Оскар

– Вступление казалось многообещающим. – И добавил уже серьезно:

– Если назовешь настоящее имя, я скажу свое, и мы для начала выпьем за знакомство.

Он взял чашку.

Она выпустила из ноздрей дым и пожала плечами:

– Полина.

– Очень приятно. А я – Оскар.

Он уперся локтями в плаху прилавка и сделал маленький глоток кофе.

Полина стряхнула столбик пепла с сигареты и пригубила виски.

– Красивое имя, – сказал он, наблюдая за сигаретным дымом. – Мог получиться хороший дуэт, если бы мы работали в шоу – бизнесе. Оскар и Полина. Звучит неплохо, да?

Полина посмотрела на него сквозь стакан.

Затяжка. Глоток. В напитке мягко позвякивали льдинки.

– Да, – деревянным голосом ответила блондинка и повела плечами.

«Профачила клиента», – мелькнуло в ее голове.

Глоток, затяжка. Шумный выдох дыма.

Оскар поднес циферблат часов к близоруким глазам. Время поджимало.

– Спешишь к жене? – сухо спросила Полина.

– Что-то вроде этого, – почти виновато ответил Оскар, барабаня пальцами по стойке; он едва не рассказал ей правду, но одумался. Что могли изменить слова?

– А-а. – выдохнула девушка. – Надеюсь, ты счастлив, Ромео?

– Да.

Большая жирная ложь.

Оскар отпил кофе, закрыл глаза и погрузился в молчание.

Полина со злой завистью представила, как после кофе, Оскар сядет в крутую тачку и поедет забирать жену из салона красоты, где за мужнины килобаксы ее холили с утра (маникюр – педикюр, фитнес-шмитнес, массаж и солярий отнимает уйму времени, нет, все время, то есть вообще все свободное время), а потом, когда их сыночек вернется с теннисного корта, они в большой и уютной квартире сядут ужинать. Здоровой ЭКО пищей. За столом семья будет обсуждать, как провести выходные. Полететь на концерт Стинга в Испанию? Или махнуть в Альпы?

Это и есть настоящая жизнь.

Юной девушке однажды стало невыносимо в шахтерском городишке, где она родилась и выросла. Ведь по вечерам у нее было одно развлечение – наблюдать из окна своей комнатки за автобусной остановкой, где собиралась толпа пьяных гопников. Они горланили песни, отрывали и ломали все, что можно, мочились на стены, давая выход агрессии.

Почти десять лет прошло с того дня, когда она – глупая провинциалка приехала за счастьем в мегаполис. Он упорно не принимал ее, но девушка отказывалась признать поражение. Она молода, красива, у нее крепкое здоровье и прекрасная фигура, именно здесь должен начаться ее путь наверх: шопинг, рестораны, SPA, тренажеры, спутниковое ТВ, жаркие объятия по вечерам…

Забытая сигарета тлела между пальцев Полины.

Она всегда жила с высоко поднятой головой и не плакала, но со временем поняла: в ее жизни никогда не было свободы, не было счастья, не было любви.

Полина давно выбросила розовые очки, в которых приехала. Перестала автоматом западать на мужиков в кабриолетах, и на тех, кто говорит на иностранных языках. Надежда на то, что в Москве, рано или поздно встретит мужчину мечты (красивого, богатого и щедрого), – оказалась смехотворной.

Сейчас ее томило желание с кем-нибудь поделиться своим горем.

Лучше всего, конечно же, рассказать про страдания старой маме. Но мама скончалась от болезни, а может от горя, когда узнала, что дочь стала гулящей девкой в большом городе. Батю (бывший забойщик жрал водяру килограммами не просыхая) – пятью годами раньше хватил «кондрат».

И осталась Полина одна во всем белом свете, наедине с рухнувшей жизнью и одиночеством, что терзало по ночам ее душу в съемной квартирке на Курской. Два – три раза в неделю она принимала «феназепам», запивала «Ягуаром» чтобы не видеть во сне тех, с кем проводила вечера.

Господи, почему я не оставила того ребеночка?

Бедная, глупая зайка до сих пор не знала, что делать со своим огромным, все еще работающим вхолостую сердцем.

Полина почувствовала, как сигарета обжигает пальцы. Она разжала руку над пепельницей, допила виски, словно воду и разгрызла зубами кубик льда.

– Что с тобой, Полина? Ты плачешь?

– Нет. – Девушка замигала, ударами ресниц разгоняя влагу.

Опять сумка, салфетка, зеркальце.

– Извини, не хотел обидеть. Просто паршивая выдалась неделя. «Даже представить не можешь, насколько паршивая», добавил он про себя.

Когда бармен отвернулся, Оскар достал из бумажника 100$ и сунул Полине в сумочку.

Она удивленно вздернула брови:

– Но…

– Бери – бери. И не грусти, красавица. Как там поет ваш земляк: « Хо-ро-шо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю, знаю…», – Оскар расплатился за кофе, поднял руку в жесте бон – вояж и направился к выходу.

Полина проводила его взглядом.

Везет же некоторым бабам. Где они выхватывают нормальных мужиков? В чем секрет профессии – удачливая жена?

Три быстрых звонких удара костяшками пальцев по стойке заставили бармена прерваться от натирания бокалов.

– Ромик, мне че-то поплохело. Я сваливаю. Отстегни мою долю прямо сейчас. Ок?

Он посмотрел по сторонам, убедился, что никого кроме них в зале нет, тем не менее, наклонился к Полине и, понизив голос едва ли не до шепота, сказал:

– Мать, ты че? Скоро самая пруха пойдет. Пена. Ты же в курсах. – Его правый глаз сморщился во что-то похожее на подмигивание, руки вскинулись в каком-то объяснительном жесте.

– Когда я получу свои бабки?

– Однозначно, в этой жизни, – ответил Ромик и рассмеялся бессмысленным смехом, которым здесь обычно смеются по вечерам, над рассказанными друг другу бессмысленными анекдотами на фоне бессмысленной музыки.