И хочется, и колется

Она разворачивается и идёт к двери. А я онемел. Смотрю ей вслед. Наблюдаю, как она выходит и дверь за собой аккуратно прикрывает. Что за хрень?.. Бросила меня, а теперь даже поговорить не желает? Объясниться у неё нет настроения?

Я начинаю закипать. Хочется кинуться за нею, схватить, тряхнуть, как следует. А лучше зажать. Поцеловать, что ли – не пойму, что внутри бурлит.

Я полночи вспоминал прошлое. А сегодня следил за ней. Момент ловил, так сказать, чтобы наедине её захватить врасплох. Ничего толком не получилось. Ерунда вышла, если уж совсем начистоту.

Я её не узнавал. Лёгкая, всем улыбается. Дарит улыбки налево, направо. И все на ней взгляд останавливают – я видел!

Что-то я делал не то. По идее, это я должен обижаться. А по всем приметам – она королева-недотрога. Не я пять лет назад сбежал – она. Ни слова ни полслова – хвост трубой задрала и свалила. А теперь делает вид, что я пустое место, не достоин её внимания.

Я завёлся так, что большого труда стоило себя остановить. Во мне говорила обида. Причём детская какая-то, нерациональная, недостойная взрослого мужчины. У меня есть всё. Я самодостаточен и женского внимания мне хватает с головой. Так стоит ли метать копья ради той, что знать меня не желает?

Это была попытка посмотреть на ситуацию с другой стороны. Мяч пролетел мимо ворот. Я не желал успокаиваться.

– Светлана Васильевна, зайдите ко мне, – пригласил я начальницу отдела кадров. – И документы захватите. Меня интересует новенькая. Лилия Белая.

Плевать, что она подумает. Я Босс и объяснять свои поступки никому не намерен.

Светлана Васильевна передо мной слишком благоговела. Очки, курносый носик. Очень милая. Но ходила всегда на полусогнутых, изначально рассыпаясь в подобострастии. Ловила каждый мой жест, любое слово. Боялась что-то сделать не так.

Среди коллег она вела себя несколько иначе. И командовала, и покрикивала. А тут превращалась в какую-то медузу. Нет, я не испытывал к ней отвращения, но старался держаться подальше. На расстоянии, чтобы не соприкасаться. А то мало ли.

Впрочем, я подобным образом относился почти ко всему женскому составу моей компании. Никаких служебных романов. Да и романов вообще – тоже.

Штамп в паспорте оказался не такой уж плохой штукой. «Я женат», – заявлял всем, кто пытался претендовать на роль чего-то большего, чем любовница. Ну, и перед бабкой я тоже был глубоко и прочно женат. До сих пор шлю фотоотчёты – чудо фотошопа. Благо, фотографий у меня осталось тьма-тьмущая. Можно годами кормить старого человека фантазиями на вольную тему. И ей спокойно, и мне хорошо. Хотя совесть немного и мучает. Но я пять лет успокаивал себя тем, что не я всё разрушил, Лиля сама предпочла убежать и скрыться. Неплохая отмазка. Ею я пытался заглушить чувство вины.

– Геннадий Романович, она что-то натворила? – пытливо смотрит на меня поверх очков Светлана Васильевна. – Вы только скажите. Она на испытательном сроке. Показалась такой милой…

Она что-то ещё там пыталась рассказывать, но я её не слушал. Смотрел на ксерокопию документов и медленно наливался яростью. Вот так, значит. Вычеркнула и забыла. Избавилась даже от напоминания о нашем, пусть и фиктивном, браке. Сменила паспорт. Стёрла неприятный инцидент из своей биографии.

Но хрен она угадала. Мы до сих пор женаты. Официально. Пять лет браку, между прочим. И никто ей развода не давал, так что сюрприз, сюрприз! И в следующий раз, когда она попадёт в мой кабинет, просто так отсюда не исчезнет. Не повернётся ко мне спиной и дверь за собой аккуратно не закроет. Я уж об этом побеспокоюсь.

– Светлана Васильевна, – прервал я зловеще словопонос своей кадровички и полюбовался, как она бледнеет и нервно сглатывает, – бросьте вы ерунду пороть. Какой испытательный срок, позвольте? Она что, специалист жизненно необходимой нам профессии? Я весьма доволен её работой. Очень расторопная, исполнительная, вежливая. Пусть работает, старается. И Евангелине Гербертовне передайте мои слова, пожалуйста. А то доходят до меня слухи, что работников слишком притесняют.

– Она вам жаловалась? Эта Белая?

Я бы глаза закатил, если бы мог. Впрочем, могу, но непрофессионально как-то. Поэтому терпеливо объяснил ещё раз:

– Нет, не жаловалась. Наоборот, хвалила. Но я бы хотел, чтобы и к новым сотрудникам относились соответственно – с уважением. На этой, гкхм, должности, вы скольких сменили за последнее время?

Васильевна идёт пятнами и зевает ртом, как выброшенная на берег рыбина.

– Придраться можно к любому человеку. Было бы желание. А вы попробуйте наоборот: создать условия, помочь адаптироваться, влиться в коллектив. Мне кажется, девушка способна на большее.

Начальница по кадрам вообще в астрал вышла. Как я понимаю, она сейчас напряжённо думает, на что я намекаю. То ли должность Лильке другую поискать, то ли обласкать и оставить в покое.

– Идите, – царственно махнул я рукой.

Васильевна выскочила из кабинета пулей. Даже документы Лилькины забрать забыла. Ну, это и к лучшему. Я ещё на них помедитирую на досуге. Может быть. Но то, что она так просто не выкрутится – это железно. Надо лишь скилл[2 - Скилл – сленговое заимствование английского слова «skill», которое обычно переводится как «навык, умение что-либо делать». В русском языке оно употребляется среди геймеров] правильно прокачать.

Глава 15

И снова на те же грабли

Лилия

Я легко отделалась. Крокодил больше ко мне не приставал. Не пытался встретиться, не заводил душевные разговоры. Мне бы радоваться, а внутри ворочалось недовольство. Как могла, я его душила.

Всё же Юлька права: нужно закрывать долги прошлого, ставить уверенные точки, чтобы идти по жизни дальше. Иначе сосёт под ложечкой и постоянно хочется обернуться, пошарить взглядом по коридору. Не то, чтобы я чего-то ждала, нет, но что-то ещё не до конца умерло во мне от всей этой истории с Геной Романовичем Крокодилом.

Ева Гепардовна косилась на меня задумчиво, но ни о чём не спрашивала. Как-то в одночасье она оставила меня в покое, но взгляды кидать и молча наблюдать, как я работаю, никто ей не запрещал.

Ровно через неделю меня вызвала кадровичка и, старательно показывая в натянутой улыбке зубы, радостно заявила:

– Поздравляю! Мы решили сократить ваш испытательный срок, теперь вы работаете на постоянной основе! Евангелина Гербертовна очень вас хвалила, а мы умеем ценить старательных и дисциплинированных сотрудников!

Сомневаюсь, что Гепардовна пела мне дифирамбы. Чуяло моё сердце: здесь порылся некий Крокодил, и меня так и подмывало пойти и сказать ему в лицо всё, что я о нём думаю. Что не нуждаюсь в подачках. Что я действительно молодец и хорошо работаю. Но вместо этого я скромно улыбнулась и изобразила бесконечную радость. Ещё бы: мои труды оценили. Статус повысили, так сказать.

– Ну, и почему ты бесишься? – философски заметила Юлька. – Всё ведь прекрасно? Работа есть – раз, деньги платят – два. Можно какое-то время не думать о завтра.

Мудрая моя Юлька. Права на триста процентов. Мне даже аванс выплатили, что совершенно не было лишним.

Я наконец-то восстановилась в институте, правда, на заочное отделение, но зато на третий курс. До этого я умудрилась окончить колледж по специальности цветовода – всё, что я могла себе позволить в моём тогдашнем беременном положении.

Очень помогли мне в то время кое-какие сбережения на карточках, что остались от прежней хорошей жизни, и то, что я удачно пристроила собственную квартиру в хорошие руки: сдавала жильё. Для этого мне пришлось вернуться в любимый город, но к тому времени воды утекло много, и я не боялась столкнуться с Крокодилом.

Я могла бы больше не бегать. Осесть на своих законных квадратных метрах, вернуться назад в институт, найти работу и жить. Но больше меня в городе детства ничего не держало, а мой растущий живот мог стать очередным фонтаном массовых сплетен.

К тому времени я уже ничего не боялась, но трепать нервы на всех, кто захотел бы меня пнуть, я не собиралась. Да и воспоминания о неудавшемся замужестве не способствовали желанию начать всё сначала в том месте, где я родилась и выросла.

Мне было страшно. Одиноко. Уверенности в завтрашнем дне – ноль. Но выживание оказалось тем самым квестом, что позволил мне держаться наплаву и постоянно находиться в тонусе.

Я училась, подрабатывала, рожала. Нянчила сына, снова училась, опять подрабатывала. К тому времени у меня появилась Юлька, и вдвоём мы с Котей справлялись куда лучше, чем я одна.

Это была её идея – не вписывать Костика в паспорт.

– Так можно быстрее найти работу, – учила меня многоопытная подруга. – С детьми, знаешь ли, не сильно нас привечают. Сама подумай: ребёнок маленький, болеет. Как думает работодатель? Это она не работать будет, а без конца на больничных сидеть. Они ж не в курсе, какой у тебя замечательный Котя – здоровенький пацан, тьфу-тьфу-тьфу, с отличным иммунитетом.

И эта «формула» действительно работала на «ура».

На новой работе в «СеверИнХоум» я пообвыклась, завела знакомых. Простые люди меня любили. Улыбка, добрые слова, позитив порой творят чудеса – этот урок я тоже выучила на «пять» с плюсом. Впрочем, мне нетрудно было: я и без всяких принуждений, насилий над собой и успокоительных мантр по характеру – весьма позитивная девушка.

О Крокодиле я даже забывать стала, но он неожиданно напал из-за угла. Хищник – что с него взять?

Геннадий

Она действовала на меня как удав – завораживала.

Да, я следил за ней. Исподтишка. Всё думал: что в ней такого, что все эти люди тянут свои лапы, мечтают её пощупать, похлопать по плечу, улыбнуться в ответ.