История Донского края

Донские монастыри или основывались казаками полностью, или донцы вкладывали часть средств в их строение. Однако управление монастырями в любом случае находилось в руках московского патриарха, поэтому назначение игуменов и архимандритов целиком зависело от Москвы.

Свои монастыри казаки содержали за собственный счет, и их руководство нередко обращалось к донцам за помощью. Так, в 1625 году четыре удаленных от Дона монастыря обратились к Кругу с просьбой отпустить им меди на отливку колоколов. И казаки, собрав медь с разбитых под Азовом пушек, “тое медь послали по убогим монастырям на Воронеж, в Шацкой, на Лебедянь и к Святым Горам на колокола”[103 - Буданов И. П. Указ. соч. С. 122.].

Помимо того, что в донских монастырях, как мы упоминали, доживали свой век старые и увечные казаки, монастыри являлись еще и центрами по распространению грамотности среди казаков, ибо на Дону не было школ вплоть до 40-х годов XVIII века.

Кроме посещения собственных монастырей, казаки совершали и паломничества в Киево-Печерскую лавру, делая туда богатые вклады. Но особо популярным среди донцов было посещение далекого Соловецкого монастыря и поклонение святым чудотворцам Зосиме и Савватию. Эти святые были основателями Соловецкого монастыря, считались целителями ран. Канонизированы православной церковью в XVI веке. Для такого паломничества требовалось получить разрешение Круга и проезжую грамоту от царя по землям Московского государства на далекий север. Маршрут путешествия на Соловки был сложным и шел с Дона на Воронеж и далее на Переяславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Вологду, а оттуда по реке Сухоне на Тотьму, Великий Устюг, потом Северной Двиной на Холмогоры, Архангельск и морем на Соловецкие острова.

14. Медицина Донского края. XVI–XVII вв.

Если врачевать душевные раны казаки отправлялись в монастыри, то боевые раны и болезни исцеляли лекари, тем более, что находясь в состоянии постоянной борьбы с турками и татарами, казаки крайне нуждались в них.

Не имея своих лекарей, донцы обратились с челобитной грамотой к государю московскому, прося прислать искусных лекарей “для лекарства больных и раненых казаков”[104 - РГАДА (ЦГАДА) Донские дела. Оп. 1. № 3. Л. 3.]. Царь Алексей Михайлович уважил просьбу донцов. В 1653 году в Черкасский городок из Москвы прибыл профессиональный врач иноземного происхождения – Лука Климовский. Освоившись в казачьей столице, он отправил в Москву челобитную, прося прислать своего сына Тимофея «на Дон к Вуйску для ево ремесново дела лекарства»[105 - Донские дела. Кн. 4. Стб. 586–587.].

В 1673 году Черкасский городок прибыли лекари Афанасий Щешуков и Иван Костылев. Раненых казаков лечили старинным домашним способом: накладывали припарки из горячего вина и смазывали раны особым составом, сделанным из желтого воска, говяжьего сала, белой смолы и “деревянного масла”. Казаков, заболевших “крымской” (проказа) или “французской” (венерические болезни) болезнями не лечили (они считались неизлечимыми), а изолировали в специально отведенных для этого местах. Атамана Фрола Минаева правительство берегло и лечило особо. Так, в 1683 году оно пожаловало Минаеву «для ево болезни на лекарство пропиэтису десять золотников безденежно из Оптекарского приказу»[106 - РГАДА. Ф. 111. 1683. № 5. Л. 4.].

В 1695 году, в связи с началом Азовского похода Петра I, на Дону появились новые лекари и первый донской госпиталь. Среди врачей, оставленных по приказу царя осенью 1695 года в Черкасске (а их было пять человек), главным являлся доктор Термонт[107 - Энциклопедический словарь военной медицины. Т. 1. М., 1946. С. 84.]. Эти лекари врачевали раненых во время неудачных штурмов Азова солдат и казаков. Штатных и постоянных лекарей на Дону в этот момент, вероятно, не имелось.

Завершив лечение раненых солдат и казаков, все пять лекарей уехали из Черкасского городка в Москву, оставив донских казаков без стационарной врачебной помощи. Мотивируя свой отъезд, лекари писали, что “они, вылеча в Черкасском ратных людей всех, поехали ис Черкасска к Москве ноября 30 числа, а лекарства… ничего не осталось, а больных опричь раненых лечить они не умеют, для того это дело дохтурское”[108 - Там же.]. Здесь налицо разделение на врачей (“дохтуров”) и лекарей, которые по служебному положению и врачебной квалификации стояли ниже первых. Так, из пяти оставленных в Черкасске осенью 1695 году “слуг Эскулапа”, Термонт был врачом (“дохтуром”), а остальные четверо – лекарями.

… С отъездом Термонта с товарищами в Москву Дон до конца XVII столетия оставался без врачей. Появились они здесь только в следующем веке.

Глава 2

«Бессменая стража пределов российских…»

(участие донского казачества в войнах России. XVI–XVII вв)

Обратимся теперь к политической и военной истории донского казачества XVI–XVII веков, истории бурной, многоплановой и интересной…

В начале 70-х годов XVI столетия донские казаки, жившие отдельными группами и городками, объединились в военно-политическую организацию, названную Войском Донским. С 1570 года казачья донская республика вступила во взаимовыгодные отношения с московским государем Иваном IV Грозным, который признавал Дон самостоятельным государством, принимая казачьих послов со всеми почестями, подобающими посланникам иностранных государств.

15. Участие донских казаков в войнах России XVI столетия

В это время донские казаки принимали деятельное участие в войнах, которые вело Русское государство.

То была неспокойная пора для всей нашей страны, и появление сильного христианского войска на ее враждебных южных пределах явилось весьма кстати. “Во дни порабощения России, – писал литератор и общественный деятель России Ф. Ф. Вигель (1786–1856), – ее бессилия и неустройства, на южных пределах ее без ее участия и ведома, сама собой встала живая стена, составленная из ратников, которые удальством своим долго изумляли окрестные края. То, что мудрость человеческая сделала для спасения Рима (военные пограничные поселения) и не спасла его, провидению угодно было то сотворить для нас от берегов Днепра и вдоль по тихому Дону проведена была блестящая черта: она должна была, как межа, означать владения России… Казачье войско сберегло нам половину Украины, помогло взять обратно другую… Его заслуги неисчислимы”[109 - Акты Лишина. Т. 3. С. 279–280.].

И в самом деле, донские казаки с момента объединения в военно-политическую организацию “Войско Донское” принимают активное участие в основных внешнеполитических военных актах Русского государства и русских царей. Так, уже в 1550 году нападение на южные рубежи Русского государства отразили “вольные казаки великого князя”.

Узнав о намерении царя Ивана IV покончить с Казанским ханством, этим осколком Золотой Орды”, на помощь ему пришли сначала запорожские, а потом и донские казаки. Донцы шли под предводительством своего атамана Сусара Федорова, оставив на Дону часть сил для защиты от нападения турок, крымцев и астраханцев[110 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 220.].

20 июля 1552 года 150-тысячная русская армия при 159 орудиях подошла к Казани. Город предстал перед россиянами на возвышении во всем своем грозном величии, первоклассной крепостью. Она была обнесена крепкой деревянной стеной с 15 башнями и рвом в 6,5 метра ширины и 15 метров глубины. Внутри Казани располагался Кремль, особо укрепленный высокой дубовой стеной с башнями и земляным валом. В городе укрепился отборный 30-тысячный гарнизон во главе с ханом Едигеем. Вблизи Казани, в густом лесу, татары построили деревянную крепость (Арская крепость), где базировался 25-тысячный подвижный конный корпус князя Епанчи, главной задачей которого были диверсии в тылу русских войск. Общую картину казанских укреплений дополняли и усиливали протекавшая по северной окраине города река Казанка и речка Булак, болотистые берега которой тянулись перпендикулярно Казанке, пересекая сам город. Гарнизон Казани в достаточной степени запасся продовольствием, фуражом, водой и боеприпасами.

Окружив город, русские войска установили туры из хвороста, заполненные землей, поставив в удобных местах пушки. Русло реки Казанки было отведено от стен города, дабы лишить его защитников воды.

Татары активно противодействовали осадным работам русских, делая ежедневные многоразовые вылазки и атакуя россиян в самых неожиданных местах. Муллы ежедневно поднимались на минарет, призывая казанцев к священной войне с “неверными”, обещая покровительство Аллаха. Однако, несмотря на решительное сопротивление неприятеля, русские успешно завершили осадные работы.

Донские казаки влились в состав полка правой руки, которым командовал князь Андрей Курбский. Потекли напряженные дни осады и боев.

Соорудив 13-метровую деревянную башню с 10 большими пушками и гарнизоном стрельцов, русские на специальных деревянных катках подтянули ее к крепостной стене Казани. С высоты башни был открыт огонь “яко с небеси”, опустошая близко лежащие казанские улицы и круша городские стены и круша городские стены.

Донцы, занимавшие позиции на северном участке, обнаружили подземный ход, ведущий из крепости к реке Казанке. По этому ходу осажденные снабжались водой. На совете у князя Курбского было решено сделать подкоп и взорвать тайный ход. Работы провели в высшей степени быстро и аккуратно: подземный ход был взорван одиннадцатью бочками пороха, и осажденные лишились речной воды, пользуясь отныне только городскими колодцами.

Однако борьба продолжалась, и казанцы упорно сопротивлялись, не помышляя о сдаче и делая регулярные вылазки. Особое беспокойство русским войскам доставлял татарский корпус князя Епанчи, базировавшийся в лесном Арском укреплении в пятнадцати верстах от Казани. После одного из таких нападений князя на русские позиции взъяренный царь Иван Васильевич решил покончить с ним, направив к Арской крепостице сильный отряд князя Шуйского. Прокравшись среди болот, русские с двух сторон атаковали укрепление, захватив его в результате упорного боя, рассеяв по окрестностям корпус князя Епанчи, который отныне перестал представлять серьезную опасность для русских. Теперь все усилия русского командования обратились непосредственно на Казань.

Тем временем прошло лето, наступил сентябрь. Казань упорно держалась. Тогда решено было начать широкомасштабные подкопные работы, чтобы с помощью взрывов ворваться в город. Одновременно велось три подкопа, один из них рыли донские казаки. Историк А. И. Ригельман по этому поводу писал в своей книге “История или повествование о донских казаках”: “…Приблизившись к речке Казанке, казаки принялись рыть подкоп под стены города. Затем было спущено в подкоп несколько бочек пороха. Назначив время к поджогу пороха, казаки стали на молитву, прося Господа дать им свое знамение”[111 - Ригельман А. И. Указ. соч. С. 5.].

Построив свои войска в три линии: донские казаки, части боярских детей и дворян – в первой, главные силы – во второй, полки поддержки – в третьей, царь Иван 1 октября 1552 года направил казанцам ультиматум, предложив сдаться на почетных условиях. Хан Едигей ответил отказом.

На рассвете следующего дня казаки подожгли свой подкоп у Арских ворот, и когда прогремел мощный взрыв, разрушивший часть крепостной стены, ворвались на улицы Казани, завязав бой с ошеломленными натиском татарами. Тут же прогремели взрывы в восточной и юго-восточной частях Казани, и в проломы густой массой полились стрельцы, боярские дети, дворяне. Татары упорно сопротивлялись, и даже неожиданной контратакой сумели потеснить русских, но Иван IV ввел в бой резерв, оттеснив противника к ханскому дворцу, где завязался центральный узел обороны. Потерпев полное поражение и здесь, татары, числом около шести тысяч человек, кинулись вниз, переплыли Казанку, но были добиты войсками князя Курбского, в состав которых входили и донские казаки. Хан Едигей был взят в плен. Казань пала.

Оставив в поверженной татарской столице гарнизон, состоящий из стрельцов, боярских детей и казаков, царь Иван с основными силами двинулся в обратный путь.

Взятие Казани и присоединение Казанского ханства к Московскому государству имели исключительное значение для русских, открывая перед ними широкие перспективы для движения на восток. Поэтому событие это было широко отпраздновано по всей Руси и прежде всего в Москве, где в память о “Казанском взятии” соорудили Покровский собор (храм Василия Блаженного) – выдающийся памятник русского зодчества.

Высоко оценив роль донских казаков во взятии Казани, царь Иван IV хотел одарить донцов казной, но, как отмечал историк А. И. Ригельман, “донцы ничего того не взяли, а просили, чтоб только пожалованы были рекою Доном до тех мест, как им надобно, что царь им и не отказал. Он им реку оную пожаловал и грамотою утвердить изволил, с крепким подтверждением и даже заклятием о ненарушимости ее “во веки веков”[112 - Ригельман А. И. Указ. соч. С. 5.].

Позже это важное событие в русской истории, в котором посчастливилось участвовать донским казакам, было воспето в казачьих песнях.

После покорения Казанского ханства настал черед Астраханского царства, вставшего на пути полного овладения россиянами бассейном Волги и северной акватории Каспийского моря. Весной 1554 года русские войска двинулись на Астрахань, донцы приняли участие в этом походе. Во главе казачьих отрядов стояли атаманы Федор Павлов, Андрей Щадра и Ляпун Филимонов. Перейдя через переволоку с Дона на Волгу, они влились в передовой отряд армии Ивана Грозного, которым командовал князь Вяземский[113 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 224.].

Приняв казаков в свое войско, князь велел им идти в авангарде, что они и сделали. Несколько дней спустя недалеко от Черного острова донцы встретили отряд татар во главе с самим астраханским царем Ямгурчеем, здесь же находилась и его семья. В завязавшемся сражении казаки разгромили татар, часть которых ринулась обратно в город, а два других отряда ушли в степь и в сторону Азова.

Атаману Павлову удалось настигнуть в районе Базцыж – Мачака и захватить в плен царских жен и дочерей. Самого Ямгурчея, сопровождаемого только двадцатью всадниками личного конвоя, другая группа казаков гнала до самого Азова, где он и нашел временный приют у тамошнего коменданта.

Вскоре князь Вяземский взял Астрахань, поставив здесь царем знатного татарина Дербыша, который год спустя задумал изменить России и переметнуться к крымцам. Но донской атаман Ляпун Филимонов, не дожидаясь свершения изменнических планов Дербыша, явился с храбрыми казаками под стены Астрахани. Изменники пришли в ужас, оставили город, рассеявшись по улусам. Казаки преследовали их… Сам Дербыш в 1557 году бежал в Азов. Пришедший в Астрахань с государевыми войсками стрелецкий голова Черемысинов привел испуганный народ к присяге и, таким образом, Астрахань навсегда была присоединена к России[114 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 225.].

Присоединение Казани и Астрахани с их владениями к Московскому государству открыло россиянам широкий путь на восток, в глубины Сибири. В последующее время туда ринулись отряды во главе с донскими казаками Ермаком, Дежневым, Хабаровым и вышли к Тихому океану и североамериканскому континенту.

Теперь взоры царя Ивана Грозного обратились на Запад, где спокойствию Русского государства угрожал Ливонский орден, закрывавший выход России в Балтику. Началась изнурительная Ливонская война, продлившаяся с перерывами 25 лет (1558–1583 гг.). В ее сражениях приняли участие и донские казаки.

Главной целью кампании 1558 года русское командование ставило захват побережья Балтийского моря от Нарвы до Риги. Основной удар наносился по Риге, куда в качестве авангарда были высланы казачьи конные сотни и легкая русская кавалерия. После взятия русскими войсками крепости Сренск началось наступление на Дерпт. Осада этой сильной крепости велась полками князя Андрея Курбского, который в своих записках отмечал, что в составе его войска находилось до 10 тысяч казаков. Дерпт был взят, а вскоре пала и важная в стратегическом отношении крепость Нейхаузен и двадцать рыцарских замков. Н. М. Карамзин, касаясь участия донцов в Ливонской войне, отмечал, что государевы “воеводы, не занимаясь осадою больших крепостей Вендена, Риги, подступали единственно к маленьким городкам. Немцы уходили от них. Один Шмельтин не сдавался”. Сколько ни штурмовали его воеводы, но взять не смогли. И тогда “казаки наши разбили ломами каменную стену его и долго резались на улицах с отчаянным неприятелем”.

Военные действия продолжались. Боясь усиления Москвы в Прибалтике, в войну на стороне ливонцев выступили Польша и Швеция. По приказу царя Ивана IV в Можайске для действий против Польши было сконцентрировано 37-тысячное войско, в составе которого насчитывалось более 6 тысяч казаков во главе с атаманами Яновым, Черкашениным и Ермаком Тимофеевичем.

В 1563 году русские войска в результате энергичной осады и штурма взяли город Полоцк. В этих боях особо отличились казаки атамана Михаила Черкашенина, а сам атаман “оказал чудеса храбрости”, что отметил Н. М. Карамзин в пятой главе восьмого тома своей “Истории государства Российского”. После падения Полоцка королевская Рада предложила заключить перемирие, что и было принято Москвой.

Вскоре в Польше королем стал энергичный и талантливый полководец Стефан Баторий, который возобновил войну с Россией. Под натиском превосходящих сил поляков русские войска стали оставлять занятые города. В 1581 году армия польского короля осадила русский род Псков. В его обороне приняли участие и донские казаки во главе с уже упоминаемым нами атаманом Михаилом Черкашениным. Борьба за город отличалась особым ожесточением и упорством, поляки несли большие потери, погиб ближайший советник короля Стефана Бекеш. Но и русские теряли своих воинов: в одном из ожесточенных боев, как сообщает “Писаревская летопись”, пал атаман Черкашенин[115 - Гордеев А. А. История казачества. Ч. 2. С. 67.].

Простояв под Псковом тридцать две недели, Стефан Баторий вынужден был снять осаду ввиду невиданного упорства русских и уйти восвояси. Этот успех россиян под Псковом помог царю Ивану IV добиться более благоприятных условий мира, в целом невыгодного для Русского государства.

В общем, в этот нелегкий для России период, как отмечал историк Сухоруков, “по гласу призывающего отечества отборные дружины казаков, к войне всегда готовые, … несколько раз служили под знаменами российскими на севере и на западе, а в конце сего столетия, в 1593 году, с однородцами своими уральскими казаками, составляли передовой отряд в российской армии, выступивший под начальством князя Александра Засекина к невскому устью противу шведов…”[116 - Сухоруков В. Д. Историческое описание… // Дон. 1988. № 8. С. 127.].

В 1598 году казачьи сотни, несшие сторожевую службу на юге Русского государства, в одном из сражений с татарами захватили пленных, от которых узнали о намерении крымского хана идти со своей конницей и семитысячным отрядом турецкого султана на Русь. Сообщив об этом новооскольскому воеводе князю Солнцеву, донцы помогли сорвать эту попытку хана опустошить южнорусские пределы.

Обращаясь к этой странице донской истории, выдающийся русский поэт Иван Никитин писал:

Русь помнит те былые годы,