Развод. Счастье из прошлого

– Кто вас сюда пустил? А ну вон отсюда! – в палату ворвался врач в синей униформе.

Алексей дернулся, стойка капельницы качнулась.

– Там…сдвинул, – я подняла руку, указывая на регулятор, – силы покидали меня столь стремительно, что больше ничего сказать не смогла. Под возмущенные крики и топот ног я снова отключилась.

Когда открыла глаза в следующий раз, то первым делом подумала, что все еще сплю – на меня смотрела рыжая кудрявая девчушка лет четырех, стоящая возле кровати.

– Ты Катерина? – деловито спросила она.

– Да, а ты? – малышка была такой забавной, что сдержать улыбку не получилось.

– И я Катерина, – светло-карие глаза смотрели изучающе. – А ты чего лежишь? Болеешь? А что у тебя болит? Ручка? Ножка? Голова? Лицо? Се-ле-зёнка? А почему ты тогда улыбаешься? Я вот, когда болею, не улыбаюсь. А если ты улыбаешься. значит не болеешь. А если не болеешь, давай поиграем?

– Давай, – ответила я, – а во что?

Из коридора донеслись шаги.

– В прятки, – ответила девчушка и, плюхнувшись на пол, шустро заползла под кровать. – В очень тихие прятки, – послышалось уже оттуда.

Дверь открылась, и появился все тот же доктор в синей униформе. Подошел к кровати и, улыбнувшись, произнес:

– Привет.

Я вгляделась в его лицо и ахнула.

– Илья! – моя первая любовь и бывший одноклассник, повзрослевший и возмужавший, смотрел на меня все с той же теплой улыбкой, что и двадцать лет назад. – Что ты здесь делаешь?

– Работаю. Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе.

– Да вроде нормально.

– Очень хорошо. Просто отлично, – он посмотрел вниз, на торчащую из-под кровати детскую ножку. – А ты тут случайно не видела девочку? Рыженькую такую, кудрявенькую. А то я ей там сок принес, а она куда-то пропала. Придется мне этот сок медведю Аркадию отдать.

– А какой сок девочке принесли? Абрикосовый? – «толстым» голосом просили из-под кровати.

– Абрикосовый.

– Девочка сказала, что скоро придет. А Аркадию сок не надо, у него ди-а-рея.

– Ну раз диарея, тогда ему и впрямь не надо, – с серьезным видом ответил Илья. – Жду две минуты и отдаю сок зайцу Степану, у него диареи нет. Я чуть позже к тебе загляну, – улыбнувшись мне, добавил он шепотом.

И ушел.

– Степану нельзя, – пропыхтела девчушка, вылезая из-под кровати, когда за ним закрылась дверь, – У Степана ал-ли-грия. Я к тебе позже зайду, – она махнула рукой и со всех ног бросилась прочь из палаты.

Какая славная, подумала я, глядя ей вслед. Значит, у Ильи есть дочка. Повезло.

Когда мы виделись в последний раз, у него даже подруги не было. Я приглашала его на свадьбу, но он не пришел – вежливо отказался, отведя взгляд. Настаивать я не стала, как и спрашивать почему.

О причине отказа просветила подруга Инга, с которой мы тогда еще не раздружились, назвала меня бессердечной эгоисткой, которая не думает о чувствах других. Я действительно не думала, ослепленная своей любовью – Лёшенькой, кроме которого мне тогда никто не был нужен. Но тогда этого я конечно же не признала.

Только теперь, после того как он предал и чуть меня не убил, я наконец поняла, какой слепой и глупой была все эти годы. И как много потеряла – у меня не осталось ни друзей, ни близких. Родители погибли в аварии, а друзей как-то незаметно вытеснили семейный заботы. Встречаться было некогда, а в гости позвать не получалось – муж не одобрял, что, впрочем, не мешало ему приглашать на ужин своих друзей и деловых партнеров.

Инга долго пыталась меня вразумить, достучаться, но у нее ничего не вышло. Из-за этих увещеваний мы и перестали быть подругами, и я осталась одна со своей жизнью и своей неземной любовью. А когда любовь умерла, то и от жизни ничего не осталось.

Чувствуя тоску и безнадежность, я закрыла глаза и попыталась уснуть.

Разбудила меня медсестра, которая пришла мерить температуру. Едва она удалилась, как появился Илья.

– Долго я тут лежу? – спросила я.

– Три дня. И ты успешно идешь на поправку. Такими темпами я тебя скоро смогу отпустить домой.

Ужас произошедшего мгновенно встал перед глазами, и я, не удержавшись, всхлипнула.

– Не надо домой! Я туда больше не вернусь!

– Конечно, как скажешь, – Илья дотронулся до моей руки, – только не волнуйся. Тебе сейчас волноваться вредно. Не хочешь домой, придумаем что-нибудь другое. Все будет хорошо. А мужа твоего…

– Не надо мужа!

– Конечно, не надо. Я его к твоей палате на пушечный выстрел не подпущу, обещаю. Эта медсестра у нас новенькая, я с ней уже поговорил, подобное не повторится. Если могу тебе еще чем-то помочь, только скажи. Захочешь поговорить с психологом, договорюсь о консультации, – я замотала головой, не представляя, как смогу рассказать кому-то постороннему о том, что произошло. – Или со мной поговори, если хочешь. Но только завтра, ладно? А сейчас тебе нужно успокоиться и поспать. Хорошо?

Я кивнула и невольно улыбнулась, почувствовав себя маленькой девочкой, которую окружили заботой, не хватало только зайца Степана. Это было непривычно и так приятно.

Только сейчас я поняла, как сильно мне этого не хватало.

Как же сильно повезло жене Ильи, подумала я, засыпая.

Глава 4. Соседка

На следующий день меня перевели в общую палату. Соседок оказалось всего две: одна – таджичка Амина, не говорящая по-русски, и потому молчаливая, вторая – Ирина, крашеная блондинка неопределенного возраста, большая любительница поболтать.

Все еще чувствуя слабость, долго я разговаривать не смогла, и она, поняв, что собеседницы из меня не выйдет, убралась к подружкам в соседнюю палату.

Возвратилась полная новостей, которые нужно было срочно рассказать, поэтому отдохнуть удалось мало. Попытка притвориться спящей провалилась. Спасло меня появление Ильи.

Его внеплановый визит и обращение на «ты» не остались без внимания соседки.

– Ты знакома с завотделением? – спросила Ирина, когда Илья ушел. Вид у нее был такой, словно она застукала меня на месте преступления и теперь жаждала вывести на чистую воду.

– Да, знакома, – ответила я, не спеша вдаваться в подробности.

– Поня-атно. Давно?

– Да.