Аугенблик

– Евгений, – поняла меня без слов Анечка, – Тоня освободилась. Передать трубку?

Маленький «прокол» моей новой собеседницы (как будто бы я мог сказать:«Да нет, не надо, я потом позвоню ей») мог быть и неслучайным.

– Да, конечно, Аня, только у меня к Вам очень большая просьба.

– Слушаю! – заинтересовалась Анечка.

– В разговоре с Вами, мне как-то неудобно слышать такое официальное «Евгений». Может быть все-таки Женя, если Вам нетрудно.

Возникла маленькая пауза, на протяжении которой я весь обратился в слух. Но трубка молчала, никак не выдавая Тонечкиного присутствия. Я испугался, подумав, что несколько переборщил с откровениями.

– Хорошо… Женя, – изобразила неуверенность Анечка и продолжила. – Тогда уж и на «ты».

Резкий толчок в висках. «А ведь Тонечка все это слышит! – понимал я. – Слышит и не вмешивается! Мало того, такое наше с Анечкой поведение, имеет прозрачный намек на возможное продолжение разговора с ней в будущем. Конечно же, по случайному поводу».

– Аня, мне было очень приятно с… тобой поговорить, честное слово! – совершенно искренне сказал я.

– Да? – уже совсем уж лукаво ответила Анечка, – я рада.

Я надеялся на стандартное«мне тоже», но Анечка оказалась «на высоте» – она не выразила определенности, а такая двусмысленность в ее ответе давала нам обоим определенные возможности в будущем. По крайней мере, мне так показалось.

– До свидания, Женя, – ответила она, – передаю Тоне трубку.

– До свидания Анечка! – я не смог попрощаться по-другому.

Анечка никак не отреагировала на мое некоторое изменение в обращении к ней.

И я, наконец, уловил короткий и торопливый шепот сестер, и моя Тонечка взяла трубку.

– Это о чем вы так самозабвенно разговаривали? – строго спросила Тонечка Воробьева, как будто бы и в самом деле этого не понимала?

– Ну, мы познакомились… – промямлил я – после разговора с Анечкой мысли разбредались в разные стороны.

– Я вижу, что познакомились! – строгость Тонечкиного голоса постепенно уходила. – Хотя, вы ведь и раньше тоже… познакомились!

Я и так потерял равновесие, а тут еще эта крошечная пауза. Мое сердце екнуло. В круглом настольном зеркале я увидел свое лицо. На нем расплылась совершенно идиотская улыбка.

«Она точно все знает!» – догадался я.

И тут в моей голове впервые возникла и сразу же потерялась мысль: «Это еще неизвестно, кто кого и к чему ведет!»

Мысль возникла, мысль потерялась, но энергетика этой мысли была такова, и эмоциональная окраска ее была столь необычна, что образ ее приводит меня в трепет даже теперь.

– Тонечка, я скучаю, – просто сказал я в трубку.

Мне пришлось немного напрячься, чтобы не выдать дрожи в голосе, но Тонечка оказалась проницательнее, чем я думал.

– Чего у тебя голос дрожит? – с издевательскими нотками спросила моя подруга.

– Отжимался, в себя не пришел, – брякнул я первое, что пришло в голову, и тут же понял свой промах.

– Ага! – даже как-то обрадовано отреагировала на мою маленькую ложь Тонечка Воробьева. – Отжимался, значит?

Я представил, как это должно было выглядеть со стороны: я спокойным томным голосом разговариваю по телефону с Тонечкиной сестрой и при этом отжимаюсь от пола. Разговариваю минут десять и при этом нисколько не задыхаюсь. И вот, Тонечка берет трубку и…

– Тонечка, а почему я никогда Аню у тебя не видел? – попытался я отвлечь мою подругу от, подозрительных, в отношении меня, мыслей.

Тонечка помолчала.

– Она не здесь живет. Не со мной, – ответила она обычным своим голосом.

И тут я еще раз услышал еле различимый шепот и понял, что теперь рядом с Тонечкой стоит Анечка!

«Ах, плутовки! – еще раз восхитился я. – Хорошие, девочки!»

– Тонечка, радость моя, – проворковал я уже устоявшимся голосом, – вы с сестрой меня совсем запутали. Вас двое, а я один.

– Да, Женечка какой-то, – подобрела моя собеседница, – ты большой, а мы ма-а-а-а-ленькие!

А это уже был намек! По крайней мере, мне тогда именно так и показалось.

– Тонечка и Анечка, – начал я осторожно, – вас, наверное, путают все?

– Ах, она уже Анечка! – изумилась Тонечка Воробьева.

Я помолчал прислушиваясь. Трубку закрывала Тонечкина ладошка. Это определялось по изменению внешних шумов – в комнате работал телевизор. Звук слабый, но понять можно. Сестры были рядом, поэтому шепот проникал. Правда, слов разобрать было нельзя, а жаль. Хотя бы парочку расслышать! Сколько бы мне это дало! Однако в том, что говорила мне моя подруга, можно было предположить участие и ее сестры. У меня возникло интересное и очень теплое чувство, что мы беседуем втроем.

Я вспомнил, что в первый месяц моего с Тонечкой знакомства, я осваивал свой новый модем и специально решил что-нибудь послать Тонечке на ее рабочий факс. Леночка-лаборанточка тогда только что устроилась к нам и часто бывала с ней. Я что-то послал, попросил также что-нибудь послать мне. И вот тогда я услышал, как Тонечка торопила: «Давай быстрей! Тетку, тетку давай!» Я получил изображение тетки. Теткой оказалась изумительная по красоте девушка с обложки какого-то рекламного журнала. И в этот раз телефонная трубка, своими еле уловимыми интонациями, выдавала такой же торопливый Тонечкин шепот.

И так, я с довольно большой уверенностью понимал, не я их обрабатываю, а они обрабатывают меня! Но я не знал – с какой целью. Девушки по природе своей коварны. Место мог иметь безобидный розыгрыш. Может быть, я проверялся на верность, хотя… какой смысл? Но если имело место другое, то, что соответствовало моему желанию?..

« Что же это получается, – думал я, – мы вместе, втроем идем к одной цели и простое незнание того, кто на что готов, не позволяет нам обозначить себя более конкретно?»

Красивый образ положения «на лезвии бритвы» очень подходил к моему состоянию. Ведь можно было окунуться в такое мощное по необычности состояние, а можно было все испортить. Вообще все!

– Да! – забросил я пробный шар. – Анечка как-то лучше звучит. Тем более, я привык к такому обращению с тобой. У меня само собой так получается. А ей не нравится?

После трехсекундного замешательства, которое испугало меня – я боялся перебора – Тонечка нейтральным тоном ответила, – а я откуда знаю?

Меня понесло:

– Так спроси ее, она же рядом стоит!

Это было смело! Смело и опасно!

Трубку опять закрыла Тонечкина ладошка, послышался шепот и одинаковое хихиканье двух девушек.

– Ну, она не знает! – неуверенно, хотя и с нотками веселости ответила моя прелестная собеседница.