Две женщины. Повести

– Да! Спишь?

– Нет.

– Давай ко мне на скамейку, посидим, поболтаем, а то не спится что-то.

Накинув на плечи платок, Паша вышла к соседскому дому. Каково же было её удивление, когда рядом с соседкой на скамейке она увидела Василия Маковникова. На душе стало неспокойно, а по спине пробежал озноб.

– Ой, – соседка быстро встала, – ну вы тут поболтайте, а я спать пошла.

Не оглядываясь, Аня быстро удалилась. Паша повернулась и тоже хотела уйти, но Василий быстро встал и загородил ей дорогу.

– Останься, надо поговорить, – быстро сказал, обдавая запахом перегара.

– Нам не о чем говорить! – негромко и твёрдо ответила Паша. – Всё давно уже сказано.

– Мы муж и жена, – продолжал Василий. – Прости меня за всё и вернись. Хочешь, вот здесь на колени перед тобой встану, пойду к твоим родным, и у них буду просить прощения.

Паша, отстранив Маковникова, попыталась пройти в сторону своего дома, но Василий быстро перекрыл ей дорогу.

– Я никому тебя не отдам, – прошептал он зловеще. – Если не со мной… значит, ни с кем.

– Оставь меня или я закричу.

– Ах, так… тогда…

Паша не видела в темноте, как в руках Василия оказался нож. Она почувствовала резкую боль в левом боку. За первым ударом последовал второй, Паша закричала и согнулась, зажимая живот руками. Сверху последовал третий удар.

Когда на шум прибежали отец с братом, никого рядом с Пашей не было, а она, скорчившись, лежала в луже крови.

– Повезло ей! – вытирая руки о полотенце, говорил фельдшер. – Нож слабенький оказался. При первом ударе попал в ребро и согнулся, поэтому два последующих удара уже были не смертельными. Зашил. Жить будет.

Многочисленные родственники Паши, узнав о случившемся, решили идти к Маковниковым и пустить им «красного петуха». Но на селе нашлись холодные головы, которые уговорили не делать задуманного, пусть Советская власть накажет преступника. Да и Паша просила не доводить дело до самосуда.

Выездной суд определил обвиняемому 10 лет тюрьмы. Василия увезли, и больше его никто никогда не видел, а Маковниковых на селе стали называть «Резаки».

На молодом теле раны зажили быстро, но рана на душе никак не зарастала. Долго Паша не показывалась на людях. По селу ползли разные слухи и кривотолки, один чудней другого, но оправдываться ей не хотелось. В очередной раз она получила от жизни удар под самое сердце и вроде выдержала, но постоянно посещала мысль «а зачем выдержала, проще было умереть», раздавлена морально и физически, не хотелось ничего и никого. Чтобы не одолевали тяжёлые воспоминания, она пошла петь в церковный хор. Так и полетели день за днём – церковь, поле, дом. Дальнейшей жизни в двадцать два года Паша по-другому уже и не видела.

И всё же, жизнь продолжалась. Возвращались с войны мужчины, на селе стало больше молодёжи, вновь открылась школа, образовали различные курсы. Паше предложили поехать в город и поступить в музыкальное училище на отделение вокала, сказали, что у неё уникальный голос. Заколотилось сердце, чувство неожиданной радости наполнило её душу, но мысль о том, что придётся уехать из дома, от родных и подруг, пугала её.

– Никуда я не поеду, – уже с грустью в голосе ответила Паша. – Подумаешь, талант. Таких голосов в России много.

– Паша, у тебя природный дар.

– Нет!

И всё повторилось – церковь, поле, дом. Правда, иной раз, вечерами Паша с подругами сидела на лавочке у речки, где они хором пели песни. На их пение приходили сельские парни и начинали подпевать. Как только петь заканчивали, Паша уходила домой, невзирая на уговоры подружек остаться.

К следующему лету душевные раны затянулись, и Паша по воскресным дням стала выходить с подругами в село, как говорилось народ посмотреть и себя показать.

– День добрый красавицы! – поздоровался с прогуливающимися подружками молодой подтянутый парень в тёмной косоворотке, штанах галифе и начищенных сапогах.

– И вам день добрый! – хором ответили девушки.

Парень элегантно раскланялся и отошёл в сторону, пропуская идущих.

– Чего это он так галантно раскланялся. Никак, кто-то ему из нас приглянулся? – улыбаясь и оглядываясь на парня, проговорила Варвара.

– Ещё чего! – не глядя в сторону молодого человека, ответила Паша.

– А я его знаю, – вступила в разговор одна из подруг. – Он недавно вернулся из армии, привёз с собой из города молодую жену.

– О чём ты говоришь? – Варвара остановилась. – Жена уже уехала, бросила его. Он живёт за речкой у своей сестры Федосьи, что замужем за сержантом Лукьяном. Зовут его Митя.

– Варька, откуда ты всё знаешь?

– Да вот знаю! Мать моя родная сестра Лукьяна. Вот!

Паша на разговор подруг не обращала внимания, рассматривала прилавки на местном базаре.

– Паш, как он тебе? – отвлёк вопрос подруги.

– Кто?

– Ну, Митька. Кто же ещё?

– А это кто такой?

– Ну, ты подруга даёшь! Да вон тот парень – Варвара указывала пальцем на молодого парня, смотрящего вслед удаляющейся женской компании.

Паша молча пожала плечами, повернулась и продолжила движение вдоль торговых рядов.

Через несколько дней Паша зашла в магазин.

– Никак за сладким к чаю зашли? – обратился к ней молодой парень, в котором Паша узнала Митю, о котором был разговор между подружками. – День добрый!

– Здравствуйте! – робко ответила Паша, так как парень, не моргая, смотрел ей в глаза.

– Позвольте спросить, как ваше имя?

– Паша.

– Замечательно! А я – Дмитрий!

– А что так торжественно! – заулыбалась девушка.

– Ну как, торжественно? – Дмитрий немного засмущался. – До того, как я ушёл на войну, меня звали Митя-мальчик, а теперь как-то неудобно. Думаю, что я всё-таки дорос до Дмитрия.