Дело о клеймах. Детективная повесть начала XX века

Квартиры 2, 4, 6, 7 и 8 пустуют, время, знаете ли, тяжелое, такие квартиры не всем по карману.

Теперь о вышедших. Их всего два: французский лейтенант, он ушел через час после прихода, и его спутник, тот покинул здание еще часа через полтора. То есть, в четверть девятого и начало десятого соответственно.

Первый, военный, вышел молча, кивнул только. Второй, штатский, уходил в крайне добром расположении духа, сказал «мерси» и дал трояк на чай. Национальная принадлежность его не установлена, «мерсикать» у нас любой умеет, а более он ничего не говорил.

К полуночи домой вернулся племянник убитого, Юшкевич Роман Любомирович, двадцати семи лет, живший с покойным дядей в одной квартире. Увидел мертвецов, поднял панику, а соседи вызвали полицию.

Генрих понизил голос:

– Мое личное мнение, не для протоколов, – редкая бестолочь, бездельник и пьяница. Сразу запаниковал, кричал, как будто это его режут. Он и сейчас вон, лежит, как барышня с мигренью, на кровати, не в себе. Я его пытался допросить, да где уж там… Вот пока и все, что успел узнать.

– Спасибо, Генрих, молодца, – Буров на миг задумался, – значит так, сдавай свои протоколы Николаю, он будет это дело крутить. У тебя и так хватает, – вон на Косвенной двойное убийство, и Спиридоновская еще… Николай, ты тут пошуруй, а к пяти жду тебя в управе. Все, не прощаюсь!

И старые друзья оставили Ордынцева на месте преступления одного, если не считать городового у дверей.

С чего начать? Давай-ка я поговорю еще разок с консьержем, – сам себе сказал Николай, – Генрих все толково расспросил, а у меня еще вопросики имеются…

Тот стоял на своем посту, выражая всем своим видом служебное рвение, и, одновременно, полное непонимание того, как могло случиться такое несчастье.

– Послушайте, любезный, Вы что же, вот так запросто всех пускаете в дом? – как можно мягче, стараясь не испугать привратника, поинтересовался у него Николай.

– Дык как же, ваше благородие – ясно не всех. Которые рвань, или там террористы-бомбисты, так тех – никак не можно пускать!

Голос бравого охранника демонстрировал его решимость защитить обитателей дома всеми доступными ему мерами.

– Ну, с рванью понятно. А как Вы отличите террориста-бомбиста? – опять очень деликатно спросил Ордынцев.

– А как-как? А бонба у них! – не моргнув глазом, отвечал консьерж.

– Та-а-ак… Ясно. А скажи, как зовут тебя?

– Степан я, Тимофеев.

– Так вот, Степан Тимофеев, скажи: вот уходили два человека, офицер-француз, и штатский, может наш, а может тоже иностранец, так в руках у них ничего не было?

Николаю вдруг пришла в голову мысль, что, если, как утверждает племянник Юшкевича, Роман, украдено золота на пятьдесят тысяч, то по нынешнему курсу это будет килограмм двадцать, не менее. Даже если и приврал немного Рома, то все равно под одеждой не унести.

– Никак нет-с, не было в руках ничего. Я нижнюю часть их туловища хорошо помню, у француза-то кортик болтался, а тот в пальте, перчатках, – Степан понял, что что-то не так сказал, – Ну, вообще-то я и верхнюю часть туловища немного видел…