Водные ритуалы

– Это более чем возможный мотив для убийства, – пробормотала Альба, высказав то, о чем думал каждый из нас. – Надо срочно исследовать ее окружение, выяснить, имелись ли у нее долги, не было ли рядом кого-то с серьезными экономическими проблемами… Словом, вы знаете, в каком направлении искать.

– Что-нибудь известно о котле, инспектор Мугуруса? – спросила Альба.

– Спасатели нашли его довольно далеко от туннеля, – ответил инспектор, поправляя темные очки. – Он в плачевном состоянии: град оставил на нем следы, которые еще предстоит оценить реставраторам музея. Понятное дело, все нужные нам следы исчезли, поэтому мы не знаем, оставили ли их те двое горцев или это отпечатки убийцы. То же самое касается следов автомобилей, которые мы собирались обработать: буря все уничтожила. Похоже, мы ищем самого удачливого убийцу в мире, если можно так выразиться.

– Что-нибудь еще? – настаивала Альба.

Меня поразило ее лицо, когда я вытащил отчет с археологическими данными, предоставленными Тасио о Кабарсенском котле, и протянул ей. На нем читалось не только удивление, но и уважение, и даже восхищение – именно то, что я, по моему мнению, утратил в ее глазах.

Затем Альба прочитала отчет вслух, а остальные внимательно слушали. В другое время рассуждения о кельтских обрядах заставили бы нас вытаращить глаза, но после недавнего дела с эгускилорами, тисовым ядом и дольменами женщина, подвешенная на дереве и частично погруженная в бронзовый кельтский котел, не казалась нам чем-то из ряда вон выходящим.

– Спешу также сообщить вам, что инспектор Айяла, которому все мы желаем скорейшего выздоровления после ранения, – продолжала моя начальница, – возможно, будет вести вместе с нами это расследование в качестве эксперта по профайлингу убийцы. На данный момент перед нами только одно убийство, но, учитывая его особенности, инспектор Гауна займется поиском подобных преступлений в прошлом – как в нашей провинции, так и повсюду, где кельтская или кельто-иберийская культура имела хоть какое-то влияние.

«Она сказала «возможно», – разочарованно подумал я. – Разве я еще не увяз в этом деле с головой?»

Я посмотрел на Альбу, требуя объяснений, но, не обратив на меня внимания, она продолжала:

– Учитывая приоритетность этого расследования в общей повестке, мы с комиссаром решили расширить отдел уголовного розыска, так что я хочу официально представить вам заместителя инспектора Ману Пенья и первого агента Милан Мартинес. Заместитель инспектора прибыл к нам из полицейского участка Сан-Себастьяна, где он также работал в угрозыске, поэтому в наших делах не новичок. Милан до сегодняшнего дня работала в Центральном отделе преступности в области информационных технологий. Она сама попросилась сотрудничать с нашим подразделением, и мне кажется, что это пойдет нам на пользу, учитывая, что во всех уголовных расследованиях мы в конечном итоге обращаемся к интернету. Надеюсь, теперь мы станем оперативнее.

Пенья приветствовал собравшихся легким кивком головы. Он производил впечатление человека неробкого, умного и опытного. У него были очень светлые, при этом состриженные чуть ли не под ноль волосы, длиннющие прямые бакенбарды, доходившие почти до рта, и очень светлые, лишенные ресниц глаза; Эстибалис наверняка сказала бы, что он привлекателен. Возраст – около тридцати. Я заметил, что у него слегка дрожит правая рука; может быть, он нервничал, а может, давал о себе знать какой-нибудь необычный для его возраста диагноз. На нем была черная джинсовая куртка и полосатая матросская тельняшка, попахивающие табаком. Ману мне сразу понравился. Он выглядел опытным парнем; такое подкрепление нам бы очень пригодилось.

Что касается Милан, ее габариты, признаться, сбивали с толку. Она была одной из самых крупных женщин, которых я когда-либо видел. Трудно сказать, каков был ее рост, метр восемьдесят или что-то в этом роде; к тому же она была крепкая, несколько мужиковатая. Не слишком ухоженные каштановые волосы, не то прямые, не то чуть вьющиеся, возвышались над черепом сплошной массой. Она немного горбилась, выставив вперед плечи, однако через пару десятков лет эта едва наметившаяся сутулость грозила превратиться в настоящий горб. Я представил себе ее непростую жизнь и понял, что человек она замкнутый и недоверчивый. К счастью, люди, подобные Милан, вместо того чтобы наносить ответные удары, предпочитают шагать по светлой стороне жизни и наказывать злодеев исключительно во время рабочего дня. Милан кого-то мне напоминала, но я так и не нашел источник этого смутного чувства.

Она поздоровалась, откашлялась и забилась обратно в свой угол, как испуганная улитка. Я улыбнулся ей, чтобы как-то приободрить. Первые собрания в новом подразделении даются новичкам непросто.

Итак, целая команда из трех человек. Со мной нас будет четверо, если заместитель комиссара позволит мне вернуться в строй. Отличное начало: больше сотрудников, больше энергии, больше времени, чтобы нам с Эстибалис поменьше заниматься бюрократией и сосредоточиться на главном.

– Инспектор Гауна, вы за главного. Передаю вам слово.

– Милан, Пенья, рада, что вы с нами. Вы нам очень поможете. Я хочу, чтобы вы поговорили с окружением Аны Белен Лианьо, с матерью, друзьями, близкими, коллегами по работе. Самое главное на текущий момент – выяснить, кто отец ребенка, которого она вынашивала. Имелся ли у нее парень или стабильный партнер, жила ли она с кем-то… Важно определить, был ли это желанный ребенок, не спровоцировал ли он своим появлением какой-то конфликт… Отмечайте все, что покажется странным. Милан, поскольку мы не нашли ее мобильный телефон, сейчас шерстите социальные сети. У нее были аккаунты в «Фейсбуке», «Инстаграме», «Твиттере» и так далее, она делилась с подписчиками своими работами и эскизами, а заодно загружала личные фотографии. Ищите, не было ли у нее какого-нибудь дежурного «тролля», особо упорного хейтера или чокнутого поклонника. Что касается мобильного телефона, найдите номер и свяжитесь с ее оператором, чтобы тот предоставил нам доступ к сетевым службам. Составьте мне список всех ее последних звонков и местоположений… Короче, копайте все, что только можно.

Эсти на мгновение осеклась, заметив, что Милан что-то быстро записывает на кричаще-розовом стикере.

– У вас там все поместится?

– Постараюсь, – ответила она, и лицо ее мигом приобрело оттенок стикера.

– В следующий раз захватите блокнот, это более практично, – посоветовала Эсти, не слишком жестко, не слишком мягко.

– Стикеры мне больше подходят, – пробормотала Милан себе под нос. – Я могу засунуть их в любой карман, места они не занимают. Не волнуйтесь, шеф, я ничего не потеряю.

– Как хотите, – не очень убежденно продолжала Эстибалис. – Итак, продолжаем. Мы обратимся к судье, чтобы тот разрешил нам запросить ее данные в банке, куда она депонировала три миллиона евро. Как эксперт по виктимологии, я определила бы три рабочие гипотезы. Первая: ее убили из-за беременности и возможного конфликта, который эта беременность породила в ее окружении. Второе: убийство было совершено из-за денег. Третье – и не дай бог, чтобы эта гипотеза оказалась основной: перед нами кельтский ритуал, о чем свидетельствует способ убийства и вся атрибутика. Подвесить женщину вниз головой, частично погрузив в котел, которому почти три тысячи лет… К тому же убита она была в очень неудобном месте: на горном перевале, где проходит граница между двумя провинциями, в туннеле, который с доисторических времен служил дорогой.

Я воспользовался минутой, чтобы позаимствовать у Милан один из ее розовых стикеров, и быстро написал записку Эстибалис. Та прочитала ее и кивнула.

– По совету инспектора Айялы, я также считаю необходимым, чтобы вы отследили всю творческую деятельность Аны Белен Лианьо, или Аннабель Ли, как она обычно подписывала свои комиксы. Возможно, дома у жертвы имеются экземпляры опубликованных комиксов. Допросите ее мать или партнера, если таковой имеется. Если никого не найдете, узнайте, в каких издательствах она издавалась, и свяжитесь с редакторами. Как только комиксы окажутся у вас, проверьте их на предмет каких-либо символов, которые мы видели на месте преступления: кельты, котлы, повешенные, беременные…

– А что насчет горцев, которые ее нашли? – вмешалась заместитель комиссара.

Я как раз собирался написать Эстибалис тот же вопрос, но Альба оказалась первой. Из головы у меня не выходила троица в капюшонах, о которой рассказывал Тасио.

– Они дали свидетельские показания, вот отчет, – ответила Эсти, раздавая листы присутствующим. – Краткое резюме: Хосе Мари Гармендиа-отец и Хосе Мари Гармендиа-сын, пятидесяти и восемнадцати лет от роду соответственно. Жители Араи, соседней деревни, откуда обычно начинается подъем к туннелю Сан-Адриан по алавесской дороге. У отца есть небольшая кузница, где до сих пор все делается по традициям дедушек, которые, по его словам, работали на ныне заброшенном сталелитейном заводе в Аджурии. Дела явно идут так себе – он уволил всех работников и не может позволить себе оплачивать услуги даже собственного сына. Судя по данным в отчете, юноша числится безработным и не имеет права на получение пособия по увольнению. Хосе Мари-отец говорит, что потому они и отправились в четверг в горы – он хотел подбодрить сына, в мастерской все равно работы не было. Он утверждает, что перед входом в туннель они увидели тело, висящее на дереве – оно раскачивалось из стороны в сторону, скорее всего, под воздействием ветра, – и сразу побежали к нему. И тут заметили, что голова опущена в котел.

– Он так и сказал – «котел»? – спросил Пенья.

– Да, здесь с самого начала значится слово «котел», – ответила Эстибалис, пожав плечами. – Не кастрюля, не сковородка, не какая-то другая посудина. По-моему, это нормально – у него своя кузница, и уж он-то способен отличить котел от кастрюли.

– Мы можем увидеть на фотографии, как именно стоял этот котел? – настаивал Пенья, протягивая дрожащую руку к центру стола.

– Да, к счастью, мы сумели спасти фототехнику, но я с самого начала присутствовал при осмотре, и вы можете задавать мне любые вопросы, – вмешался Мугуруса.

– У котла выпуклое дно, и поставить его на землю невозможно; так что кто-то должен был его придерживать, пока голову погружали в воду. Она же наверняка отбивалась.

– Да, она сопротивлялась, – подтвердила эксперт-криминалист. – На теле имеются синяки, указывающие на то, что она билась головой и извивалась, пока была жива. Вскрытие я проведу сразу после нашей встречи, однако и на глаз можно установить, что повреждения соответствуют размерам котла.

– Вот, – сказала Эстибалис, листая отчет, и прочитала вслух: – «Свидетель утверждает, что котел стоял в центре небольшой груды камней, которые кто-то сложил вокруг этого предмета, чтобы придать ему устойчивость».

– А где эта куча камней на фотографиях? – спросил Пенья, передавая нам панорамные снимки и фото со среднего расстояния. – Я ее не вижу. Кто-нибудь видит?

– Когда мы прибыли, котел лежал на земле в нескольких метрах поодаль; свидетели сказали, что они убрали его, чтобы оказать помощь девушке, воду вылили, отбросили котел в сторону и больше к нему не прикасались. Думаю, камни рассыпались, когда они пытались спасти жертву и определить, жива ли она. Похоже, именно камни удерживали котел вертикально, если они там вообще были.

– Итак, что у нас есть на текущий момент, инспектор Гауна? – спросила Альба.

– У нас есть отец и сын, в отличной физической форме и с финансовыми проблемами, утверждающие, что нашли жертву мертвой, и куча отпечатков на котле, послужившем орудием убийства, восстановить которые невозможно. Нам предстоит найти отца ребенка, которого она вынашивала. А еще у нас есть беременная художница-комиксистка с тремя миллионами евро.

«Думаю, для начала неплохо», – подумал я.

– А что, если отец и сын устроили вечеринку с участием Аны Белен Лианьо, и что-то пошло не так? – спросил Пенья.

– Это вопрос к нашему профайлеру, – ответила Эстибалис.

Остальные коллеги пока не знали, что я знаком с Аннабель Ли, а моя напарница по-прежнему меня прикрывала.

– Инспектор Айяла, что вы на это скажете? – посмотрела на меня Альба.

Я написал на планшете и показал собравшимся:

«Насколько я могу судить, исключить этого нельзя. Но в этом сценарии нет ничего сексуального. Помимо прочего, жертва одета в спортивную одежду, на ногах у нее горные ботинки. Мы можем предположить, что ее не похищали, по крайней мере, не привезли из Витории: она изначально находилась в горах или где-то поблизости. Это не имеет ничего общего с обычными сценами оргий, когда в играх с кислородной депривацией используют пластиковые пакеты. Погружение головы в старинный котел и подвешивание жертвы за ноги не имеет выраженного сексуального мотива. Это слишком трудоемко для исполнения. Не думаю, что это рабочая версия. Что скажете, заместитель комиссара?»

– Пока ничего, инспектор, – пробормотала Альба.

Я написал еще один вопрос и передал его Эстибалис.

– Так, еще кое-что, – сказала моя напарница и обратилась к начальнику экспертизы: – Мугуруса, а вы не помните, были ли горцы в толстовках или куртках с капюшоном?

Пенья удивленно посмотрел на нас обоих.

– Ну да, оба были в куртках с капюшонами, вроде той, которую мы нашли в нескольких метрах от трупа и которая, по всем признакам, принадлежала девушке. А что, есть разница, были ли все трое в капюшонах или нет?