Занудства.