Скажи кукушка

Парень на прощанье машет рукой и уходит. Амин разворачивает машину, и они едут другой дорогой.

На следующий день, после рынка подъезжают к частично разрушенному зданию, которое уже обросло лесами и обнесено забором. У ворот часовой. Спрашивают о Григорьеве. Солдат знает Григорьева и радостно оживляется, переспрашивая:

– Валерка?

– Да, – отвечает за всех Солико, – Валерка.

Ей нравится произнести это имя вслух, – оно звучит, как катящийся камень.

– Он по утрам сюда Залесова привозит. Часам к десяти приходите, – здесь в это время планерка.

Из продуктов для продажи почти ничего не осталось, на рынок ехать не надо, поэтому на следующий день к десяти утра подъезжают к КПП. Уаза не видно. Остановившись, терпеливо ждут. Машина с Валеркой за рулем, подъезжает в начале двенадцатого. Из задней дверцы вылезает кругленький офицер, из пассажирской передней высокий солдат. Энергично обсуждая что-то на ходу, высокий солдат и офицер скрываются за воротами стройки. Валерка подходит к ним.

– Привет Арсен, здравствуйте девушки!

Арсен спокоен и дружелюбен, ему льстит, что его воспринимают как равного, и он важно отвечает.

– Привет Валерка!

Все смеются. Амин протягивает листок с размерами стекол. Парень чешет затылок, и говорит:

– Вечером к проходной завода приезжайте. Попросите Григорьева, и часовой меня позовет.

Валерка почти не отрываясь смотрит на Солико, совсем не замечая остальных. Солико пьянит этот взгляд, и она не в силах от него оторваться, но Амин заводит машину, благодарит и они уезжают. Вечером подъехав к заводу, отправляют Арсена к часовому.

Часовой включает рацию и что-то говорит. Спустя некоторое время из ворот выезжает знакомый УАЗ. За рулем Валерка. Притормозив, он знаком предлагает ехать за ним. Отъехав немного в сторону, солдат останавливает машину, выходит и открывает заднюю дверь – на сидении лежат стекла. Надев нитяные перчатки, солдат осторожно достает стекла, и перекладывает их в машину Амин. Сняв перчатки бросает к стеклам и предлагает:

– Может помочь вставить?

Амин отрицательно качает головой и предлагает в качестве оплаты сыр, масло и молоко. На лице солдата проступает разочарование.

– Возьмите Валерий, сыр я сама делала, – вмешивается Солико.

Парень улыбается, берет продукты, но не спешит уходить. Солико хочется продлить встречу и снова услышать, как парень поет. Ей не хочется ночевать в жуткой квартире, щели в полу которой черны от запекшейся детской крови. Ей не хочется обратно в горы, и отшельнической жизни там, ей хочется заплакать от всего этого, от этой безнадежности, и она отворачивается, почувствовав, что к глазам подступают слезы.

– Солико, все в порядке? – с тревогой спрашивает парень.

– Все хорошо, – успокаивает солдата Амин и заводит машину.

На следующий день, скрипя протезом приходит Рустам и вставляет стекла. Закончив работу, спрашивает:

– Шкаф собрать?

Солико отрицательно качает головой. Мебельные щиты забирает соседка. В комнате теперь светло, лишь ободранные с одной из стен обои, обнажают грубую бетонную стену. Соседка видит это, и предлагает:

– У меня есть немного обоев – на одну стену хватит.

Принесенные соседкой обои темно зеленого цвета с большими кроваво красными цветами. Солико беспомощно качает головой, но Амин решительно забирает рулон и приготовив из крахмала клейстер оклеивает стену.

Темно зеленые обои, резко дисгармоничны к веселеньким голубым, поэтому Амин прикрепляет сверху большой мусульманский календарь с замысловатой арабской вязью, на котором к безупречно синему небу, тянутся остриями золоченых куполов минареты.

Плакат большой и яркий. Он похож на волшебное окно, прорубленное в зеленой стене. Не ограничившись этим, Амин расстилает под календарем новенький золоченый саджжада (молитвенный коврик для намаза), закрывая им черные щели в половицах паркета. Теперь можно возвращаться в горы.

Заперев дверь, прощаются с соседкой. Солико с грустью смотрит на улицы, по которым едут. Вдали мелькает здание восстанавливаемой больницы, обнесенное строительным забором. Вот и знакомый блок пост – теперь он под бетонной крышей. Их пустую машину пропускают, почти не досматривая и немного времени спустя УАЗ начинает карабкаться в горы. Среди покупок; мука, крупы, керосин для ламп, батарейки для радиоприемника, одежда и обувь.

– Амин, поднимись к отцу, – говорит Абу закончив разгружать машину.

Поднявшись в башню Амин рассказывает про блок посты, офицера, его водителя, высокого солдата по фамилии Залесов. Амин наблюдательна, и у нее хорошая память. Она запомнила сколько человек дежурит на каждом посту, как они вооружены, от нее не ускользнуло, как водитель полковника смотрел на Солико.

Отец и братья, внимательно слушают. Лишь один раз, когда Амин рассказывает о том, что Арсен угрожал солдату, отец сдвигает густые брови и неодобрительно качает головой. Наконец Амин умолкает.

Отец долго молчит. Тишину в комнате, нарушает лишь свист ветра за высокими узкими окнами. Братья и Амин терпеливо ждут, что скажет отец, и отец это знает, но не спешит говорить, стараясь найти выверенное решение. Наконец, обращается к Абу.

– Абу, сын мой, скажи, а тот прибор, что остался от английских инженеров еще работает?

– Да отец, но он действует только на открытой местности.

– Постарайся перехватить разговоры полковника, его водителя, и высокого солдата, который ездит вместе с ними.

***

Гитара звенит и стонет, издавая неоконченные переборы, а мысли сержанта рассеяны и далеки от тесной комнатушки, в которой всего две железные кровати и большой стол заваленный чертежами. Устроившись за столом, Залесов что-то чертит и напряженно считает. Наконец, не выдержав заунывных переборов Алексей, оторвавшись от бумаг и спрашивает:

– Валера, что случилось?

– Да, нет, ничего.

Отложив инструмент в сторону, Григорьев встает и выходит во двор. Бетонные стены промышленного здания испещрены следами пуль, выбитые окна заложены мешками с песком. Вечереет, слышится щелчок и от ближайшей стены вместе с пулей отскакивают осколки бетона. Григорьев переходит с открытого пространства под защиту накренившегося бетонного забора, подпертого железной трубой, подняв голову смотрит на бархатно темное небо, покрытое светящимися точками бесчисленных звезд. Бездонное пространство завораживает, и Валерий задумывается о том, сколько людей сейчас смотрят на небо и видят эти звезды. Хлопает дверь, ведущая в покосившуюся пристройку, во двор выходит Залесов.

– Скучно, – то ли говорит, то ли спрашивает Залесов присаживаясь рядом.

– Ага, – задумчиво отвечает сержант, выпуская к небу облачко дыма.

– Завтра в дивизию поедем, – делится планами Залесов.

Алексей закончил подсчет материалов, необходимых для восстановления больницы, теперь надо представить смету полковнику. На дорогах неспокойно, поэтому передвигаются они обычно под прикрытием БТР.

– Завтра БТР занят. На зачистку ребята едут, – говорит Григорьев, думая, что и сам бы поехал, – все веселее, чем возить полковника с Залесовым, и предлагает, – Может без БТР доберемся?

– Стоит ли рисковать?

– Тогда будем ждать.

– И что такого?

– Да ничего, будем ждать. – в голосе Григорьева слышна неприкрытая грусть.

– Ты чего?