Юность

Калерия вздохнула, укоризненно покачала головой и спросила:

– Теперь ты поставишь мой портрет?

– Да… Тот, который ты мне обещала…

– И настанет такой час, когда ты вот так же уберешь мой портрет и скажешь, что это была ошибка. И поставишь третий… Потом четвертый…

– Никогда, Калерия! Это – на всю жизнь… Клянусь тебе…

– Милый мальчик… Обманывайся и верь, пока не разучишься…

Калерия погладила мои волосы и уселась на диван. От этого прикосновения кровь бросилась к сердцу, к голове, к лицу, и радость полилась по всему телу… Я вдруг рванулся с места и, опустившись на колени около Калерии, разрыдался и, покрывая поцелуями ее ноги, стал в восторженном исступлении шептать о своей любви и страдании…

– Я не могу, пойми, что не могу тебя потерять… Ты мне дороже всех… дороже жизни!.. Без тебя мне не нужна жизнь… Ты не хочешь понять, Калерия… Если бы ты знала, как я несчастен… Лучше не жить…

Я опустил голову ей на колени и стал тихо всхлипывать. А она ласкала мои волосы и ласково, с испугом и слезами в голосе, тихо говорила:

– Перестань… успокойся… Ты славный… Ты добрый и такой умница… Будь мужчиной!.. Я не люблю, когда плачут мужчины… Будь сильным и гордым, каким я тебя встретила…

– Ты не любишь меня… Нет, не любишь…

– Милый! я не умею любить так, как ты хочешь… Только раз в жизни я жестоко обманулась в любви и теперь… не умею, мой чистый, честный, хороший!.. Ты мне нравишься… очень…. может быть, я, ну, как тебе сказать…

– Правду, правду! – шептал я, не поднимая головы.

– Может быть, я могла бы тебя любить так, как я умею… Но тебе надо другое… Ведь тебе мало моих глаз, моих волос, рук, моих губ… А я больше не сумею дать тебе… Я… моя любовь, как подснежник: быстро пропадает… Бери себе твою Маргариту… А я… я…

– Это была ошибка!.. Клянусь, только ошибка…

– А я красивая… но неверная… «Кармен»… Понял? Да?

– И всё-таки я люблю тебя, только тебя… Какая бы ты ни была…

– Я пустая… гадкая… неумная… Ты присмотришься к моей красоте, и ничего у тебя не останется… Ты моложе меня…

Заворчала вдруг Джальма и уставилась на дверь… Мы стихли, но я не мог поднять головы с колен Калерии… Открылась дверь.

– Подлая тварь! Убирайся вон! Пощади мальчика!

– Мать! Уходи вон! Не смей ее оскорблять! – закричал я, поднявшись на ноги.

– Мерзкая, развратная…

– Молчи!

– Гадина! – задыхаясь, прохрипела мать и, выйдя за дверь, громко сказала:

– Я позову кучера, чтобы он вытащил тебя за волосы…

– Ах, вы вот как! Хорошо… Идите…

Я схватил со стены ружье и дрожащими руками стал вкладывать в него патроны.

Калерия захохотала, вскочила с дивана и, приблизившись, обвила руками мою шею сзади: крепко поцеловала в щеку и шепнула на ухо:

– Да, меня так еще не любили… На, целуй мерзкую, развратную гадину… в глаза, в губы! во что хочешь… Ах, какой ты красивый!.. Скоро рассвет… Посмотри в окно: уже вздрагивает небо и потухают звезды… Целуй!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Розовым полымем загоралось небо на востоке. Проснулись в саду птицы и, попискивая, стали покачивать под окном ветки сирени. Предутренней прохладой тянуло из окна. Было странно тихо, словно пробуждающийся день боялся еще уходящей ночи и осторожно крался по мягкой росистой траве и сыроватым земляным дорожкам, приглядывался и прислушивался…

– Пора… Занимается утро.

– Милая, милая!.. Как ты красива!.. Не могу оторваться от твоих затуманенных глаз…

– Опять слезы?.. Ты уронил одну слезку мне на плечо… Горячо и щекотно… У, какой… бяка!.. Пора, пора… Сказка кончилась.

– Ты не поедешь… сегодня.

– Не могу, голубчик.

– Нет, нет… Не поедешь. Теперь ты… моя ты! Не отдам!.. Никому…

– Я, голубчик, не могу оставаться здесь ни одного дня… Ты это и сам понимаешь… Я подарила бы тебе еще несколько дней жизни… своей, а ты мне – своей, но… ведь это невозможно…

– Я хочу отдать тебе всю свою жизнь и душу отдать, а ты…

– Смешной… Мальчик… У меня нет души, чтобы обменяться с тобой… А жизнь… Нельзя брать чужую жизнь, когда не знаешь часто, что делать со своей…

– Не любишь ты меня!..

– Как умею… Я тебе говорила… Бери, какая есть…

– Калерия, ради Бога прошу – останься еще!.. Я не могу расстаться с тобой… не могу… Ах, ты не понимаешь этого… не хочешь понять…

Я припал к ней на грудь и не хотел оторваться…

– Ты как… ребенок у матери… Я тебе говорю, что осталась бы еще, но где…

– Я поеду с тобой… Ты смеешься?

– Нет… Этого не могу… Нельзя.

– Ты кого-нибудь любишь?

– Меньше, чем тебя… Не делай мне больно.

– Я мог бы убить тебя, Калерия!..