Мир начинает гореть с небес

– Еще увидимся! —

Но, я даже не оборачиваюсь, потому что передо мной в десяти метрах стоит девушка с потрясающими светлыми волосами. Она одета в белое ситцевое платье, из-под которого на меня смотрят колени ее стройных, босых ног. Ее волосы, словно золотые ручейки, стекают по белым плечам. Глаза девушки блестят, как голубые сапфиры. Она стоит, вытянув руки перед собой и слегка развернув их в стороны, словно хочет меня обнять. Ее белоснежная улыбка, и притягательный взгляд полный надежды заманивает к себе, как яркий свет в ночи. Ее зовут Синди, и да, мы с ней знакомы. Более того, могу вам сказать мои дорогие любители откровенных признаний, и фанаты душевных разговоров за барной стойкой, Синди Шерман была последней девушкой, с которой я был. Если на чистоту, то в своей земной жизни она была не такой красивой, как сейчас. Синди обнимает меня, прижавшись своей щекой к моей.

– Рада тебя видеть здесь Крис, то есть мне, конечно, жаль, что ты умер… Ну короче ты понял —

Она продолжает меня обнимать, прижавшись ко мне всем телом. Стоя в позе двух давно не видевшихся влюбленных, я пытаюсь погладить ее по спине, как бы говоря этим жестом «все хорошо, успокойся». Но, моя ладонь упирается во что-то достаточно твердое и гладкое, я пытаюсь прощупать пальцами этот посторонний предмет. Тактильное ощущение похоже, как когда гладишь какую-нибудь птицу. Мне приходиться привстать на носочки что бы перекинуть свой взгляд ей за спину. Два белых, маленьких крылышка выпирают у Синди из-за спины, размером с запястье руки.

– Что это? – спрашиваю я, подтискивая ее за одно крылышко.

– Ааа… это… Я прохожу курсы ангелов, они еще только начали расти, мои крылья. Ладно, пойдем, ты наверно устал и проголодался. Сегодня переночуешь у меня —

Мы идем по широкой тропе, вокруг нас целый палисадник из всевозможных кустов и деревьев. Здесь растет секвойя, пихта, кипарис, яблоня сулярда, как в долине Миссисипи. Синди рассказывает мне что-то про заповедник баобабов. Я вижу дикорастущий барбарис, вьющийся многолетний кирказон с ярко-зелеными листьями, и изогнуто-трубчатыми цветками, акантопанакс, кока, и красивоцветущий кустарник с мелкими цветками, собранными в кисти – это будлея. Над нашими головами щебечут птицы, жужжат пчелы, солнце нежно припекает кожу, как в летнее утро. Воздух пахнет цветами и деревьями. Райские ворота с Джастином и моей обувью еле видны на отдаляющимся горизонте. Синди срывает одну ягодку с куста вишни, и подбрасывает ее вверх. Задрав голову назад, она широко раскрывает рот, куда как по назначению и приземляется шарообразный плод вишни. Она довольна улыбается, и не сводит с меня глаз.

– Как долго нам еще идти? – уставшим голосом интересуюсь я.

– Сейчас поднимемся на этот холм, и ты все увидишь —

Я иду молча на два, три шага впереди Синди. Она зовет меня по имени, чтобы я обернулся. Повернув голову назад, я смотрю на Синди Шерман – свою последнюю земную девушку. Она раздула щеки так сильно, что они покраснели от напряжения. Между ее розовых губ, изо рта вытекает капелька слюны. Синди сильно бьет себя ладонями по щекам, и у нее изо рта со скоростью пушечного ядра вылетает косточка от вишни. Рикошетом от моего лба, она падает на землю. Синди заливается громким и задорным смехом, а я стою, почесывая лоб в том месте, куда попала косточка.

– Извини, я больше так не буду – говорит Синди, и целует меня в щеку.

– Правда, правда – говорит она, продолжая ехидно улыбаться.

Держась за руки, мы поднимаемся на вершину холма. Мой взор устремляется вниз, там под нами находится город дивной красоты, он светится ярким светом, отражая солнечные лучи. Даже отсюда, с расстояния двухсот-трехсот метров, не вооруженным взглядом видна необычайная красота этого поселения. Такого переплетения различных архитектурных стилей нет нигде на земле, не в одной стране, не в одном городе. Синди говорит:

– А вон в том доме, я раньше жила —

Она указывает пальцем на высокое здание, выполненное в стиле Барокко шестнадцатого или семнадцатого века. Подобные сооружения можно увидеть в Риме или Флоренции. Мы осторожно начинаем спускаться вниз по травянистому склону, я не могу отвести глаз от завораживающей красоты города.

– Кто все это построил? – спрашиваю я.

– Все известные архитекторы, художники и ученые попадают сюда. Здесь трудятся все гениальные творцы, которые когда-либо жили на земле. Антони Гауди, Сальвадор Дали, Альберт Эйнштейн, Андре Боневе, Ян Брокоф, Донателло – тот который скульптор эпохи Возрождения, а не из черепашек ниндзя, Стефан Райс, Питер Доэрти, Ева Гонсалес, Стенли Кубрик. Все, кто хорошо себя вел в прошлой жизни, кроме политиков. Я очень рада, что и ты сюда попал Кристофер —

Мы продолжаем спускаться вниз, до моего нового места жительства уже рукой подать. Я поворачиваюсь и спрашиваю о том, когда, и как погибла Синди.

– Продромальный инфаркт миокарда, два месяца назад. Я была в Таллахасси, гостила у своей подруги. В выходной день мы пошли на шопинг в «Tallahasse mall», именно там все и случилось. Во время примерки очередной мини-юбки, я почувствовала колющую боль в груди. Через пару секунд я уже лежала, распластавшись по холодному полу, на глазах у всех посетителей торгового центра. Подругу жалко, плакала. Врачи после всех посмертных анализов сказали, что все из-за повышенного уровня холестерина в крови —

Мы заходим в город, нас окружают различные по высоте и форме здания. Высокие карнизы, мозаика из цветного мрамора, настенная резьба в виде всевозможного орнамента, художественная обработка крыш и стен. Каждый дом – это произведение искусства. Каждое здание, как из красивой сказки, где живет волшебство. Улочки очень узкие для проезда автотранспорта, скорее для пеших или велосипедных прогулок. Они выложены из брусчатки различных цветов радуги. Не город, а просто мечта наркомана. Вокруг ни души. Моя спутница Синди говорит, что большинство людей в это время сидит дома. Рай оживает только с наступлением вечера.

– Здесь можно неплохо проводить время. Люди в раю не могут заболеть, не чувствуют голода, не беременеют, и не служат в армии – посмеивается Синди.

В общем-то, я и при жизни не болел, не служил в армии, и никаким образом не мог забеременеть. Мы проходим по улице Люличан, продолжая держаться за руки.

– Сейчас нужно повернуть на улицу Энтенса, а потом через авеню Рамбла выйдем к моему дому. Тебе понравиться у меня —

Я только сейчас стал замечать какая нежная и теплая ладонь у Синди. Неспешно преодолев улицу, где все здания свободно варьируют элементы неоренессанса и необарокко, мы выходим на авеню Рамбла.

– Еще чуть-чуть. Ты устал? – заботливо интересуется Синди. Удалив улыбку с лица, впервые с момента нашей встречи, она спрашивает серьезным тоном о том, как я погиб, и было ли мне больно. С хладнокровным спокойствием я отвечаю, что упал.

– Упал?! – удивленно, и предъявительно переспросила Синди. Она заметно напряглась, и чтобы хоть как-то разредить ситуацию, я признаюсь ей, что специально покончил с собой, чтобы мы могли быть вместе.

– Очень мило Крис, а раньше ты таким не был, тем более на первом свидании —

Через полминуты мы оказались на месте. Перед моими глазами возвышался трехэтажный дом, построенный в неомавританском стиле. С большими, белыми колоннами и дверью из красного дерева, расписанной орнаментом южноафриканских племен.

– Ты знаешь Эктора Гимара? Он декорировал первые входные павильоны в Парижском метро, а теперь трудится, не покладая сил в раю, на благо всем погибшим. Многие дома в этом районе, в том числе и мой, со всеми квартирами, это его проект.

Синди открывает дверь, и зовет меня за собой. По лестнице мы поднимаемся на второй этаж. Еще одна открытая дверь, и через мгновение я оказываюсь в гостях у своей подруги. Ее райские апартаменты значительно отличаются от моего земного жилища. Различные картины и амулеты на разноцветных стенах, высокий потолок, мебель, выполненная в футуристическом стиле, достаточно смелых геометрических форм. Все внутреннее пространство ее жилья пропитано запахом фруктов и ягод. Синди проводит меня в комнату с огромной кроватью, аккуратно застеленной белым постельным бельем. Сверху, как осенними листьями кровать осыпана мягкими подушками различных по форме и размеру. Синди толкает меня на свою постель, и садится сверху, плотно сжав в тиски мое туловище между коленями. Наши губы переплетаются в поцелуе, она сдергивает с меня верхнюю одежду и отбрасывает ее на пол, как ненужный элемент в предстоящей сцене. Одной рукой вцепившись в мое плечо, а другой, держа мою руку на своем бедре, Синди просит меня расслабиться.

О том, что было дальше вам мои дорогие любители легкой эротики, и просто извращенцам лучше не знать. Представьте себе любую Голливудскую метафору постельных сцен. Вспомните комедии с Лесли Нильсеном, где в такие моменты показывают поезд, заезжающий в туннель, или космическую ракету, стартующую с космодрома. А еще лучше выдавите себе глаза пальцами и отбросьте грязные фантазии в сторону.

Итак, за свой первый день в раю я узнал, что здесь нельзя ходить в обуви, невозможно забеременеть, нет болезней и автомобилей.

– Спокойной ночи Синди.

– Спокойной ночи Крис.

– Спокойной ночи мои дорогие, безглазые недруги.

2

Сегодня понедельник, первое сентября две тысячи неважно какой год. В этот день, чуть больше пятидесяти лет назад, в Лондоне открылся первый в мире супермаркет. А первого сентября тысяча восемьсот пятьдесят девятого года, астроном Ричард Каррингтон первый в мире обнаружил солнечные протуберанцы, ровно через одиннадцать лет, в битве под Седаном был взят в плен Наполеон третий. Около восьмидесяти лет назад, в этот день Албанию провозгласили королевством. А первого сентября тысяча восемьсот девяносто восьмого родилась Мэрилин Миллер, звезда Бродвея, актриса и танцовщица. Именно ее имя в качестве составляющей части своего актерского псевдонима взяла Мэрилин Монро. Ну и, в конце концов, десять лет назад первого числа, первого осеннего месяца, ученые обнаружили неизвестные ранее субатомные частицы, назвав их «Экзотические мезоны», наверно в честь чьей-то мамы. До конца года остался сто двадцать один день.

Я собираю свою спортивную сумку, чтобы пойти на тренировку по Тайскому боксу. Красные, боксерские перчатки марки «Title», весом четырнадцать унций. Бинты «Lonsdele» из тарталана. Капа для защиты зубов. Спортивные шорты. Старая, черная, рождественская футболка, с новогодним поздравлением на спине, немного рваная сбоку, и мятая, как одежда в «Tommy Hilfiger». Бутылка с водой из-под крана и кроссовки. В сумке остается достаточно места, чтобы вместить в себя еще точно такой же перечень предметов.

В отличие от вас, мои дорогие, ленивые домоседы, мечтающие о подтянутом, сильном теле, поедая гамбургеры из микроволновки, я развиваюсь. По понедельникам у меня занятия по тайскому боксу, по вторникам тренажерный зал и бассейн, среда – это джиу-джитсу, в четверг карате-кобудо и стрельба из спортивного оружия. В пятницу снова тренажерный зал и бассейн, суббота – это классический бокс. По воскресениям игра в футбол с парнями из CSLUB. И это все, не считая ежедневных, утренних пробежек по три километра, с гантелями в руках.

Только пролив достаточно пота, и пройдя сквозь физическую боль, ты станешь крепче. Чтобы получить силу, ты должен сначала ее отдать. Боль в мышцах, усталость, головокружение, депрессия или просто плохое настроение – это то, что ты получаешь после тренировки. Но, зато ты знаешь, что сегодня стал сильнее, чем вчера, а завтра будешь сильнее, чем сегодня. И так до тех пор, пока не наступит время для следующей части твоего грандиозного и масштабного во всех смыслах плана. Тебе просто, как воздух необходимо быть в лучшей форме, я должен находиться на пике своих кондиций, когда наступит мой звездный час. Максимум силы, максимум злости, максимум ума и хитрости, максимум отчаяния.

Пожалуйста, мои дорогие имбецилы не подумайте, что я какой-то тупоголовый спортсмен, зацикленный на собственной внешности, я вас убеждаю, что это абсолютно не так. Мой план развития заключается не только в физической подготовке, но и в интеллектуальной. Я изучаю астрофизику, историю древних цивилизаций, химию, математику квантовой механики и, конечно же, почитываю религиозную литературу. Я читаю так много, что никому из вас, мои дорогие любители детективов, и научной фантастике Роберта Хайнлайна не за что не угнаться. Умею ориентироваться по звездам, не дышать три минуты, ходить по канату, как артисты цирка «Буглион», разводить костер без прямого источника огня. Я громче всех в мире кричу слово КРЫЖОВНИК, могу построить катапульту, спрыгнуть с третьего этажа, сделать в домашних условиях небольшую взрывчатку из фейерверков, провисеть полчаса на турнике вниз головой и еще многое другое. Это моя личная, синтетическая теория эволюции. Я понимаю, что для многих из вас, все это, как говорила Черри Дарлинг – одноногая стриптизерша из «Планеты страха», бесполезные таланты номер шестьдесят шесть или номер тридцать семь. В любом случае лучше уметь хоть что-то, чем ничего. Как гласит китайская мудрость: «У каждого человека можно чему-нибудь научиться». Означает ли это, что бесталанных и бездарных людей в принципе не бывает? Думаю да. Даже если вы сидите, дома ковыряясь в носу, все ровно вы большой молодец и уникальная личность. Может быть, у вас даже дар, может радиус ваших пальцев идеально подходит под размер ноздрей вашего носа. Может быть, в этом и есть гениальный замысел творца? Когда вы достаете козявки, скатывая их в маленькие шарики и разбрасывая их по полу, словно помечаете территорию, вы являете собой идеальный пример золотого сечения. Вы занимаетесь тем, для чего вас создал бог. Но, я вынужден вас огорчить, мои дорогие неприятели. Скоро все это прекратится.

Мои родители оставили мне не плохое наследство, в виде квартиры в одном из престижных районов города, и не большие денежные сбережения суммой приблизительно в восемьсот тысяч долларов. Поэтому я смело могу исключить из своей жизни такой вид досуга, как работа. Вы правы мои дорогие продавцы из торговых центров и охранники стоящие, как манекены у входа в какой-нибудь бутик модной одежды. В то самое время, когда вы скучаете в пробке или добираетесь общественным транспортом, на свою ненавистную работу поправляя галстук, я спокойно сплю у себя дома. Когда вы продаете очередные синие джинсы или клетчатую рубаху какому-нибудь бисексуальному мачо, пишите компьютерные программы, сидя в душном помещении офиса, убираете столики в дешевом ресторанчике с марокканской кухней, я без всякой спешки и тревоги принимаю утренний душ и завтракаю, пролистывая журнал «National geographic». Полное отсутствие обязанностей позволяет мне посвятить всего себя выполнению моего плана. Да… да… Вы опять правы мои дорогие менеджеры среднего звена, и повара виртуозы, мастера итальянской кухни. Я не проработал не единого дня в своей жизни, у меня нет трудового стажа, и я не знаю, что такое подоходный налог, думаю, о пенсии зарекаться не стоит.

Сегодняшний день ничем не отличается от предыдущих, обычный понедельник, обычная мрачная погода, навевающая тоску утром, постепенно переходящую в ярость ближе к вечеру. Так о чем это я… ах да, сегодня Тайский бокс. После каждой тренировки для меня стало необходимостью проводить по десять-пятнадцать минут в финской сауне, при температуре воздуха сто-сто двадцать градусов по Цельсию. Организм должен привыкать к высоким температурным условиям. В ближайшем будущем мне это пригодится. Вы еще не поняли суть моей грандиозной идеи, мои дорогие, не далекие дурачки, паразитирующие друг на друге. Ну ничего, потерпите, скоро вы все узнаете из первых уст, обещаю.

После всех спортивных занятий, я неизменно возвращаюсь домой, в свою пустую, но уютную квартирку. Весь мой интерьер заключается в полном и абсолютном минимализме. Из всей мебели у меня осталось только два стула, письменный он же и обеденный стол, кожаный диван – мое спальное место, телевизор, стоящий на полу, маленький холодильник в котором даже мышь повешается, свч печь, стиральная машина и газовая плита. Это и есть весь необходимый лимит бытовой техники и мебели в моей холостяцкой берлоге. На полу разбросаны книги, журналы, личные вещи и одежда, которая не помещается на спинке стула. На стенах отсутствуют обои, а под потолком одиноко болтается лампочка. Окна заклеены черной пленкой для тонировки автомобильных стекол. Перед входом в мою квартиру вы не увидите звонка, а на двери кто-то нарисовал баллончиком с краской пентаграмму и нацистскую свастику, как будто и этого недостаточно этот добродетель оставил свой автограф, написав возле двери «Knock – die».

В моем подъезде никогда не работает лифт, поэтому мне все время приходиться подниматься пешком на седьмой этаж. Единственная соседка, которую я знаю, это старая карга миссис Шерил Тигс, которая разводит тысячу кошек, и носит домой какой-то старый, никому не нужный хлам с улицы. От нее постоянно воняет мочой и кошачьим кормом, как и от ее квартиры. Но, она все время при встречи здоровается и улыбается, называя меня по имени. Честно говоря, мои дорогие, полоумные кретины, я даже не подозреваю, откуда эта миссис Марпл его знает. Не надо думать, что я неряшлив, и живу как бич на свалке. Если бы я пригласил кого-нибудь из вас в гости мои дорогие недруги, любой из вас убедился бы, что это не так. Из-за открытых окон в моей квартире всегда циркулирует свежий воздух. Вы не почувствуете запаха постельного белья или разогретой пищи. Еженедельно я делаю влажную уборку в квартире, и никогда, вы слышите, никогда не забываю поливать цветы. Пусть даже их у меня не так много, всего два. Маленькая пальма в гостиной и комнатная афеландра. А из-за отсутствия мебели пыли просто негде скапливаться, так что в моем холостяцком логове всегда кристально чисто, и даже уютно.

Среди всех разбросанных по полу вещей, я точно знаю где, что валяется. В гостиной возле телевизора аккуратно лежит журнал «Popular science», выпуск позапрошлого месяца, открытый на той странице, где я остановился. В моей спальной комнате, возле окна можно найти пару книг Зигмунда Фрейда и Майкла Ондатдже, столовый нож и огнетушитель. Я больше, чем уверен, что моя белая сорочка с черными пуговицами лежит внутри стиральной машины, потому что у меня всегда из головы вылетает достать ее после стирки. Как Дэвид Бекхэм, я ежедневно меняю носки и нижнее белье, не стирая его, а просто выкидывая в мусорку, ну или из окна. Да, да, признаюсь мои дорогие фетишисты, это мои трусы валяются на асфальте возле дома, и это мой носок ветром прибило к чьему-то чужому окну.

Вечером, после очередной тренировки по боксу или джиу-джитсу. После сауны и душа. После еще одной прочитанной книги. После пары грязных носков, вылетевших в форточку, и насмерть разбившихся упав с седьмого этажа на крышу вашего припаркованного автомобиля, я выхожу на улицы своего засыпающего города, готовящегося завтра вновь убирать дороги, возить детей в школу на муниципальном автобусе, торговать на бирже, спекулируя ценами на черное золото, и заниматься всей остальной херней для которой вы, мои дорогие, жалкие людишки предназначены. Эти вечерние прогулки являются еще одной, маленькой составляющей моего плана. Я не ищу приключений на свою Ж, я ищу людей, ищущих эти самые приключения на свои сморщенные, прыщавые Ж.

Практически каждый вечер я следую одним и тем же маршрутом, через Лагуна роуд, поворачиваю на Лас-Посас роуд и захожу в маленькую уютную кофейню, где работают две красивые вежливые официантки. Заказываю от трех до пяти чашек Пуэрто-риканского капучино, жду пока кофе остынет, пялясь на стройные ноги официанток, через пять – десять минут поглощаю все это залпом (кофе, не официанток). Прошу счет, благодарю девушек за обслуживание, и ухожу зажевывая все это дело мятной жевательной резинкой.

Как правило, все мои полуночные рейды не приносят мне нужного результата. В гордом одиночестве я тупо слоняюсь по ночным улицам, спальным районам или паркам своего города, в то самое время пока вы все сладко спите на своих противопролежневых матрасах, похрапывая, обнимая подушку представляя, что это один из ваших знакомых, с кем бы вам хотелось переспать. Лишь изредка и по большим праздникам мне удается найти какого-нибудь пьяного наркомана или группу узкоглазых скинхедов-педиков. Вот тогда и начинается мое ночное веселье. Но, к сожалению, чаще всего приходиться довольствоваться престарелыми алкашами, которые на автопилоте шатаются в сторону своего дома, где их ждут истеричные жены и хорошая взбучка за то, что они пропили последние деньги из семейного бюджета. На них я и отрабатываю весь свой арсенал боевых навыков. Правый кросс в челюсть, летающее колено, лоу кик, дех-дронг, хиджекими осаэ, болевой прием на кисть те-куби из джиу-джитсу, соски в тиски, крапива, мокрый Вилли, бэк фист с докручиванием кулака, удушающий прием гильотина или «Спи спокойно малыш».

Все верно мои дорогие недруги, я сторонник насильственных методов в решении спорных или конфликтных ситуаций. Если не хотите попасть в передрягу, и на следующий день мазать свое опухшее личико троксевазином или другой мазью от синяков, то лучше не приставать посреди ночи к неспешно прогуливающемуся парню, мечтающему вас изувечить. И не думайте, что если вы сбились в стадо из двух, трех или более баранов и распивая бутылку Jack Daniels’а стоите на прохожей части, приставая к людям, то вы самые крутые на свете. Будьте уверены при встрече со мной, вы в этом сильно усомнитесь.