Твоя на одну ночь

– Добрый день, – холодно ответила она, сжимая края своей бесформенной толстовки, отчего та немного открыла левое плечо с… почти уже не заметными следами моей страсти.

Ничего себе у нее кожа чувствительная. Сколько уже прошло? Неделя? Полтора? Или даже две? И черт, как же хочется… Ладно, не будем сейчас.

– Элизабет, – я искренне наслаждался, произнося ее имя. – Как ваши дела?

Девушка судорожно вздохнула и подняла на меня взгляд своих больших каре–зеленых глаз:

– Давайте ближе к делу? – удивила она меня. – Мы взрослые люди, и я понимаю, что вы от меня хотите. И согласна на все взамен вашего участия в этом крайне неприятном деле.

Умный кролик. Меня всегда забавляли девушки, которые, когда дело доходило до постели, включали прелесть какую дурочку. Ну что ж, мисс Скотт только облегчила мне задачу. Так что в принципе можно начать наши хм… отношения с горяченького. Например, на кухонном столе или в гостиной.

– Безмерно рад, что можно подойти ближе к делу, – не стал и я тянуть кота за хвост. – Поэтому предлагаю обсудить детали наших взаимоотношений за чашечкой кофе. Согласны?

Элизабет кивнула и, закрыв глаза, откинулась на сидении. А я тронулся в сторону своего дома. Но по пути до меня дошло, что аккуратностью в работе не страдаю, и сейчас по квартире развешаны мои расчеты. Вряд ли малышка поймет, что там написано, но все же не желательно их никому показывать. Так, из мер безопасности. Пришлось свернуть в сторону отеля – вечереет уже, можно даже поесть в ресторане.

В ресторане отеля свободных мест не было, поэтому заказал еду прямо в номер. Девочка поднялась в снятые апартаменты раньше, так что я застал ее там разговаривающей по телефону.

– Ну Ник, – мягко говорила она, меряя шагами гостиную. – Прости, что так вышло. Но завтра мы… Ты не можешь? Серьезно? Я так рада! Удачи! Кстати, как шарлотка? Ты моя радость! Вот никто не похвалит, кроме тебя… – Элизабет заметила меня, остановилась и быстро закруглила разговор: – Прости, но мне пора. Да, утром буду. Люблю и целую! – Ей что–то смешное ответил ее оппонент, и она рассмеялась. – И крепко обнимаю тоже. Все, пока!

Кто такой Ник? Она с ним еще разговаривала в участке. Парень? Вроде у нее нет парня. Друг? Который вместе с ней живет? Плевать, только бы она не спала ни с кем другим в момент отношений со мной. Все же я немного собственник и вовсе не немного брезглив.

– Это брат, – отчего–то пояснила кролик, засовывая телефон в карман джинсов.

У Скотта и сын есть?..

Раздался стук в дверь – это принесли наш ужин. Безупречные официанты накрыли нам на кухне, которая имелась в этом номере люкс.

– Я не голодна, – Элизабет отодвинула тарелку со стейками и запеченными овощами с моцареллой и налила себе чай из маленького чайничка.

Сомневаюсь, конечно, но ее право. Принялся сам за ужин.

После трапезы мы вновь переместились в гостиную, чтобы наконец поговорить о нашем “сотрудничестве”.

– Первое – никакого секса на стороне, пока договоренность в силе, – открыто уведомил я девушку, едва мы расположились на кожаном диване. – Второе – ты незамедлительно являешься, едва звоню или пишу. Место наших встреч выбираю я. И, думаю, последнее – пункты договора “Полета” о допустимом будут актуальны в период нашей связи.

Малышка поежилась, словно от холода, но кивнула.

– Приемлемые условия. С моей стороны условие одно: помощь в сложившейся ситуации. Понимаете, я ведь не виновата. Я впервые слышу о каких–то ценных бумагах в принципе!

Не надо иметь сверхспособностей, чтобы понять – ее подставили. Только вот смысл всех этих махинаций? Что–то здесь совсем нечисто. Но я ведь не зря плачу деньги своему адвокату.

– Не волнуйся, Эден во всем разберется, – заверил я ее, сжав ее ладошку и скользя выше по тонкой кисти.

Она лишь судорожно выдохнула и кивнула. Взял со столика бурбон, который еще до беседы достал из мини–бара.

– Напоишь меня? – задал я вопрос, открывая пузатую бутылку.

Глава 3.

/Элизабет Скотт/

Если в “Полете” подчиняться меня обязывал контракт, то сейчас осознавание факта – моя свобода в его руках. Поэтому я послушно сделала глоток золотистого напитка из стакана, наклонилась над мужчиной и вместе с глубоким поцелуем передала виски. Такой необычный, сладковатый с долгим послевкусием, как и поцелуй, уносящий куда–то далеко. Где нет тревог и разочарований. Где нет ничего, кроме тянущегося удовольствия в низу живота терпко–сладкого поцелуя, одна грань которого – дорогой алкоголь.

С тяжелым дыханием оторвалась от его губ, облизнула свои, ставшие сладкими от струек бурбона. Я каким–то волшебным образом оказалась сидящей на коленях Харрисона, причем с задранной толстовской, под которой чувствовались горячие мужские ладони.

– Еще, – хриплый шепот в вязкой тишине гостиной.

Снова глоток и поцелуй, но не глубокий, дразнящий и… виски течет по моему подбородку, шее, но обжигающие губы вскоре собирают их, а легкий укус лишь раззадоривает.

– Еще? – на этот раз шепчу я. Пусть потом и буду тонуть в разочаровании к самой себе же. Потом.

– Моя очередь, – его руки скользят вверх по моему телу, чтобы стянуть ставшую душной худи.

И он берет стакан, до безобразия медленно делает глоток и, нет, не целует в губы, а в шею, отчего весь напиток оказывается на моей груди. Возмутиться не успела – следом за ручейками я ощущаю его язык. Горячо, ярко и невыносимо ласково!

И теперь все равно, что белье может испачкаться, что… а что еще? Все забылось, потерялось, едва я еще и ощутила выпирающую плоть мужчины ягодицами. Неосознанно прижалась, впиваясь ногтями в плечи Джеймса, получая от этого какое–то странное, пульсирующее во всем теле, удовольствие.

И я услышала его стон – глухой и напряженный. Немного отстранилась, а после прижалась еще раз. И еще… Он молниеносно отстранил меня, звук открывающей молнии, и Харрисон вновь прижал меня к уже освобожденному органу. Правда, я так и не поняла, когда я оказалась в одном белье. Но это сейчас было неважно.

– Девочка моя, – полустон–полушепот, когда я делаю вновь движение бедрами.

От осознания того, что между нами только мои тонкие трусики, кружилась голова, а удовольствие становилось на грани туманной боли от неудовлетворения. Хотелось и поиграться, но и ощутить его ствол глубоко внутри.

Не вытерпел Джеймс – одна его рука сжала мою ягодицу, а вторая же оказалась в трусиках. Сжала набухший чувствительный бугорок, погладила мокрые складочки и отодвинула такую ненужную в данный момент ткань в сторону. Порывистое проникновение и наше торопливое дыхание. Сделать вдох поглубже, да, чтобы потом поддаться вперед к друг другу, чтобы смешать наше дыхание. Такое разное, но сейчас… Сейчас можно все.

Немного отодвинуться, а после вновь вперед. Назад и вперед. И чувства. Много чувств – страсть, тянущееся сложным узлов вожделение и еще, еще.

Но не любовь.

Гнать эту мысль прочь!

С яростью вцепилась поцелуем в губы Харрисона. Еще одно глубокое проникновение, его руки на моих ягодицах… и бесконечный поток удовольствия с нотками дорогого напитка.

Проснулась я от того, что мне было безумно душно в объятиях спящего мужчины. Осторожно высвободилась и пошла в ванную – вчера просто сил уже не осталось для принятия душа.

Под горячими струями воды задумалась, как быть с одеждой. Моя безнадежно испачкалась, а появляться у брата на глазах в ней… Нет, умирать от стыда мне не хотелось вовсе.

Значит, необходимо купить новую одежду. Благо, какие–то деньги на счету, которые я хотела добавить к оплате долга и которые мне так и не понадобились, были. Ну и этот чертов аванс с чертовой работы!

Когда уходила, Харрисон все еще спал. К счастью. Видеть его сейчас – выше моих сил. Нет, я не сожалела ни о чем, я понимала, но не могла принять.

На такси доехала до магазина, купила себе футболку и джинсы – иного мне не надо, и так шкаф трещит по швам от разноцветных и разномастных тряпок. И, только переодевшись прямо после покупки, направилась домой.

Ник спал в гостиной, запутавшись в одеяло, словно в кокон. Совершенно не стыдясь, растолкала его. Ночью спать надо!

– Привет, Ник, – улыбнулась хмурому и сонному брату. – Уже восемь часов, а ты все дрыхнешь, друг мой. Чего ночью не спалось?

– Отвянь, а? – он вновь лег и еще сильнее закутался в одеяло.