Реквием по любви

– И куда мы едем? – Спросила я, когда машина двинулась с места.

– А это зависит от тебя, – сухо проронил Макс.

– Если ты решил прогуляться или увидеть красивые места, то лучше места, где ты живешь, в округе нет, – мне хотелось показать свое равнодушие ему, что, на мой взгляд, у меня плохо получалось.

– Элис, у меня есть более важные дела, чем искать красивые места для отдыха, – у Макса лицо оставалось таким же строгим.

– Тогда я не понимаю. Может тебе понадобилось купить выпивки для своих друзей? – С укором произнесла я, – тогда магазин находится прямо в центре села, и я тебе не особо нужна для этого дела.

– Какие друзья? Причем тут вообще они? – Возмущенно спросил Макс.

– Вчера мы с Мэри гуляли в лесу и собирали грибы. Мы увидели, как к тебе приехали друзья, – быстро ответила я, словно хотела избавиться от сказанных слов. Мне было очень неприятно вспоминать тот момент, когда в объятиях Макса увидела другую девушку.

– Ты видела, как ко мне приехали друзья? – Удивившись моим словам, спросил Макс.

– Да, – моему возмущению не было конца, но я старалась держаться, как только могла.

– Это было очень поздно. Вы в такое время гуляли с подругой в лесу? – Не глядя в мою сторону, спросил Макс.

– Да, – обиженно выронила я.– Хотя, если в такое время у тебя гостили друзья, то по видимости не было так поздно.

– А почему тогда не присоединились к нам? – Удивляясь, спросил Макс.

– Я без приглашения в гости не хожу. Меня и за прошлый раз совесть мучает за то, что осталась у тебя ночевать,– у меня уже не получалось скрыть обиду в голосе.

– Элис, что за намеки на обиду? Что происходит? – Спросил Макс, поглядывая на меня, – в тоне твоего разговора я улавливаю ноты обиды. Только я никак не могу понять причину твоего холодного отношения ко мне. Можешь сказать, что случилось?

– Ничего. Ровным счетом ничего.

– Тем не менее, мне кажется, что у тебя какая-то необоснованная обида на меня.

– Забудь, – с равнодушием ответила я,– так, зачем ты меня забрал с собой? – Понимая, что я так взволнована, что не в состоянии обсуждать его гостей, я решила поменять тему разговора.

– Нам нужен срочно ветеринар, – с трудом смог выронить Макс, оставаясь все таким же напряженным в лице. – Но мы непременно вернемся к обиде, которая так четко нарисована на твоем красивом лице.

– А что случилось? Ты в лесу нашел раненного оленя? – С равнодушием спросила я?

Я и правду подумала, что Макс нашел животное, которому нужна была помощь. В нашем лесу раненных зверей можно было встретить очень часто.

– Нет, не олень причина моих волнений, Элис, – он кивнул головой в сторону заднего сидения.

Повернувшись, я увидела Никса на заднем сидении. Я не ожидала увидеть его в таком беспомощном состоянии. Увиденное так меня растрогало, что я даже не знала, как на все это реагировать. Никс, обычно шумный и веселый, теперь лежал на боку и даже не открывал свои глаза. Я тут же мысленно поругала себя за то, что решила выяснять отношения с Максом в такое неподходящее время, когда как Никс нуждался в помощи.

– Что с ним?! – спросила я и потянувшись к щенку.

У меня от волнения начали дрожать руки, но я все же уверенно взяла щенка на руки, и положила себе на колени. У него по-прежнему были закрыты глаза, и иногда делал попытки скулить.

– Не знаю,– ответил Макс.– Он целый день был рядом со мной. Только когда я решил его покормить и подозвал его к себе, он даже не отреагировал. Это меня и насторожило. Я, когда подошел к нему и попытался его взять на руки, он словно обмяк и еле открывал глаза, – продолжая водить машину, и не глядя на меня, ответил Макс, у которого в голосе чувствовалось волнение за беззащитного щенка.

Состояние щенка так меня разволновало, что я на какое-то время забыла про свою обиду на Макса. Я начала гладить Никса по маленькой голове. Он только медленно открывал глаза и закрывал их обратно, словно игрушка. Я не могла смотреть, как этот маленький комочек умирает у меня на глазах, но была бессильна что-либо предпринять. Слезы так и лились из моих глаз, и я не могла их остановить.

– Сразу едем в район, – сказала я и указала рукой на главную трассу, которая вела в город Сочи.

– Я понял. Только я думал, что в деревне окажется кто-нибудь, кто бы смог его осмотреть, – сказал Макс, и свернул руль в сторону автострады, – боюсь, что до города долго добираться, а Никс слишком слаб.

– У нас в селе нет ветеринара. Нам обязательно нужно ехать в город.

Ком в горле не давал говорить, но я как-то старалась бороться со своими слезами, хотя это были бессмысленные попытки, и они без спроса текли по моим щекам.

Левая сторона Никса была мокрая. Я сначала не поняла, чем он намок. Только потом до меня дошло, что это было от моих слез.

Не смотря на то, что по дороге в город начался сильный ливень, я все же пулей вылетела из машины, как только мы приехали к ветеринару. Я, держа Никса, забежала в ветеринарный кабинет. Макс быстрыми шагами следовал за нами внутрь здания. Через тридцать секунд больного уже осматривал ветеринар.

Как выяснилось, у Никса было отравление от полевых мышей, которых он ловил в день по несколько раз. Никсу сделали уколы и поставили капельницу. Ни я, ни Макс не отходили от него ни на шаг. Я встала на корточки перед щенком и гладила его маленькие лапы. Он открывал глаза и смотрел на меня, потом снова закрывал их. За все это время я, наверное, успела проплакать все свои слезы от жалости к щенку. Я и о своей обиде на Макса забыла, глядя на маленького Никса, который беспомощно продолжал лежать без движений. Мне казалось, словно он знал свое незавидное положение и хотел своим послушанием помочь нам, поставить его же на ноги. Я не могла думать ни о чем, кроме того, чтобы он открыл глаза.

Наблюдая за мной и то, как я грустила из-за Никса, Макс сказал:

– Если бы я знал, что ты так отреагируешь на его болезнь, я бы ничего тебе не сказал.

Макс и осторожно погладил меня по голове, в то время как я продолжала всхлипывать. Насколько мне были приятны прикосновения Макса, настолько сильно я смогла себя осилить, и убрала его руку от себя. Я снова вспомнила, как он вчера этими самыми руками обнимал блондинку, которая повисла на его шее, когда приехала в лес. Я ругала себя за то, что требую от малознакомого человека внимания, только не могла себя побороть и признаться, что мы не так близки, чтобы требовать от него что-либо.

– Ты, кажется, очень зла на меня, Элис, – снова сказал он и пристально посмотрел на меня.

–Не самое удачное время для разборок.

– Но в чем я провинился перед тобой, что ты так на меня обижаешься? – Спросил Макс, убрав от меня руку.

Я не поддерживала его попытки разговоров, и он понял, что я очень обижена на него. Мне не хотелось отвечать, но снова не выдержала и с моих уст слетели не очень приятные слова:

– Обижаются на тех, кто что-то значит в жизни другого человека. Мы же с тобой знакомы всего лишь ничего. Так с какой стати мне на тебя обижаться? – У меня снова проснулось желание задеть его и чем больнее, тем лучше.

– Я пришел к выводу, что при первом же удобном случае, нам нужно поговорить и разобраться в недоразумении, которое образовалось между нами. Тебя какая-то непонятная мне причина настраивает против меня, и я должен это выяснить, причем, не откладывая на потом. Я не люблю неясность, – Макс заиграл своими скулами и сделал лицо серьёзней.

Я поняла, что мое холодное отношение он воспринял, как нечто обидное в свою сторону. Несмотря на то, что я теперь понимала, что задела его своим холодом, я все же продолжала показывать свое безразличие, почему-то еще с большим упорством. Не знаю, насколько хорошо у меня это получалось, однако я старалась так, как только могла. Не обращая внимания на его слова, я продолжала наблюдать за Никсом, сидя на корточках перед ним.

– Он такой маленький и такой хороший. Он не может умереть, – я никак не могла справиться с эмоциями, которые снова взяли вверх надо мной и слезы снова дали о себе знать,– сказала я тихо и таким образом попыталась поменять тему разговора.

– Все будет хорошо. Он будет жить. Я тебе это обещаю, – успокаивал меня Макс.

Через час Никс открыл глаза и начал шевелить лапками, что меня очень обрадовало. Он и маленьким носиком начал шмыгать, что говорило о том, что он теперь будет в порядке.

– Он приходит в себя! – Радостно воскликнула я.

– Говорил же тебе, что он поправится. Я знал, – Макс радостно дотронулся до щенка и осторожно погладил его.

Я, наконец, вздохнула полной грудью, и на моем лице появилась улыбка, которой у меня не было с тех пор, как узнала о недомогании маленького щенка. Я, если и продолжала вытирать слезы, то это уже были слезы радости за щенка.

Ветеринар нам выписал целый список лекарств. Мы с Максом тут же их купили в аптеке и поехали домой. В село, мы свернули тогда, когда уже темнело. Никс сидел на моих коленях и с интересом смотрел в окно. Меня его оживленность очень радовала. На своих коленях я чувствовала биение его маленького сердца и меня это забавляло. Я довольно вдыхала воздух полной груди: нам удалось вовремя довести Никса до ветеринара и спасти его. Поэтому я была очень довольна собой и Максом. Больше всего я восхищалась Никсом, который не сдался болезни, и победил её. Только он еще был слаб, иногда опуская свою голову, засовывал свой нос мне подмышку. Потом снова у него просыпался интерес к окружению и смотрел кругом, иногда слабо шмыгая своим влажным носом.