Влюблённый социопат

Однако то, с каким волнением Мартиша сжимала в своём миниатюрном кулачке бумажную салфетку, обрадовало его.

Он улыбнулся одними губами, не сводя пристального взгляда с матери, и затем обратился к сидящему возле входа Маркусу, протянув руку для рукопожатия:

– Здравствуйте, я – Нейл Локксен.

– Приятно познакомиться, Нейл.

– Мартиша, как ты могла ничего не рассказать о своём сыне? – обратилась к ней Кейла, глазами продолжая блуждать по нему, словно оценивая, насколько он хорош для её дочери. И это Нейлу тоже льстило. Тем более сегодня, когда он постарался выглядеть идеально: уложил гелем волосы, надел приталенные брюки и открытый удлинённый кардиган поверх чёрной брендовой рубашки. Несложно догадаться, что творилось у мечтательно улыбающейся женщины в голове.

В общем-то, произвести нужное первое впечатление на родителей Лии оказалось довольно просто: Маркус – нечто среднее между амёбой и мужчиной, а Кейла – поверхностная женщина, что судила о человеке по внешности. Вряд ли кто из них воспротивится его присутствию в окружении Лии.

Переведя взгляд на девушек, он заметил, что они успели сесть за стол и теперь с постными лицами разглядывали закуски.

Нейл их обошёл и, наклонившись к уху Лии, негромко, но достаточно, чтобы все присутствующие услышали его, произнёс:

– Пойду нам еды возьму.

Она смущённо кивнула, отчего очки съехали с переносицы. И, прежде чем уйти на кухню, он поправил их за дужку, вернув на прежнее место.

Рядом с плитой стоял прикрытый крышкой казан, наполовину заполненный отдельными частями индейки и печёным картофелем вперемежку с зеленью и грецким орехом. В раковине уже успела скопиться внушительная гора посуды, да и на разделочном столе кухонного островка творился полный бардак. Неужели так сложно убрать за собой сразу после готовки?

Нейл достал из верхнего ящика тарелку и стал равнодушно ковыряться деревянной лопаткой в казане, отыскивая наиболее симпатичный кусок индюшатины. Как раз в этот момент на кухню зашла Юнона. Остановилась недалеко от открытого шкафчика с посудой и присела на край тумбы гарнитура.

– Вы так сблизились, – всё ещё оставаясь в образе, с фальшивой улыбкой на губах шутливо отметила она.

– К тебе она тоже дважды заглядывала, – вяло парировал Нейл и тут же услышал сдавленный смешок.

– А ты, как обычно, раб своих пристрастий. Думаешь, она сильно обрадуется, когда узнает, что ты за ней ходишь по пятам, совсем как тень? Знаешь ли, некоторых девушек это не на шутку пугает.

Он не собирался реагировать на её смешные детские провокации, лишь кинул короткий безразличный взгляд, когда брал другую тарелку. Но она всё продолжала сама с собой вести беседу, начиная действовать ему на нервы:

– Привычки с годами не меняются. Они крепнут и сильнее запечатляются в человеке. Ты же понимаешь, о чём я? Мне иногда так сложно противостоять собственным желаниям… особенно когда смотрю на неё.

Закончив со второй тарелкой, Нейл аккуратно поставил её рядом с первой на столешнице и, развернувшись, двинулся в сторону Юноны. Он видел, как она напряглась, как приподнятые уголки губ дрогнули, но тем не менее с места она не сдвинулась и улыбку с лица не стёрла.

– Я буду краток, – запустив пальцы в её волосы, произнёс Нейл и с силой потянул вниз, отчего голова, как будто пришитая нитками, запрокинулась назад. – Держись от неё подальше.

– А то что? – она мерзко захихикала и, игнорируя очевидную боль, судя по покрасневшим белкам глаз, придвинула своё лицо ближе.

– Скальп сниму? – невозмутимо предположил Нейл, пригвоздив её безразличным взглядом, таким, с которым разглядывают умирающее насекомое. – Естественно, в воспитательных целях без анестезии.

Юнона перестала улыбаться, не менее холодно на него посмотрев. Знала – его угрозы не пустой звук; и знала, что в игре на выживание ей не удастся его перехитрить.

Выпустив из ладони безжизненную розовую паклю, он брезгливо отряхнул руку и забрал тарелки. А уже на выходе из кухни столкнулся с Хьюго, который намеренно загородил дверной проход массивной фигурой.

– Ссоримся, малышня? – игриво спросил он, почёсывая кудрявую бороду. Сначала ехидно посмотрел на застывшего Нейла, а затем перевёл взгляд на притихшую дочь. – Совсем к нам перестал заглядывать. Заходи хоть иногда, если не домой, то на лесопилку.

Так и не дождавшись от него какой-либо реакции на свои слова, Хьюго молча освободил проход. И Нейл воспользовался предоставленной возможностью, чтобы вернуться в столовую и занять соседний от Лии стул, по другую сторону от занятого Юноной. Последняя присоединилась к ним на удивление скоро, накидав в тарелку первые попавшиеся под руку остатки: поломанные дольки картофеля и отделившиеся от кости рваные куски филе.

– Где у тебя тут перец стоит? – донёсся из кухни возглас Хьюго.

– Там же, где и всегда, – крикнула в ответ мама, но, встретившись с Нейлом взглядом, смутилась и добавила гораздо тише: – У меня перестановки уже тысячу лет не было.

– Нашёл!

Хьюго вернулся за стол и, посыпая чёрным перцем еду на своей тарелке, самодовольно поведал, поглядывая на Маркуса:

– Если бы я помнил, где и что стоит в квартире каждой женщины, у которой побывал, то…

Закончить ему не дала перебившая его Мартиша:

– Если бы эти женщины узнали тебя чуть поближе, то не только в свой дом не пустили, но и на улице предпочли бы с тобой не пересекаться.

В то время как она старательно избегала встречи с Нейлом глазами, Хьюго, напротив, не сводил с него пристального взгляда, словно просившего поделиться: с чего вдруг такие перемены в поведении?

– А сколько тебе лет? – простодушно поинтересовалась Кейла, смотря на него всё с такой же мечтательной улыбкой – уже, наверное, поженила их в мыслях.

– Девятнадцать, – ответил он, просияв во взаимной улыбке, отчего женщина, как и предполагалось, совсем растаяла.

– О, так ты студент. А на кого учишься?

– Я уже отучился. Факультет медицинской психологии.

– За год? – с сомнением уточнила Кейла. Улыбка постепенно сползла с её лица. Очередная предсказуемая реакция штампованной пустышки, даже не попытавшейся пошевелить мозгами.

– Я экстерном в четырнадцать лет окончил школу и за четыре года университет.

На какое-то время в столовой воцарилась тишина: все перестали есть и, как следствие, шуметь столовыми приборами; семейство Лагвури с восхищением разглядывало его, как какой-нибудь музейный экспонат, но конечно, не все – Лиа продолжала пребывать в своих мыслях, безучастно ковыряясь вилкой в еде.

– Нет, я не понимаю! Боже, Мартиша, как ты могла ничего не сказать о сыне? – взвыла Кейла, повернувшись к его матери. – Да ты им гордиться должна, каждому встречному хвастаться о том, какой он у тебя красивый и умный.

– Не стоит так нападать на маму, – мягко осадил её Нейл и, потянувшись к перечнице, добавил: – Я сам прошу её особо не распространяться о моих успехах. Иногда очень смущает реакция окружающих. А она явно хотела меня представить вам на ужине. Я прав, мама?

– Да, конечно, – она сконфуженно растянула губы и оскалила зубы. Вместо гордой и смущённой родительской улыбки выдала нечто невразумительное, больше походившие на то, что её бесполезный рот свела болезненная судорога.

– Извини, дорогая, что-то я совсем не слежу за своим языком. И правда, накинулась на тебя, как ни пойми кто.

– Ничего, всё в порядке, – уверил он Кейлу, незаметно подкручивая крышку у перечницы. – Моя мама самая понимающая женщина на планете.

– Божечки, я начинаю завидовать! Моя дочь никогда ничего хорошего о маме не скажет, я уже не говорю о том, чтобы заступиться… – она перевела взгляд на Лию, и её глаза тут же потускнели, – или вести себя нормально. Снимать очки не собираешься?

Закончив якобы посыпать картофель перцем, Нейл поставил солонку в промежуток между салатницей и тарелкой матери. И когда убирал руку, то специально мизинцем поддел стеклянный бок, отчего, покачнувшись вперёд, перечница упала в тарелку. Крышка при падении соскочила, и добрая горсть молотого порошка высыпалась точно на остатки салата и индейки.

– Вот чёрт! Я нечаянно, извини, мам, – спохватился Нейл, поднимая солонку, одновременно скользнув заинтригованным взглядом по её лицу. Что же она сделает? Как обычно, выдавит из себя улыбку и скажет: «Ничего страшного», – или молча поднимется и скроется за кухонным проёмом.

– Я давно думала, что мне стоит на диету сесть и поменьше кушать, – приглушённо ответила она, всё так же не поднимая глаз – её высосанная из пальца робость начинала раздражать. А затем поднялась из-за стола и перед тем, как пойти на кухню, оповестила всех: – Наверное, пора уже к десерту приступать. Пойду чайник поставлю.

Никто из присутствующих не обратил должного внимания на инцидент. Содержимое тарелки или рядом сидящий сосед их занимал куда сильнее.