Мой парень – снеговик

– Даша, пойдем гулять! – заныл Арсений, услужливо подавая мне полотенце.

Я вытерла руки и лицо, аккуратно промокнула слегка дергающийся глаз.

– Ты ещё не набегался за день, что ли? – нахмурилась.

– Набегался? – Арсюшка забавно приподнял домиком русые брови. – В кукольном театре?

Я улыбнулась.

– Вы только в театр ходили?

– Нет, потом ещё занятие в музее было, про динозавров.

Я захихикала. Действительно, трудновато было брату резвиться сперва в театре, а потом в музее, не приспособленные это объекты для выхода энергии первоклассников, в школе хоть перемены бывают.

– А домашку всю сделал? – спросила я, сделав строгое лицо.

– Да, – ответил Арсений, но как-то неуверенно.

Снова заулыбалась. В конце концов, я ему не родительница, а отдохнуть от уроков и сама была не прочь.

– Ладно, – кивнула. – Позвони маме, спроси, что там с ужином, а я пока переоденусь и спущусь.

Быстренько перекинувшись в болоньки и походную водолазку, я буквально скатилась с лестницы в прихожую, где меня поджидал уже полностью одетый Арсений с лопатой в левой руке и ледянкой – в правой. Возле ног стояли санки. Я хмыкнула.

– Что мама?

– Сказала курицу разморозить. Ужин в восемь, не опаздывать, – отрапортовал брат.

Я кивнула и отправилась на кухню – достать курицу из морозилки и положить в кастрюлю с теплой водой, потом вернулась и скептически посмотрела на салазки:

– Ты же меня не утащишь!

– Это для тебя! – хрюкнул Арсюшка.

– Я и говорю, для меня, – с умным видом подтвердила. – Чтобы ты меня вез.

– Чтоб ты меня везла! – подпрыгнул брат.

– Тебя? Такого огромного? – изумилась я и застегнула болоньевую куртку, сокрушенно покачав головой. – Ну, не знаю, не знаю, тебе сколько лет, семь? А весишь на все восемь!

Мое пародирование известного мультфильма брат не оценил и воскликнул наивно:

– Так мне скоро восемь!

– Ну вот, – огорчилась, – восьмилетнего мальчика я уже не утащу, был бы ты помладше…

– Мне пока семь! – зауверял брат, размахивая ледянкой.

Так, препираясь, мы вышли на крыльцо (Арсений ногой выпихнул из дома и санки) и закрыли дверь на все замки. Хоть и живем в приличном месте, но осторожность никогда не помешает.

Пошел снег, мягкие пышные хлопья вились в воздухе и медленно оседали на землю. Это было настолько фантастически красиво, что я разомлела и отбуксировала Арсюшку к игровой площадке на санках, не став его разочаровывать. Там он стал деловито копать нору в сугробе, выдавая её за жутко секретный военный потайной лаз. Я хохотала, время от времени его в этот лаз пихая. Наконец, он бросил лопату и погнался за мной. Запыхавшись, мы взгромоздились на горку, я кое-как подсунула себе под попу ледянку, брат ухватился за мои плечи, и мы с довольными воплями скатились вниз. Конечно же, Арсений не удержался на ногах и плюхнулся на меня, отчего и я в конце спуска завалилась на бок. Я лежала, уткнувшись лицом в снег, и пыталась спихнуть с себя брата, который не только не торопился слезть, но ещё и нарочно напрыгивал, чтобы повалить меня обратно.

– Уймись, ребёнок! – засмеялась я, отфыркиваясь.

– Я – царь горы! – восторженно кричал Арсюшка, дрыгая ногами во все стороны.

– В царя играют на снежной горе, а не на сестре! – резонно возразила я и, ухватив самодержца за сапог, стащила с себя и подмяла.

– Так, теперь моя очередь! – заявила я и плотоядно улыбнулась, оскалив зубки. – Бойся, мальчик, я – страшный голодный вампир!

– Не ешьте меня, тётенька вампир! – тоненько завизжал Арсений. – Я совсем не вкусный!

– Какая я тебе тётенька?! – возмутилась, елозя брата по снегу. – Мы вампиры – вечно юные и прекрасные!

– А почему вы красные? От крови? – искренне удивился брат и даже вырываться перестал.

– Ну всё, теперь я тебя точно съем! – обиделась я и уже примерилась вонзиться острыми клыками в нежное детское горло, как рядом раздалось вежливое, негромкое, но вполне отчетливое:

– Привет!

Пришлось торопливо втягивать клыки обратно и отпускать с таким трудом пойманную добычу, в смысле: собрать разъехавшийся по всему лицу в широкой улыбке рот и отдернуть скрюченные пальцы от Арсения.

Вообще-то на этой площадке обычно никого не бывает, кроме нас, тем более, зимой. Только поздно вечером дядя Витя гуляет со своей таксой, но сейчас ещё и семи нет. Так что появление третьего лица стало неожиданностью, и конкретно для меня – малоприятной. Не солидно как-то для ученицы выпускного класса уважаемой гимназии валяться по сугробам или клацкать на всю округу зубами, сидя верхом на собственном брате. Я поспешно подхватила повисшую на левом ухе шапку и вытерла лицо варежкой. Хм, лучше бы я этого не делала: варежки были мокрыми, холодными, успели уже подледенеть, и лицу от этого стало не суше, а гораздо хуже.

– Здравствуйте, – ответила, стараясь сдержать и недовольство, и смущение, сползая с Арсения и помогая тому сесть.

– Здравствуйте! – откликнулся и брат, но куда с большим энтузиазмом, и с интересом уставился на незнакомца. Я приладила шапку на макушке, утерла снежный нос шарфиком (той его частью, которая сохранила сухость и чистоту) и сделала то же самое.

Упс! Незаметно подкрался ноябрьский вечер, вокруг сгустились первые таинственные сумерки, усиленные парящими снежными хлопьями, но ни те, ни другие не помешали мне узнать в незнакомце беловолосого парня с автобусной остановки.

Ох, хорошо, что успела поздороваться, ещё не глядя, потому как сейчас могла только тупо моргать, сгорая попеременно от стыда, волнения и щемящего бешеного восторга.

– Ты не хочешь подняться? – спросил парень, разглядывая, в свою очередь, нас с Арсюшкой, и я только сейчас осознала, что продолжаю сидеть на коленках в снегу. Кивнула, не доверяя своему голосу, залилась краской (ну, теперь я точно красный вампир!) и закопошилась, с ужасом представляя, как сейчас шлепнусь перед незнакомцем на карачки или поскользнусь и прибью собой Арсения.

Парень протянул руку и, схватив меня за рукав, одним рывком поставил на ноги. Брат, зацепившись за меня, поднялся тоже. Я с облегчением перевела дыхание: кажется, удалось встать и не опозориться.

– Спаси… – благодарно квакнула я, от смущения даже не договорив. Да что это со мной такое? Хотела романтики, так теперь и веду себя как трепетная барышня из романов и сериалов? Может, ещё и в обморок показательно упасть?

– Я помешал? – вглядевшись в моё смурное лицо, спросил белоголовый.

Отрицательно помотала головой. Ну конечно, у меня же голоса нет! Я могу теперь только кивать или не кивать, или что-то маловразумительно квакать. Вообще-то я остроумная, даже ехидная, но боюсь, что беловолосый парень об этом никогда не узнает.

– Мне уйти?

Я резко вскинула на него глаза. И дело было не в том, как он себя вел, попадаются сейчас и вежливые воспитанные юноши, я, как ученица супергимназии, могу это подтвердить, нет, дело было в его интонации. Он сказал это… расстроенно, с отчетливо слышимым сожалением, и это произвело на меня такое сокрушительное впечатление, что я тут же поняла, что не могу, не могу, не могу ни за что его отпустить. Я инстинктивно вцепилась в его руку, которая продолжала поддерживать меня, мгновенно заледенев от страха расстаться, едва встретившись.

– Нам нельзя говорить с незнакомцами, – важно вступил в беседу Арсений, стряхивая снег с колен, и я почувствовала к нему горячую признательность: хоть кто-то из нас в состоянии поддерживать разговор.