О чём говорят мужчины… с детьми. Непридуманные истории

– Пока почистим, пока приготовим… Это я время прикидываю. Быстрее всего сварганить уху, а то совсем поздно ляжем. Эй вы, рыбачки, готовы на ужин и на завтрак уху рубать?

Рыбачки изобразили радость, что, мол, да хоть всю оставшуюся жизнь.

– Тогда быстро надеть резиновые сапоги и сюда. Я пока всё приготовлю. Ну? Приступаем?

Рыбачки дружно закивали.

– Будьте внимательны, мы не на кухне. Обходимся тем, что под рукой. Заходите по щиколотку в воду, будете туда же сбрасывать отходы. Готовы? Итак, берём нож и избавляемся от чешуи. Смотрите, как я это делаю – от хвоста по направлению к голове. Держим рыбу так, чтобы случайно не избавиться от пальца. Отставить хиханьки! Осторожнее с жабрами, не пораньте руки.

Я тем временем занялся другими ингредиентами. Почистил картошку, морковку, лучок. Девчонки пыхтели от усердия и ложную брезгливость не проявляли, чему я в душе порадовался. В конце концов с чисткой справились.

Друг работу с удовлетворением принял. Потом под его руководством были удалены полосочка кожи и плавники на брюшке, брюхо разрезано, рыба выпотрошена, и даже желчный пузырь удалось не повредить.

Уха, на костерке, с дымком получилась потрясающая. Жаль только, что на воде, да с детьми у нас «сухой закон». Руки были отмыты и не пахли. Девчонки были счастливы.

– Папа, а ты видел, как я справилась? А ты умеешь чистить рыбу? А готовить? А мы теперь будем ходить на рыбалку? А мы можем ловить неводом, как старик?

Для дочки это был абсолютно новый опыт. Я не рыбак. Да, рыбу ловить приходилось не раз, но страсти, чтобы называться рыбаком, никогда не испытывал. Но за дочку был рад. Надо всё в жизни попробовать.

На следующее утро собрали байдарку, распределили шмотьё и продукты по бортовым мешкам, отрегулировали сидения. Друг на корме – капитан. Байда его. Я не спорил. Я впереди – матрос. На байдарке матрос выполняет всё, что не хочет делать капитан, да и впахивает больше. А капитан смотрит вдаль, командует: «Лево руля! Право руля!».

Вот! Вот, что мы забыли! Мы забыли перо руля!

Девчонки ходили по берегу с озабоченным видом бывалых водников и тяжело вздыхали, пряча восторг от того, что сплав начинается с приключения.

– И как мы теперь поплывём? Ведь руля у нас нет! Нас может разбить о камень. А мы можем утонуть? А нас будут спасать?

– Отставить панику! Иначе высадим на необитаемый остров без воды и продуктов!

Приключение набирало обороты.

Встали на воду. Рулевые тяги бесполезны. Пытались рулить вёслами. А что делать! Стало нас носить по реке, как пьяных. Через час налетели на поросший высокой травой островок. Уже хотели было оттолкнуться вёслами от берега и плыть дальше, как я заметил нечто, напоминающее плотик в центре островка. Я прямо почувствовал, что это нам пригодится. Не зная, чем и не зная, как, но ощутил. Выяснилось, что это был когда-то щит, наверное, на въезде в лес. То есть это была деревянная рама и на ней металлический лист с предупреждающей надписью. Надпись не сохранилась, а вот дорожный знак «кирпич» выглядел вполне пристойно. Мы вырубили этот «кирпич» топором и приладили вместо рулевого пера. Это мог бы быть новый тренд в байдаркостроении. Наше изобретение было и рулевым пером, и нашим флагом. Когда мы подходили к берегу и поднимали перо из воды, оно привлекало внимание своим задорным видом, и пару раз мы даже срывали аплодисменты других водников. Причём девчонки дружно кланялись, ощущая себя в центре внимания.

Когда у нас появился полноценный руль, мы получили возможность смотреть по сторонам. А смотреть было на что. Красивейшая река с широким поймами, шишкинскими пейзажами. Леса преимущественно лиственные, по берегам встречаются ключи с вкуснейшей водой, много уютных песчаных пляжей.

Останавливались часто. Купание, сбор грибов и ловля рыбы заполняли наши дни. У девчонок были свои обязанности. Например, моё чадо было ответственно за то, чтобы на месте нашей стоянки не осталось ни соринки мусора, ни забытых вещей. А по утрам она раздувала костёр из вчерашних угольков.

– Папа, а давай здесь всегда жить!

– Здесь – это где? В палатке на берегу реки?

Вопрос остался без ответа. Внимание захватили величественные журавли, спустившиеся на поляну.

– Папа, это правда журавли? А расскажи мне про них.

Пожалел, что я не орнитолог.

– Ребёнок, честно говоря, я про них почти ничего не знаю. Но обещаю, что, когда вернёмся домой, я узнаю и расскажу. Идёт?

– Да, папочка.

Интересно, что птицы подпускали девчонок довольно близко, не улетали, просто отходили. И мы ещё долго наблюдали с моим другом за этой интересной компанией, медленно идущей по берегу – впереди два журавля, а за ними наши дочки. Эта картина до сих пор и у него, и у меня стоит перед глазами.

С погодой везло. Ночи были тёплыми. Надышавшись свежего воздуха, накупавшись, девчонки засыпали быстро. Моя, блюдя традиции, просила рассказать на ночь сказку. И я декламировал ей вступление из поэмы «Руслан и Людмила» «У лукоморья дуб зелёный».

После нескольких строчек возникали вопросы:

– А что такое лукоморье? А где кот учился? А почему русалка на дереве?

Не помню, чтобы я закончил отвечать хоть на один вопрос. Ребёнок засыпал. У нас с другом начиналось «личное время» – разбор полётов, планы на завтра.

И вот в последнюю ночь я добрался до строчек «Там русский дух… там Русью пахнет!»

– Папа, а что такое русский дух? А как Русь пахнет?

Все мы «разбирали» в школе эти строки. И всем нам говорили, что это образное выражение, ставшее крылатым благодаря Александру Пушкину, означает совокупность черт, присущих или приписываемых русскому народу, таких как русское благородство, национальная сила, народный характер, суть нации. И мы так часто натыкались на использование этих строк к месту и не к месту, что пафос заменил смысл.

А как объяснить этот фразеологизм шестилетнему ребёнку?

И тут меня зацепило. Есть у меня орнитологический кретинизм, но с историей я дружу. А зацепил меня некий символизм того, что вопрос про русский дух был рождён юной душой именно на Угре, где этот самый русский дух проявлялся особенно сильно в последние шестьсот лет.

– Ладно, ребёнок. Постараюсь объяснить, только ты тогда не засыпай, слушай. Хорошо?

– Да, папочка.

– Много веков назад, когда некоторые страны назывались не так, как сейчас, и границы их имели другие очертания, враждовали друг с другом Великое княжество Литовское и Великое княжество Московское. Литовское княжество было очень сильным и большим и хотело стать ещё больше, захватив земли Московского княжества. Два года шла война с переменным успехом. И вот сошлись два войска для решающей битвы на реке Угре.

– Папочка, это что, прямо, где мы сейчас?

– Да, ребёнок. Это та самая река. Так вот, постояв в боевой готовности по разным берегам, литовцы, оценив решимость и силу русского духа, предложили мир, который и закончил войну между княжествами.

– И они больше никогда не воевали?

– В то время воевали часто. Врагов было много. Примерно через семьдесят лет на Угре снова сошлись дружина Московского княжества и войска монголо-татарской Большой Орды. Триста лет монголо-татары хозяйничали на Руси, сжигая города, убивая и угоняя в рабство людей. Но из-за того, что русские князья не хотели объединиться, Русь не смогла дать достойный отпор врагам.

– А почему они не хотели объединяться?

– Гордые были, отказывались подчиняться кому-то одному, каждый хотел сам принимать решения. А каждый князь, как бы храбро ни сражалась его дружина, не мог в одиночку победить монголо-татар. Но прошло время, и князья поняли, что только вместе они сила. Московский князь объявил, что не будет больше платить дань Ордынскому хану. И тогда монголо-татары опять пошли войной на русские города. Были жестокие битвы, много воинов было убито с обеих сторон. И сошлись на Угре два больших войска. Пытались монголо-татары переправиться на другой берег Угры, да не смогли. Русские дружины стояли насмерть. И через полгода ушли враги, и закончилось трёхсотлетнее иго.

– Потому что русских воинов было больше?

– Их не было больше. Но силён был русский дух, сильна была решимость отстоять свою землю.

– Пап, а что ещё здесь случилось?

– Не засыпаешь?

– Нет, мне интересно.