Драконов много не бывает

Глава 2

Алла

Мама всегда твердила: «Жить нужно на уровне». Что для неё «уровень» так и осталось загадкой, но она вечно стремилась к совершенствованию. Гналась за кем-то, пыталась, чтобы «не хуже, чем у других», пилила отца и нас с братом. Единственная, кому повезло, и то ненадолго, судя по всему, – это сестра. И то потому, что она ещё маленькая.

Мама умудрилась Машку родить почти на моё шестнадцатилетние. В это же самое время мы получили новую квартиру, переехали в новый район, и тут же новые соседи распустили сплетни, что Машка на самом деле – моя дочь, а не сестра. В то время это было неожиданно и больно, в школе от меня шарахались одноклассники, шуточки всякие отпускали, а мальчишки не давали прохода, оскорбляя возмутительными предложениями.

В общем, нормальной жизни до конца школы я не видела. Вечная борьба за выживание и тот самый ненавистный «уровень», о котором без конца талдычила моя ма.

Так получилось, подруг я в тот период тоже не нашла. И моей отдушиной стал папа, а не мама. Он у нас добряк и оптимист, спортсмен и альпинист. И вообще человек замечательный.

– Не грусти, – трепал отец меня по волосам, – у жизни на нас свои планы, и не обязательно, чтобы они совпадали с нашими.

Я вздыхала, клала голову ему на плечо. Жаловалась или нехитрыми радостями делилась. Рассказывала о вредной химичке и странном физике. Папа проверял мои тетради. С ним мы боролись с математикой – не давались мне все эти интегралы и уравнения, хоть плачь. Но, в конце концов, и это мы пережили.

Я окончила школу почти на «отлично» и укатила в большой город – учиться. Мне пришлось трудно. Бюджет. Медицинский институт. Недоспанные ночи. Зубрёжка. Общежитие. Полуголодное существование на стипендию. Минимум помощи из дома.

Всё выглядело бы печально, если бы… не кайф от обучения, не моя ослиная упёртость, когда лучше недоспать, чем чего-то не знать. Вечно насмешливые и снисходительные взгляды тех, кому не нужно прогибаться под жизнь: все и всё вокруг прогибались под них. Я не завидовала. Мне нравилось своими руками, головой, другими качествами, в том числе и упрямством, добиваться собственных высот.

– Алла Жалейкина, а пожалей-ка нас! – любит нараспев по-доброму, а когда и не очень, подразнивать меня соседка по комнате, Люда Осина.

Она без конца твердит, что я упускаю очень многое.

– Зарывшись в учебники, жизнь не познать! – глубокомысленно изрекает она, когда на неё находит блажь наставить меня на путь истинный. – Что может дать учёба или профессия, когда ты не знаешь жизни? Ты ведь от всего шарахаешься, Жалейкина. Мир бурлит, в нём столько радости, а ты уныло, изо дня в день, корпишь, зубришь, на кафедре пропадаешь. А толку? У тебя даже парня нет! Ну, вышла бы, развеялась, потусила хоть раз. Глядишь, улыбаться бы чаще стала! Скучно живёшь! Ещё и уборщицей подрабатываешь. Ну, где, скажи, где брать положительные эмоции? От тебя же эндорфины бегут, как от прокажённой! Ты шанса никому и ничему не даёшь за себя зацепиться!

В общем, она, наверное, права. За исключением некоторых моментов. Нам с Людой по двадцать, но я учусь на третьем курсе, а Люда Осина – первокурсница, поэтому упустила некоторые этапы моего становления.

Кое-какой парень у меня всё же был, правда, недолго. Я успела влюбиться, расстаться с девственностью, и на этом, наверное, всё. Не повезло. Не сложилось.

Наивная и доверчивая – это про меня в прошлом. А может, и не в прошлом, но я стала осторожнее – однозначно. И уборщицей я работаю в гей-клубе, но Осиной об этом знать совершенно не обязательно. Там я насмотрелась на бурление мира, шоу, любовь во всех её проявлениях и прочие радости жизни.

Не то, чтобы меня отворотило от всего, но когда рядом веселятся и радуются, а ты наблюдаешь за праздником жизни со стороны, или поднимая фантики от конфет и упаковки от презервативов, фейерверк чувств и эмоций кажется уже не таким и ярким.

Я подрабатываю в клубе больше года. Попала по протекции знакомого – лучшего друга того самого парня, с которым у меня ничего не получилось.

Естественно, это ночные смены. К счастью, не каждую ночь, но на выходных – обязательно. С десяти вечера до шести – семи утра. Как повезёт. Я адаптировалась. Привыкла спать мало. Умудрялась везде успевать. Денег хватало, чтобы жить и откладывать на «чёрный день». Поэтому речи Осиной меня не трогают. А её попытки взять меня на «слабо» не срабатывают.

Сегодня снова у меня смена. Я опять трясусь в троллейбусе – две остановки. Я могла бы их пройти пешком, но нынче холодно, уходящий октябрь кусает за пятки морозом, усталость закрывает глаза, в горле слегка першит – кажется, я простыла немного, но это не критично: я знаю все народные и медикаментозные способы, что позволяют мне держаться на ногах и не сваливаться, когда грипп косит слабые организмы. Я сильная, почти что божество. Ха-ха-ха. Меня боится даже зараза, а не только эндорфины.

Я приезжаю за час до открытия клуба. У меня величайшая миссия – убрать, вымыть, отчистить. Это привычно и не бьёт по моему самолюбию: кто-то должен выполнять и такую работу.

– Как успехи? – интересуется бармен Котя. На самом деле он Костя, но его настоящим именем почти никто не зовёт. Он натурал и действительно смахивает на кота: сытый, довольный, с мягким взглядом и такими же руками – нежными, немного пухлыми, вкрадчивыми бы, я сказала, как у кота лапки: за пушистыми подушечками скрываются острые когти.

Со стороны может показаться, что он ко мне подъезжает, но Котя так разговаривает и ведёт себя почти со всеми, как с мальчиками, так и с девочками: мурлычет, очаровывает, улыбается. Его любят посетители за спокойный уравновешенный нрав и умение улыбаться, даже если камни падают с… потолка – здесь и такое случается, но редко. Так что обольщаться на Котин счёт лучше не стоит. Что я и делаю.

Трезвая голова, отличные деловые качества, умение быть незаметной. Униформа, отсутствие макияжа, зализанные волосы делают меня универсальным солдатом. К слову, меня здесь не обижают. В «Голубой лагуне» вполне приличные посетители и персонал.

Вечер набирает обороты. Музыка гремит, на танцполе уже вовсю танцуют и целуются. За столиками – пьют и разговаривают. Заводят знакомства, флиртуют, веселятся. Кое-кто одиноко сидит за дальними столиками. Эти в печали. Они созерцатели. Впрочем, под конец ночи всё может измениться для них к лучшему.

– Хочешь выпить?

Он не цепляет меня. Всего лишь предлагает. Глаза у него – оторваться сложно, если глянешь. Аркадий Драконов. Что-то зачастил. И бойфренд его рядом, тоже красивый, но он выпить не предлагает, только нервно поглядывает то на меня, то на товарища.

– Спасибо, я на работе, – вытираю со стола и сгребаю мусор.

– А потанцевать?

Я виновато развожу руками и улыбаюсь. Я всё время делаю так на любые предложения, а их тут иногда делают то мальчики, то девочки.

– Ну, как хочешь, – налегает он на спиртное.

По некоторым признакам я понимаю: он пьян. Очень пьян, если уж быть совсем точной. Но по нему не скажешь, держится хорошо. И речь у него почти нормальная.

Вскоре он и его спутник присоединяются к танцующим. Вот где настоящее шоу, а не то, что скоро появится на сцене. За таким самцом можно наблюдать, затаив дыхание. Красивое тело, хорошо прорисованные мышцы. На него заглядываются, да и я не отказываюсь кинуть взгляд-другой.

У меня передышка. Можно посидеть, вытянув усталые ноги и почитать книгу. Я привыкла. Шум не мешает. Тут важно отключиться, погрузиться в текст, а дальше меня из раковины не достать.

– Что читаем? – небрежная рука бесцеремонно хватает учебник, и я даже ойкнуть не успеваю, когда остаюсь ни с чем.

– Патанатомия?.. Серьёзно? Студентка? Медицинский?

Он забрасывает меня вопросами, как стрелами, нимало не заботясь об ответах. Стоит, покачиваясь, а побелевшие пальцы стискивают обложку так, что кажется, ещё немного – и дым пойдёт.

Глава 3

Аркадий

– Это не очень хорошая идея, – Паша, конечно, зануда, каких поискать, но он очень чуткий и по-настоящему внимательный. А я сейчас – прообраз папаши своего – делаю так, как хочется мне, не прислушиваясь к мнению друга.

– Просто расслабься, – приказываю, не особо заботясь о его желаниях. Но он не может радоваться жизни, чем невероятно напрягает и портит вечер. Без конца пытается, чтобы я меньше пил, нудит, что алкоголь – это яд.

Яду мне да побольше! Это первый день, когда я свободен от условностей. В этом клубе, где мелькают разноцветные огни и звучит музыка, где танцуют и отрываются, я думаю, что могу жить, как хочу, не оглядываясь и не думая, что скажет или прикажет мой отец. Только ради этого стоило обмануть и лишиться всего, что он ценит, а я… Не то, чтобы не ценю, но хочу попробовать жить по-другому. Своей жизнью и своим умом. И это пьянит куда сильнее той дряни, что плещется на дне моего стакана.

Я набрался до уровня, когда свет становится размазано-мягким, клубящимся и обволакивающим, когда люди кажутся милыми и улыбчивыми.

Чтобы не потерять контроль, мне нужен якорь – фигура, за которую можно зацепиться взглядом и не отпускать. Тогда всё будет хорошо. И я нахожу её – девушку, что снуёт по залу. Ловко у неё получается. Гибкая, спорая. Почти незаметная. Но не для меня. Она мой якорь – теперь я могу пить спокойно – не развезёт. Да и вообще: хорошо иметь точку опоры.

Я не выдержал. Захотелось увидеть её глаза, когда она оказалась рядом. Красивые – интуиция меня не подвела. Конечно же, девушка не согласилась выпить со мной. И потанцевать не захотела. Зато с этого момента стало легко и просто: та самая эйфория, что должна была накрыть сразу после того, как я ушёл из дома, наконец-то меня догнала.

Вот только сразу после танцев я понял, что мой якорь исчез. Нет-нет-нет! Этого нельзя допустить, иначе натворю бед или упьюсь до невменяемости.

– Прикрывай мой тыл, – командую Паше, и ерунда, что фраза звучит двусмысленно.

– Аркадий, хватит уже, поехали домой, а? Ну, что тебе стоит побыть милым и простым? Ты ведь всегда – само очарование. И легко с тобой – это не простые слова.

Вот только не надо, не надо на меня давить!

– Паш, ты мне друг? – это уже пьяный разговор, но без него никак.