Хроника последнего задания

– Семёна Васильевича в нашу больницу доставили охотники с очень серьёзными огнестрельными ранениями. У вашего друга, я вам скажу, отменное здоровье для его возраста. Не каждый молодой сможет выжить после того, что ему пришлось пережить. Насколько я могу судить его смертельно раненного бросили умирать. Если бы не случай, он бы не выжил.

– То есть его здоровью сейчас ничего не угрожает?

– Мы сделали всё возможное. Теперь всё зависит от организма самого пациента.

– А кто в него стрелял?

– Это мне неизвестно. А вы давно знаете Охлопкова?

– Давно. Я вообще жил здесь.

Доктор был явно удивлён ответом своего собеседника.

– Что-то я вас не помню.

– Я вас тоже, – пошутил Берестов, но потом всё объяснил более обстоятельно, – я жил здесь до пятнадцати лет, а потом уехал. Родители вернулись обратно в Москву.

– И что же вы решили навестить вашего друга по прошествии стольких лет? – недоверчиво спросил доктор.

– Это долгая история. Скажите, я могу его навестить сейчас?

– Он без сознания.

– Я просто хотел бы на него взглянуть.

Берестов видел, доктор пытается тянуть время. Без сомнения, он ходил звонить в милицию и теперь ждал её сотрудников. «Всё правильно, – подумал Алексей, – предусмотрительно».

Предположение оказалось верным. Дверь в кабинет доктора отворилась, и вошли два милиционера. Берестов повернулся к ним лицом. Перед ним стояли два молодых человека в форме.

– Здравствуйте. Предъявите, пожалуйста, ваши документы, – вежливо, но твёрдо попросил один из них, пристально смотря в лицо Алексея. Второй тоже не спускал своих глаз с Берестова, внимательно наблюдая за ним. «Молодцы, – мысленно похвалил вошедших Алексей, – по инструкции действуют, так и надо с незнакомыми людьми».

– Пожалуйста, – Берестов встал и не спеша достал своё удостоверение сотрудника госбезопасности, предъявил его. Он не стал юлить и выложил «карты на стол», решив разобраться в случившемся с дядей Семёном, а без раскрытия себя ему вряд ли бы что рассказали.

– Извините, товарищ, подполковник. Всё нормально.

– Теперь мы можем поговорить спокойно и без утайки. Я прошу вас рассказать мне, что произошло с Охлопковым, – попросил их Берестов.

– Да дело странное, – начал один милиционер, – Семён Васильевич – человек уважаемый, заслуженный. А тут, стрельба в него. Он и раньше, конечно, с браконьерами воевал, но до такого не доходило. Чтобы решиться на убийство нужно достаточно веские основания.

– Когда это произошло?

– Два дня назад, а принесли его вчера. Плох он был очень. До сих пор без сознания, да доктор?

– Да, в себя ещё не приходил.

– Вот! И допросить его не можем. Сами пока в неведении пребываем. Проверили всех, кто незаконным промыслом занимается, так у всех местных алиби или почти у всех. Не все, правда, в посёлке, некоторые в тайге.

– А кто его нашёл и принёс? – спросил Берестов.

– Да Григорий Телятин и нашёл. На себе вёрст пять, а может и больше, нёс, пока с другим охотником не повстречался. Вот вдвоём они его и принесли в посёлок.

– А где Телятин его нашёл?

– Говорит верстах в тридцати отсюда, может, немного поменьше.

– А зачем он так далеко ходил, не знаете?

– Нет, вот придёт в себя, спросим.

– Ясно, – потом обратился к доктору, – я теперь могу его навестить?

– Да, пойдёмте со мной. Он лежит в отдельной палате, рядом с ним постоянно дежурит медсестра.

– Мы свободны, товарищ подполковник?

– Да, можете идти. Только одна просьба – обо мне никому постороннему не распространяться.

– Понятно, товарищ подполковник. За это можете быть спокойны.

На милиционеров Берестов произвёл приятное впечатление: выдержан, вежлив, уважителен. Но в тоже время они оба почувствовали, что не стоит нарушать данного обещания.

Все вышли вместе из кабинета. Милиционеры ушли, а Алексей с доктором пошли в палату.

При виде лежащего Охлопкова у Берестова сжалось сердце. От Андрея Валентиновича не укрылось внутреннее состояние подполковника. Он попросил медсестру выйти и оставить раненого и посетителя одних. Алексей сел на стул рядом с кроватью.

«Дядя Семён, как же так? – всматриваясь в осунувшееся лицо своего учителя и взяв его за руку, спросил Алексей, – столько времени ждал меня и не дождался совсем немного. У кого же рука на тебя поднялась? Я найду, кто это сделал, обещаю тебе! Ты только поправляйся. Я всю войну мечтал о встрече с тобой. Выжил, и ты, пожалуйста, постарайся, отыщи дорогу домой, вернись. Ты ещё здесь нужен».

Дядя Семён лежал неподвижно и молчал, слышалось его мерное дыхание. «Постарел, – думал Алексей, – время неумолимо забирает своё. Не может быть, чтобы оно забрало всё без остатка. Ведь он ещё жив, а значит, борется и непременно победит. Мы с тобой дядя Семён ещё увидимся. Я пока поживу в твоём доме».

Берестов встал и вышел в коридор. Появившаяся тоска отпустила его. В нём стала жить надежда. Медсестра снова заступила на свой пост. Алексей сходил ещё раз к главному врачу и предупредил, что будет наведываться к раненому.

***

Берестов навестил начальника местной милиции капитана Дубова Георгия Викторовича. Это был мужчина средних лет, крепкого телосложения, спокойный, рассудительный. От него подполковник узнал всё, что намеревался. Он предложил свою помощь в расследовании этого дела. Дубову, хорошо разбиравшемуся в людях, Алексей понравился, и он не стал отказываться от услуг опытного офицера.

Ранним утром следующего дня Берестов в качестве «государственного инспектора по охране труда» и начальник милиции направились на Евканджинский прииск на ключ Кочулюкан, что находился приблизительно в тридцати верстах от посёлка. Подполковник хотел лично осмотреть место, где был обнаружен дядя Семён. Дубов рассказал, что бо?льшую часть рабочих ключа составляет спецконтингент. На вопрос Алексея, как они себя ведут, начальник милиции ответил просто: «Сейчас хорошо. На данный момент драк, воровства или хулиганки за ними не числится. Здесь дисциплина. Вы же знаете, что в прошлом году золотоплатиновую промышленность передали нам в подчинение. Теперь контролировать всё легче».

– А раньше дисциплина нарушалась? – спросил Берестов.

– Бывало, – ответил Дубов, – трудновато приходилось в годы войны. Сами понимаете, золото. Где золото, там и кровь. На огромную территорию нас раз-два и обчёлся. Не везде успевали. Этим пользовались некоторые несознательные граждане. Поймаешь такого, божится начинает, «мол, чёрт попутал, больше не будет». А тут приказ, «усилить бдительность по охране приисков», ничего не поделаешь, попался – отвечай. Тут как выходило, страна воюет, фронту всё нужно, значит, ценность золота возрастает. Воровство – почти диверсия в государственном масштабе. Понимаете?

– Понимаю. Вините себя в чём-то, Алексей Михайлович?

– Да как вам сказать…, – замялся начальник милиции, – всё я понимаю, военное время, спрос другой с поступка человека. А вот жалость иногда берёт. Обидно, что глупость или жадность бытовая собьёт человека, свернёт он не туда, идёт по кривой дорожке и думает: «пронесёт», а закон суров, гибнет душа-то. Зазря время потратил, а мог бы стране помочь. Вроде, на первый взгляд, помощь его маленькой, незначительной кажется, а в итоге стране легче, а если всех оступившихся сложить, так получается и вовсе хороший прибыток.

– Государственное у вас мышление, Георгий Викторович.

– Да не государственное, скорее человеческое. А вот есть у нас другой контингент – этим нелюдям даже самый суровый закон мягким будет.