Трасса Ноль

00:10. Заправка ЛУКОЙЛ

760 км до Санкт-Петербурга

Сид проснулся от того, что машина остановилась.

Выныривать из теплого уюта забытья не хотелось: во сне он вразвалочку шагал по солнечной набережной Ки-Уэста. К вечеру немилосердная жара отступила, закат горел неприлично ярко, а в ближайшем баре его ждала Янка. Это для нее Сид нес на плече гитару: сегодня вечером он будет играть регги, а Яна – наворачивать свое любимое клубничное мороженое.

Не открывая глаз, Сид потянул носом воздух. Пахло застарелым табачным дымом, соляркой и, кажется, поражением.

«Да уж, старушка-реальность умеет быть жестокой. Спасибо хоть похмелья нет!»

Поежившись, он разлепил глаза. Стянув капюшон, выглянул в окно: заправка, кафе «24/7», небольшая стоянка грузовиков.

– Что там у нас, перекур?

Сид поморщился. Голос со сна был хриплый и все еще отдавал обреченностью.

Водила что-то неразборчиво буркнул под нос и обернулся. Сиду показалось, что выглядел парень не слишком приветливо.

«Вымотался бедолага – весь вечер с Янкой один на один!»

Отводя глаза, Сид досадливо дернул щекой. Даже в мыслях он не мог не зубоскалить – старая привычка.

– Браток, не в падлу будет, за кофе сгоняй? – водитель перегнулся через сиденья, протягивая сложенные купюры.

– Да не вопрос. – Сид потянулся и зевнул. – Яныч, ты как там?

– Шоколадку еще хочу! – капризно протянула девушка.

«Докопалась на ровном месте, устроила скандал, а потом… На тебе – „Шоколадку хочу!“ Женщины…»

Покачав головой, Сид выпрыгнул из машины.

Зайдя на заправку, он окинул взглядом безликий торговый зал, залитый дежурно-ярким светом ламп. Мельком глянул на часы на стене, прикинул, сколько должно было остаться позади километров. Получалось неплохо.

Зацепив по пути сникерс со стойки, Сид подошел к прилавку и окликнул кассиршу, клевавшую носом над журналом:

– Девушка, у вас почему профиль такой аристократичный?

Девица заторможенно подняла голову и остановила на нем взгляд глаз, наводивших на мысли о рыбьем брюхе.

Скосившись на бейджик, Сид приветственно подмигнул:

– Что читаем, Алена?

Голова кассирши качнулась в подобии милостивого кивка:

– Какой у вас будет заказ?

– Три кофе и сникерс, вот, – Сид выложил на прилавок свернутые купюры и шоколадку. – Так что читали?

Возясь с кофемашиной, девушка бросила на него уже чуть более осмысленный взгляд.

– А вам, собственно, зачем?

Сид сунул руки в карманы и потряс головой, силясь отогнать невесть откуда поднявшееся раздражение. Улыбнулся своей чуть дурашливой улыбкой, которую всегда так любили женщины:

– А мне, знаете ли, по долгу службы положено все о красивых девушках знать!

– Надо же. – Алена смотрела серьезно, без тени кокетства. – И кем вы работаете?

– Гинекологом, – резковато бросил Сид.

Девушка поджала губы:

– Вот ваш кофе.

Сид поморщился.

«Что это я? На пустом месте завелся. Хватку, что ли, теряю?»

– Спасибо, Аленушка! Сдачи не надо…

Сид кинул прощальный взгляд на кассиршу и устремился к выходу. Хотелось курить.

«Блин, стаканчика три – как нести буду?»

Натянув на ладони рукава толстовки, Сид кое-как подхватил все три бумажных стаканчика и понес, обжигаясь. Толкнул коленом дверь, вышел наружу, торопливо устремился к машине.

И встал столбом, не дойдя пары метров.

За стеклом, в кабине, творилось невероятное. Водитель целовал Яну в шею, а девушка застыла, морщась и закрыв глаза.

Буквально за долю секунды откуда-то изнутри взметнулась глубинная животная ярость. Наружу рвалось обжигающее желание выволочь этого хмыря из кабины, одним махом вышибить ему зубы, повалить на асфальт и бить – бить, пока тот не перестанет дышать.

Видят боги, Сид никогда не нарывался без повода. Но только не здесь.

«Убью сукина сына!»

Стаканчики полетели вниз, кофе выплеснулся на асфальт. Сид не помнил, как бросился к машине, не помнил, как до боли сжал кулаки. Преодолев оставшиеся метры одним прыжком, рванул на себя дверь:

– А ну отвали от нее, мудак!

– Сид! – Яна вяло подалась навстречу. – А я тут…

Схватить ублюдка за грудки, сгрести его мятую вонючую футболку в кулак, вторым кулаком вышибить из паршивца дух…

И тут Янке стало плохо. Поднеся ладонь ко рту, она завалилась вбок. В считаные секунды взгляд остекленел, девушка часто-часто задышала носом. Ее начало крупно трясти от рвотных позывов.