– А как вы-то сюда попали, что за обстоятельства вынудили вас покинуть благословенный Харбин?
Гога опрокинул каплю водки, которая оставалась на дне стакана, спросил у Сорокина разрешения, разлил из фляги, взвесил флягу на руке, полюбовался и положил.
– А давайте за благословенный…
Михаил Капитонович повернулся на бок и подпёр скулу кулаком.
– А давайте! Хотя когда-то я его люто и искренне ненавидел. – И он поднял стакан. – И всё же!..
– За Харбин! – сказал Гога и разом махнул. Он поморщился, прикрыл ладонью рот и сунул хлебную горбушку в соль. – Попал я сюда, Михаил Капитонович, по простоте душевной, по неопытности, по дури, по честности, даже не знаю, а вообще-то нас обманули.
Михаил Капитонович смотрел на Гогу и в ожидании ответа молчал.
– В начале сентября сорок пятого года, в первых числах, вся городская знать была приглашена советским комендантом…
– Вы тоже были знать?
– Отчасти! Я занимался молодёжными спортивными организациями, так сказать, входил сразу в несколько спортивных обществ, был в союзе мушкетеров, поэтому был в списках…
– Смерша?..
– Тогда мы об этом ничего не знали, но судя по всему – да!
– Что-то я слышал про эту историю, но как-то не верилось.
– Нам самим потом долго не верилось, наверное, потому, что мы-то их ждали…
– Понятно!
– Так вот, пришло нас около двух тысяч, все по спискам: муниципалитет, правление жэдэ, управление жэдэ, банкиры, торговцы, ну, в общем, действительно самые известные люди, которые на тот момент жили в городе. Набралось если не две тысячи, то никак не меньше полутора, весь актовый зал южноманьчжурской дороги на Вокзальном. Все нарядные, кто-то с фляжечками, приглашали-то вежливо… Продержали в зале часа два. Никто к нам не выходил, а в один прекрасный момент открылась неприметная дверь и из неё вышел офицер, представился помощником коменданта города и стал приглашать по списку, прямо по алфавиту, по одному человеку. Мы, конечно, оживились, почти что выстроились, я был, поскольку фамилия на «З», чуть ли не в первых десятках. Я прошёл в дверь, дальше был короткий коридор, а в конце открытая дверь, а за нею стоит солдат с автоматом. А когда я его прошёл и вышел во внутренний двор, меня подхватили, бегом почти донесли до открытого кузова грузовика и велели лезть в него. Там наши уже сидели, довольно много и плотно… Когда кузов заполнился, заскочили два вооружённых солдата, и через десять минут нас уже заталкивали в вагоны для перевозки скота. Через двое суток мы были в Маньчжурии, там стояли ночь на запасных путях; а первый раз нас покормили уже по эту сторону границы в Отпоре. Дальше вам всё знакомо: Хабаровск, порт Ванино, порт Магадан и так далее и тому подобное… История короткая, хотя, с учетом того, что прошло без малого тринадцать лет, – она же и длинная.
Михаил Капитонович долго молчал и жевал травинку.
– Да, я слышал об этом, не помню где и не помню от кого, но слышал. Правда, говорили, что были попытки сопротивления, даже вооружённого, побегов, чуть ли не массовых, что город был готов восстать…
– Чушь! Про город ничего не знаю, а только сидели мы в машинах и вагонах как мыши. Никто не пикнул. Настолько всё было сделано быстро, чётко, я бы даже сказал, не по-русски профессионально, мы очнулись, уже когда переехали границу между станцией Маньчжурия и станцией Отпор, то есть уже в СССР. Но и то, что значит – очнулись, просто поняли, что для нас настала другая жизнь! Сопротивление! Какое там?!
– Значит, не было сопротивления?
Гога хмыкнул, разглядывая фляжку.
– Не было, Михаил Капитонович! Не было никакого сопротивления.
– Забавно!
Гога поднял глаза.
– Забавно?
– Забавно, – подтвердил Михаил Капитонович. – Заманили вас, как вот эту рыбу в мордушу…
– Только оглушили уже потом.
Они замолчали.
– А много харбинцев, – спросил наконец Михаил Капитонович, – разделили вашу участь?
– Почему нашу? А вашу?
– Ну, я – особый случай! Я с ними боролся ещё в Гражданскую.
– Так многие боролись! Не знаю… по слухам…
Михаил Капитонович вздохнул:
– Вот именно что по слухам…
Гога играл фляжкой и разглядывал её.
– А откуда она такая? Я по коже вижу, что – старая.
– Считайте старинная, подарок.
Гога глянул на Михаила Капитоновича.
– Подарок леди Энн… А в Сусумане было много харбинцев? – вернулся к прежней теме Михаил Капитонович.
– А расскажете? – кивнув на фляжку, попросил Гога, ещё раз взвесил в руке и разлил водку.
– Расскажу, потом. Так что с харбинцами?
– Я не встречал. Опять-таки по слухам, основную массу вывезли то ли на Урал, то ли за Урал.
– М-да! – промолвил Михаил Капитонович. – Горбушу откроем?
– Нет! – уверенно отрезал Гога. – После освобождения я наелся консервов во как! – И он провёл ребром ладони по горлу. – Лучше уж рыбку доедим, всё же свежая.
– Так остыла…
– Не страшно! Через пять минут она превратится в заливное, в желе, с детства любил.
– А как насчёт картошки?
– Вот это – давайте!
– Да уж, раз обещано!
Они встали и пошли в разные стороны собирать выброшенные рекою на берег сухие ветки.