А ДАВАЙ БУДЕМ ЖИТЬ ДОЛГО. Сборник поэзии

Из поворота в поворот —
Рябин обочинных кусты.
А я не знала, что любви
Бывает непосильно много,
Делить со мною этот груз
Однажды отказался ты.

Застыл подтаявший сугроб…
Луна по крыше – как по краю.
Без опасения упасть
Глядит, не отрываясь, вниз.
А я не знала, что любовь,
Как ведьма, в муках умирает,
И умирание длинней,
Чем ей отпущенная жизнь.

Ты как розы дарил печаль

Ты, как розы, дарил печаль:
От души, безвозмездно, щедро!
«Жгли» динамики в стиле ретро,
Стыл на кухне испитый чай.

Ты на мелочь промозглых дней,
Как купюры, менял столетья.
Дождь хлестал миллионом плетей,
Тенью скомканных простыней

Накрывая закатный блик,
Наплывала гроза на город,
Что, по швам магистралей вспорот,
Исходился в прощальный крик.
Твой, укутанный в воротник
Силуэт был ему лишь дорог…

Он не достал для неё ни одной звезды

Он не достал для неё ни одной звезды.
Он не построил ей мост, не возвёл дворец.
Впрочем, не редкость; в том не было ей беды.
Скверным характером лишь изводил вконец.

Душу словесным порой решетя свинцом,
В синих глазах не хотел замечать мольбу…
В страхе своё перед ней потерять лицо,
Он на «люблю» и «прости» наложил табу.

Ей говорили: «Опомнись, так жить нельзя!»
Ей говорили, что надо любить себя.
Грустно отшучивалась: «Такова стезя», —
В ступке дежурно для торта миндаль дробя.

В шумных компаниях сам для себя – изгой.
Даже друзья говорили, что он – дурак.
Но отвечала: «В душе он совсем другой:
Добрый, и любит бродячих кормить собак».

Как-то однажды, под вечер (была зима),
Не позвонил, не вернулся с работы вдруг.
И, до утра потихоньку сходя с ума,
Не выпускала она телефон из рук.

Утром – звонок, будто колокол… Сердце – мяч…
Голос чужой… отрешённость… тупая боль…
…Часто потом говорил ей знакомый врач:
Выжить в такой ситуации шансов – ноль.

Хмурые лица, букеты из чётных роз,
Люди все в чёрном, как пешки в чужой игре.
И – тишина. Лишь какой-то бездомный пёс
Выл где-то неподалёку, на пустыре.

Ей говорили сочувственно: «Ты держись!»
А за спиной: «Поживёт для себя-то хоть…»
Щёку рукой подперев: «Жить ему б, да жить!..»
А про себя добавляли: «Прибрал Господь».

Было бы лучше остаться с дворцом, с мостом —
Формула «вдовьего счастья»… Но, вместе с тем,
Не потому зарывался в подушки стон,
Не долетая до гипсокартонных стен.

Впрочем, для стен – никаких новостей с тех пор,
Даже, казалось, коробило их слегка.
Ухо напрасно стирал, отогнув ковёр,
Сплетник-сосед после стопочки коньяка.

Годы, как дни: и четыре, и пять спустя —
Кофе с утра в одиночку… свистящий кран…
Звали и замуж – кто в шутку, кто не шутя,
Но не разобран с той ночи стоял диван.

Ей говорили: «Ну, что ты, возьми своё,
Время бежит, не заметишь, как год – за два…»
Только лукавила: «Сватались?.. Нет, враньё!»,
Светлой улыбкой лицо озарив едва.

Ей говорили: «Отказывать нет причин.
Ты же не девочка – дверь свою на засов».
…Были «вполне ничего» среди тех мужчин…