– Знаю думы твои тоскливые. Что ж не довольствуешься ты покоем, в коем ныне пребываешь? Ни Ветер тебя не ломает, ни Червь не ест, ни Топор более не тревожит, плохо ли? – Плохо! – отвечает Столб. – Пусть Ветер ломает, пусть Червь ест, пусть Топор снова рубит, – жить хочется!
Замешался туман вокруг Столба на лучах солнечных, вспыхнул золотой свечой и рассыпался… Толпится утром под высоким Деревом народ:
– Неужто, живое?!
– Кажись, живое!
– Это как так, столб и снова в дерево превратился?!
– Вопро-ос!
Пришёл человек в шляпе и говорит:
– Мужики, непорядок! Сейчас верхушку отпилим, ветки отрубим, будет опять на столб похоже!
– Это зачем же?! – возмутились люди. – Ни к чему живое дерево зря губить!
– Пусть стоит!
Летним жарким днём под Деревом прохлада, – сидят на лавочках старики, прошлую жизнь вспоминают, новые времена обдумывают.
Вечером под густою, раскидистою кроною задорная молодёжь собирается, – весёлые игры водятся.
Вот такие чудеса иной раз Весной случаются.
НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ
Одну клетку в зоопарке занимала обезьяна Кики, – хвост длиннющий, лапы загребущие.
Забыл однажды смотритель закрыть за собой дверь. Выскочила Кики из клетки, пробежала, задрав хвост, по песчаной дорожке и перемахнула через высокую чугунную ограду зоопарка.
Бежит по улице. Люди на неё пальцами показывают:
– Обезьяна! Обезьяна! Надо срочно вызвццать полицию!
Кто такая полиция обезьяна не знала, но очень испугалась, подумав, что полиция быстрее неё бегает, ловчее лазает по деревьям и сильнее кусается.
Забежала Кики, петляя, в сквер, из сквера – в парк. Вот и ладненько, кажись, запутала следы! Влезла на высокое дерево, осмотрелась… Никого. Успокоилась.
Тут Галка, откуда ни возьмись, прилетела, села напротив и твёрдо сказала:
– Слезь с моего дерева!
– Нигде не указано, что оно твоё, пошла прочь!
Галка нахохлилась:
– Не видишь, разве, над собой моё гнездо. В городе свободных деревьев нет. Отправляйся в лес!
– Сама отправляйся!
Рассердилась Галка, подлетела и клюнула обезьяну в лоб. Свалилась та на землю, замахала от злости лапами, но лезть обратно на дерево не решилась.
Галка говорит ей сверху:
– Вон грузовик стоит, сейчас за город поедет. Полезай ему в кузов, там от дороги до леса недалеко.
– Я в твоих советах не нуждаюсь! – завизжала обезьяна, но в грузовик залезла.
Тронулись, поехали по улицам. Обезьяна смотрит украдкой из кузова; кругом люди, машины снуют. Гарью пахнет – фу!
Выехали за город. В небе жаворонки поют. Ветер от луговых трав душистый. За пшеничным полем лес синеет.
Выпрыгнула Кики на ходу из грузовика, галопом промчалась по полю.
Тяжело дыша, вбежала в лес. Видит: хрустально чистый родничок бьёт из-под земли. От души напилась обезьяна вкусной студёной водицы, но приметила в родничке своё
отражение:
– Ай, какой противный!
Забросала родничок камнями, завалила сухими листьями вперемежку с землёю.
В высокой траве грибы растут, красуются. Попробовала Кики первый гриб, второй, третий… Насытилась и стала давить грибы ногами.
Подпрыгнет вверх – хлоп! Хлоп!
Увидел такое безобразие Ёж, подлез под один гриб. Прыгнула на него сверху Кики, заорала, затрясла уколотыми лапами. Схватила палку, со всего размаху ударила по Ежу.
Расхрабрилась обезьяна, идет с палкой по лесу, страшную рожу корчит.
Выглянул из-за дерева Заяц. Она его – по ушам! Лиса навстречу попалась, по носу получила! Волк пасть разинул: что за чудное животное? А Кики ему – со всего размаху – да по зубам!
Рассвирепел Волк, бросился на обезьяну.
Скакнула та на дерево, головою в чьё-то гнездо упёрлась. Лапу туда запустила, нащупала птицу, за хвост – дёрг! Выбросила Сороку вон, яйца об лоб свой разбила и выпила, а гнездо сорвала с веток и на голову себе нахлобучила, как шляпу.
Улетела несчастная Сорока прочь, вернулась с Медведем.
Стоит Медведь под деревом, лапу сосёт.
– Ты кто? – спрашивает.
– Не твоего ума дело, толстозадый, кто я такая! – вертится на суку обезьяна. – Проваливай, пока цел! Скоро я вас всех здесь в лапы свои возьму!
Посмотрел Медведь на захламлённый родничок, на раздавленные грибы, на стонущего от боли под кустом Ежа и разорённое сорочье гнездо на голове обезьяны… Влез на дерево.
Размахнулся здоровущей лапой, – хлоп!