Оценить:
 Рейтинг: 0

Улыбка на тропе

Год написания книги
2009
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Вот гад какой! Сам и подставил нас, сдернул, руки нам «надул», да еще смеется! Мы с такими «сувенирами» на руках, а он цел, как копейка! Издевается, ядрена вошь!

– Сделаем «темную» этой «светлой голове». За мягкий рывок надаем по мягкому месту. В виде «моральной» компенсации и за «сдерку», и издевательство в виде смеха.

– Да, половым «абалаковским» способом.

– Это как это?

– А просто! Рюкзак абалаковский на голову, прижать голову к полу и основной веревкой по заднице, по заднице. Аккуратно, но сильно! Га-га-га-га! Десять раз с прочтением десяти заповедей грешнику… Господи, благослови на святое дело!

– А голову еще надо спальником придавить, – чтобы начспас вопли не услышал. Узнает, – всем влетит «до чертиков», и восхождение не зачтут. Спальник погрязнее, попыльнее надо подобрать!..

– А чтоб очнулся на полу в лагерной Шхельде. Затащим туда в знак особого расположения. Ты, Костя, как? Как к таким перспективам относишься? Как ты, нас будешь водкой отпаивать, или «потерпишь издевательства»?

– Лучше потерплю. Но буду сопротивляться. Ой, долгой-долгой драка будет, – и виновник «торжества», до того слушавший с виноватой улыбкой планы начинающих садистов, сокрушенно покачивал головой.

Но эти мысли кончились в душе. Бог сам наказал, оставив удар хлыста! Вокруг всего туловища «клиент» имел сине-фиолетовую полосу от грудной обвязки, – результат «мягкого рывка».

– Ха-ха-ха-ха! Ой, не могу! «Мягкий» рывок!..

– О-хо-хо-хо-хо! Вот и «моральная компенсация»…

– Знак божий! А если б рывок жесткий был?

– Мясо бы с плеч немного сняло?

– Хрен тебе! Вся бы решетка, как скорлупа яичная треснула!

«Клиент» и вечером стал предметом шуток и насмешек: Спорили, какого цвета эта «лента ордена обвязки» на спине: синего, фиолетового, или черного. Просили показать, справлялись у него о состоянии здоровья, участливо похлопывали своими руками-перчатками по спине и приглашали поделиться опытом «мягкого рывка» и скатывания наперегонки по льду.

Мы-то, конечно, ему все сразу простили, а треп… О чем только не треплются альпинисты! Ведь среди них есть немало настоящих «гусаров». Потому, конечно, внешне восхищайтесь, удивляйтесь, охайте, но не слишком-то верьте их рассказам о «мужских подвигах», о «женской щедрости», о «воспитательном поколачивании» и пьяных гулянках в альплагерях. Все это – красивые выдумки для тех, кто там не был.

– Понял, почему рывок «мягким» получился. Потому, что веревка вытянулась, – на длинном конце. Да потому, что закреплена была не жестко, – ведь он нас сдернул. Его рывком остановило, а нас «покатило». Получилось, как два шара стукнулись…

– Хорошо, что катились не кубарем, не «бочкой». «Бочкой» бы скорость такая вышла, что по частям бы на склоне разобрало…

Второй случай очень был похож, – на спуске с пика Каракол, на Тянь-Шане. На этот раз крючья были в наличии, но наш новый О-Ох сумел уговорить всех, что их использовать не надо. Один дурак всех остальных дураками сделал, – стандартный путь начальника-идиота, пребывающего в радужном заблуждении, что у человека несколько жизней! Этот потом не раскаялся, – считал себя правым, несмотря на срыв. Я стал ему возражать, я был «битый». Но он, отрава, стал «подначивать» тем, что я, якобы, «трус». А я, хотя и битый, все же не сумел возразить, как научился позже. Примерно в таком духе: «Пусть я и „трус“, но тебя не боюсь!.. Я считаю: нужна страховка!»… Внутренняя этика альпиниста должна ему указать на необходимость обеспечения безопасности по первому требованию товарищей! Нелегкая это бывает ситуация, когда инструктор «подначивает» группу на неправильные действия, – в таких ситуациях надо уметь показать характер. Бывает и наоборот: группа «подначивает» инструктора, – тогда он должен характер проявить, и остановить небрежность, заставить лентяев и любителей «дармовщинки» работать, как надо…

Ну, начали спуск, надвязали мы четыре веревки, на которых расположились «паровозом» все восемь человек. На нижнем конце верхней сороковки встали двое страхующих, – моя жена и еще один участник. О-ох на этот раз сорвался не на пятом шаге, – он сорвался на пятом метре. Большая разница!.. Я был самым нижним в «паровозе», и видел всю последовательность…

«Я срывы те не в „телявизоре“ видал!»

Сначала, как пушинок, он сдернул мою жену и напарника, а дальше весь этот комок шутя срывал остальных членов «поезда».

«На дальней станции сойду… дрожа по пояс».

Стоящий двадцатью метрами выше парень повернулся ко мне, и спокойным таким, отрешенным голосом сказал: «Юрка… Это конец!..». Опять, конечно, не было маятника, и падали друг на друга. Навалился на ледоруб, воткнул клюв, насколько удалось, в склон. За рывком опять последовал короткий провал в памяти. Осознаю, что лечу на спине головой вниз. Рюкзак с барахлом опять смягчил удар и защитил голову, – она, как и у других, без каски. Летим далеко!.. Потому закрываю голову руками и смутно размышляю о превратностях пути и судьбы. Куда вынесет: вправо, к обрыву пропасти, в полное небытие, или влево, на спасительный снег, на выполаживание. Если в пропасть, то… Мама! Она не переживет!.. Других мыслей не было. Странно: немало людей пишут и судят о том, о чем думает человек в момент гибели. Но никто еще не написал о мыслях того человека, который действительно погиб.

Нам повезло, – вынесло влево, на широкую седловину перевала Джеты-Огуз. В нижней части наш «экспресс» сорвал небольшую мокрую лавинку, – первый раз увидел, как лавина помогла, а не угробила.

Когда остановились, сразу пересчитались по головам и спешно откопали мою жену, полузадушенную веревками. Одежду опять задрало до самого верха. Потом при ураганном ветре долго ставили тандемом палатки, нарезая крышками от кастрюли снежные кирпичи для ветрозащитной стенки. Травма досталась только мне, – на этот раз распухла только правая рука от отчаянной попытки остановить летящих сверху «пассажиров». Все пришли в себя через несколько минут, но какая-то напряженная настороженность осталась… По мозгам так врезало, что они где-то глубоко внутри понимать начали: «Что-то не то сделали, ребята!..». Этот руководитель оказался неисправимым. Свою вину не признал, – было видно, что не чувствует себя виноватым. Потому мы никогда больше с ним не ходили.

В Безенги видел результаты похожих срывов с куда более печальными исходами. Когда погибших с трудом опознать можно было. Кем лучше быть, – живым «трусом» или «храбрым» покойником, – решите сами, какие кавычки выбрать. И решите сами, кто из них умнее. А дураков, и их обвинений боятся не стоит. Горы уважать надо, и всегда считаться с ними. Нам в этих случаях они легкомыслие простили. Но могли и не простить!..

(Написано по рассказам Кузнецова Ю.А., Иркутск, 29.10.06. Иллюстрации: фото Буянова из похода 1991 г., группа Цехановича Г.С. 5 к. сл., на спуске с перевала ВГУ, по гребню от пика Каракол на перевал Джеты-Огуз.)

Е.В. Буянов, П.П. Захаров, Ю.А. Кузнецов

Они больше «не ходили»…

Рассказал мне знакомый альпинист одну историю.

Был в альплагере один компанейский парень. Балагур, весельчак, певун и гитарист. И по хозяйству хорош во всем! В любой компании его рады были видеть. В общем, «душечка», а не парень. Но вот однажды взяли мы его в группу на восхождение. В компании у нас он был новеньким, – никто с ним до этого не ходил. Случился на этом восхождении срыв, – сорвался его напарник по связке. А вот сам он к срыву был не готов, – мы сразу поняли, что сейчас первый сорвет второго и полетят оба! Но! Он вдруг быстрым движением отстегнул карабин связочной веревки. Кажется, по простой и понятной логике: «Зачем биться двоим?..». К счастью, веревка, хотя и отстегнутая, все же как-то случайно змеилась и зацепилась за скалу, – срыв был остановлен. Однако… Что-то изменилось в наших взглядах на этого парня.

С ним больше никто из нас не ходил…

Вот такая история.

Был однажды в горах трагический случай. Знаю понаслышке, как легенду. Парень не мог удержать девушку. Понял, что оба разобьются, и… перерезал веревку. Момент был очень опасный! Потому группа скрыла и «покрыла» этот поступок, – не захотели, чтобы его за этот поступок судили. Бог им судья! Но вот с ним, с этим парнем они больше уже не ходили…

Рассказывала мне еще одна альпинистка, Лида Боревич об одном случае. Дали ей в напарники одного парня, – и она уже на маршруте поняла, что он ни по снегу ходить, ни по скалам лазать, ни страховать не умеет. Маршрут они все же прошли, – спустилась она, вся взмыленная, с ужасом в глазах… Больше она с ним, с этим парнем, не ходила.

Тот же альпинист (что и в начале) рассказал еще одну притчу-легенду. Одно время тренировался он у одного опытнейшего инструктора-методиста. И появился у них в группе парень, – сама «услужливость». Он инструктору тарелки и кружки подносил… А тот его за это из своей группы очень скоро выгнал, и другим сказал: «Не верьте тем, кто вам кружки и тарелки таскает.… Не верю я таким!» (такую легенду мне, якобы, про Барова рассказали, но, – вот беда, – Баров сам о таком случае не помнит).

Я, конечно, примерно представлял, что имел в виду «инструктор», но вот яркого примера такого «типа» у меня на памяти не было. А тут, как будто специально уже другой старый альпинист рассказал еще одну историю, которая «тык-в-тык» с выводами и смыслом слов Барова совпала. Но вначале Пал Палыч сказал вот что.

Учил меня еще мой мудрый дедушка: может, будет в жизни тебе кто-то свое «золотишко» в разных видах «подпихивать». В виде самых разных «благ»! Так вот, прежде чем эти блага взять, ты посмотри ему в лицо хорошенько. На месте ли оно, лицо, или это маска? А если маска, то что под ней? Под ней может и харя свиная, и морда волчья оказаться! В общем, посмотри, вглядись хорошенько. И если лицо тебе не понравится, не бери никакое «золотишко», как бы заманчиво не смотрелось… Боком выйдет!.. Это – мудрость жизни. А сама история вот такая случилась.

Попала группа в непогоду на гребне Бжедуха. Отсиживались, а продукты на исходе. Холодно и голодно. Последние сухари считали и делили! Был в группе парень один, – компанейский, с виду трудолюбивый. В общем, нормальный и хороший парень. Как все считали. Как и другие, он нес продукты, – порядочный такой шмат колбасы.

– А где колбаса-то, коллега?..

– «Вы знаете, рюкзак перекладывал, выложил ее на уступ, и позабыл там…».

Ну, ладно, бывает. Ночью лежим в палатке, и вдруг слышим какой-то приглушенный звук. Думали, что показалось. Прислушались. Чавканье негромкое слышно… Перешептались: действительно, чавкает кто-то во сне. Разобрались быстро. Он, как глист, забрался внутрь спальника с закрытой стороны, и жрал колбасу втихаря. Колбасу у него отобрали, и остатки поделили.

На следующий день никто с ним в связке идти на спуск не захотел. Пришлось идти мне, руководителю. Там есть место одно, – «гоголем» называется. Скала в форме носа, – три монолита, а между ними трещина. Надо сверху подлезть, нащупать в трещине крюк и повесить карабин спусковой веревки. Я это сделал, а потом стал выбирать веревку для приема напарника. Конец веревки ко мне без узла пришел…

– Ты зачем веревку отвязал, ядрена вошь!!?

– Да, а вдруг Вы бы сорвались, – мне что, тоже лететь?..

Пришли в лагерь. Ночью вызывают в медпункт. Врач говорит:

– Где это у Вас так участник побился?

– Какой участник? У меня никто не побился, – все целые пришли, как огурчики!

– Да, вот этот… Его в больницу отправлять надо. Я спрашивал, где побился. А он все молчит…
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
4 из 5