Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Альманах «Истоки». Выпуск 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Стала бы ты вознесеньем, спасеньем?
Гонки кончаются болью и взрывом…
Лишь в небесах жить возможно счастливым.
Кафе «Ротонда» 1914
Харитону Славороссову
Кафе «Ротонда» в роковом году.
Ещё не встала центра Помпиду
Дразнящая, кричащая громада.
И вряд ли кто предчувствовал беду
Над чашечкой густого шоколада.
И приставал назойливый мотив,
И огоньком горел аперитив,
И анекдоты слушались вполуха…
Но погибал в тоске Императив
Германского трагического духа.
А русский авиатор за столом,
Забыв про свой тяжёлый перелом,
Шутил, что он не зря сюда заброшен.
И растворялись в дымке за стеклом
И Эренбург, и Сутин, и Волошин.
Кафе «Ротонда» в гибельном году,
Как написал Рембо: «Сезон в аду»,
Но в ад ещё не открывались двери,
Лишь на Соборе корчились в бреду
Чудовищные каменные звери.
И авиатор кофе наливал,
С улыбкой Максу Линдеру кивал,
Сошедшему с экрана на минутку.
А лёгкий летний вечер навевал
Загадочность и грусть на проститутку.
Кафе «Ротонда» в голубом чаду,
Шампанское, шипящее во льду,
Глотал эстет с гримасой декаданса.
А он всё звал горючую звезду
В рыданиях цыганского романса.
Он ничего ещё не понимал
И, уходя по улице, хромал,
Но полон был полётами, как птица…
А Рок незримо меч свой поднимал,
И мир сверкал, чтоб через миг разбиться.
Родство
Гордец в черкеске с газырями,
Кому так браво козыряли,
Курчавясь чубом, казаки,
Мой тёзка, пишущий стихи,
(Виолончели звук щемящий)
Прищур мне подаривший пращур.
Но неустанно день за днём
Зачем я думаю о нём?
Зачем легко и скрупулёзно
Я представляю вечер звёздный,
Когда с церковного двора
Ушёл однажды в доктора
(Ещё не мысля про потомство),
Потом прославился по Томску
(О, рыцарь медицины, в бой!)
Дьячковский сын и прадед мой?
Зачем нашла я сходства столько
С собой и дочкой ссыльной польки
(Отец – цыган, кровь горяча),
Женой сибирского врача,
Что с пылом дерзким и скандальным
Сбежит с марксистом нелегальным
Прочь от надёжных стен и крыш
И эмигрирует в Париж.
Юнец одесский, руки в брюки:
Велосипеды, треки, трюки —
Азарт спортсмена, игрока
И взгляд бесстрашный свысока.
О, притяженье к небу! Выше!
Лишь авиатор небом дышит.
Он дал мне страсть тягаться с ним
И подарил свой псевдоним.
Лёт через Альпы, без стоянок…
Герой, любимец итальянок,
Сгорал звездой, скользил живой
По небу Первой мировой.
Но с рвеньем (пусть не аспирантским)
Зачем узнать, что был Сперанский,
Сей мощный ум в моей родне,
Что я ему и что он мне?
Но в фотографиях копаться,
Но ссылок, войн и оккупаций
Зачем будить былую боль,
Ища истоки чувств и воль?
Гонки кончаются болью и взрывом…
Лишь в небесах жить возможно счастливым.
Кафе «Ротонда» 1914
Харитону Славороссову
Кафе «Ротонда» в роковом году.
Ещё не встала центра Помпиду
Дразнящая, кричащая громада.
И вряд ли кто предчувствовал беду
Над чашечкой густого шоколада.
И приставал назойливый мотив,
И огоньком горел аперитив,
И анекдоты слушались вполуха…
Но погибал в тоске Императив
Германского трагического духа.
А русский авиатор за столом,
Забыв про свой тяжёлый перелом,
Шутил, что он не зря сюда заброшен.
И растворялись в дымке за стеклом
И Эренбург, и Сутин, и Волошин.
Кафе «Ротонда» в гибельном году,
Как написал Рембо: «Сезон в аду»,
Но в ад ещё не открывались двери,
Лишь на Соборе корчились в бреду
Чудовищные каменные звери.
И авиатор кофе наливал,
С улыбкой Максу Линдеру кивал,
Сошедшему с экрана на минутку.
А лёгкий летний вечер навевал
Загадочность и грусть на проститутку.
Кафе «Ротонда» в голубом чаду,
Шампанское, шипящее во льду,
Глотал эстет с гримасой декаданса.
А он всё звал горючую звезду
В рыданиях цыганского романса.
Он ничего ещё не понимал
И, уходя по улице, хромал,
Но полон был полётами, как птица…
А Рок незримо меч свой поднимал,
И мир сверкал, чтоб через миг разбиться.
Родство
Гордец в черкеске с газырями,
Кому так браво козыряли,
Курчавясь чубом, казаки,
Мой тёзка, пишущий стихи,
(Виолончели звук щемящий)
Прищур мне подаривший пращур.
Но неустанно день за днём
Зачем я думаю о нём?
Зачем легко и скрупулёзно
Я представляю вечер звёздный,
Когда с церковного двора
Ушёл однажды в доктора
(Ещё не мысля про потомство),
Потом прославился по Томску
(О, рыцарь медицины, в бой!)
Дьячковский сын и прадед мой?
Зачем нашла я сходства столько
С собой и дочкой ссыльной польки
(Отец – цыган, кровь горяча),
Женой сибирского врача,
Что с пылом дерзким и скандальным
Сбежит с марксистом нелегальным
Прочь от надёжных стен и крыш
И эмигрирует в Париж.
Юнец одесский, руки в брюки:
Велосипеды, треки, трюки —
Азарт спортсмена, игрока
И взгляд бесстрашный свысока.
О, притяженье к небу! Выше!
Лишь авиатор небом дышит.
Он дал мне страсть тягаться с ним
И подарил свой псевдоним.
Лёт через Альпы, без стоянок…
Герой, любимец итальянок,
Сгорал звездой, скользил живой
По небу Первой мировой.
Но с рвеньем (пусть не аспирантским)
Зачем узнать, что был Сперанский,
Сей мощный ум в моей родне,
Что я ему и что он мне?
Но в фотографиях копаться,
Но ссылок, войн и оккупаций
Зачем будить былую боль,
Ища истоки чувств и воль?
Другие электронные книги автора Евгения Славороссова
Последний отзыв
Так получилось, что книга ко мне попала в тяжелый эмоциональный кризис и многое мне дала. Написано актуально, тут многих полезных вещей, никакого злоу...
Далее