Виртуал 2. Проект «Страж»

– Ну вы же знаете, я приверженец биологического развития. Плоть в отличие от программы не дает сбоев, на нее можно положиться… – При этом, человек с улыбкой углубился в воспоминания. Опыты, проводимые над людьми и их результат, будоражил воображение и опережали даже самые смелые ожидания.

– Отложим ваших питомцев на более поздний срок, как последний козырь если вы не против.

– Не против. – Пожал плечами «не человек». – Но согласитесь, как «козырь», они ведь хороши.

– Это неоспоримо.

– Так, отставили тему биоинженерии. Вы с этим разберетесь самостоятельно, а сейчас нужно решить более насущные вопросы.

– Как скажите.

– Итак. Возвращаясь к теме Сильвера. Предлагаю решить, как будем действовать и что брать. Все утащить, понятно дело не получиться, но кое-что вполне в наших силах не только взять, но и адаптировать.

Между тем, пока решался вопрос с технологиями, один из людей уже набирал сообщение для одной из своих передовых групп…

***

Когда человек чего-то желает по-настоящему, он не считается ни с чем. А когда его еще и прижимают, то грань, отделяющая его от безумия, истончается до прозрачной пелены. Эти люди умели обрабатывать других, умели то – чего не могли мы. Лгать. И делать это так, что человек верил в свою правоту, свято верил и не собирался отступать. Мало кто способен заметить, как становиться безумцем и превращается в фанатика. Ты просто веришь в то, что делаешь, а тебя продолжают обрабатывает. В итоге, ты становишься готовым умирать за то, что еще пару лет назад отвергал. Но самое страшное – обратного пути нет. Есть лишь редкие исключения, подтверждающие правило. Именно поэтому мы не брали пленных, но этим же пользовались враги. Они пополняли свои ряды и укрепляли веру в свою ложь. Сколько же людей от этого погибло… нам больно вспоминать об этом и по сей день.

***

Грузовик немного потряхивало на разбитой дороге. Двадцать человек сидели в прицепе фуры, которая двигались к одному из объектов компании–гиганта «KaySystems». Задача перед ними стояла четкая, неприятная, но уже привычная. К тому же – приказы нужно выполнить.

– Лекс! Ты чего завис? – окликнул меня Макс. Оторвав от пола глаза, поднимаю взгляд на напарника и друга.

– Задумался. А что?

– Да у тебя взгляд такой был, пустой. Аж мурашки по коже.

– Просто понимаю, что сейчас начнётся.

– Ты так и не привык?

– Я не понимаю, как можно привыкнуть к убийствам.

– Слабак! – Фыркнул сосед.

– Ганс, это ведь люди. Они не солдаты и даже не члены армии или тем более Ворона. Это просто охранники и инженеры, которые выполняют свою работу. У них есть семьи, которые ждут их дома. Но сегодня они домой не вернуться.

– Лекс, в самом деле, чего ты заладил? Нам приказали – мы сделали. Все.

– Мне не нравится нападать на корпоративные объекты. Я шел сражаться с Вороном, с Овервойдами, а не людьми, которые никак с этим не связаны и просто выполняют свою работу.

– Это война. Либо мы, либо нас. Они на стороне Овервойдов, на стороне Союза, Ворона. А это уже делает их врагами.

– Знаешь, если тебя обманул один человек, а другой пришел и пристрелил за то, что ты оказался обманут, это будет справедливо?

– Как экспрессивно. – фыркнул Ганс.

– Я серьезно! Эти люди просто обмануты, они не видят всей картины, не видят в какую паутину попали. Эти чертовы машины сплели идеальную паутину, считай весь мир у них в руках. Уже сам Союз со всем своим руководством пляшет под их дудку.

– Лекс, успокойся, – похлопал по плечу Макс.

– Ненавижу тварей, – бурчу, проверяя магазин. Дроны по любому будут, лучше сразу зарядить бронебойные подкалиберные. Или разрывные? Нет, первые определенно лучше.

– Народ, а у меня вопрос.

– Ну?

– Этот челик, тусует с нами уже месяц как, а мы о нем ни черта не знаем. Какого рожна он вообще здесь торчит, если не любит «кровь»?

– Этот «челик», имеет в голове ряд имплантов. В отличие от тебя Накир, он не мажет. И намного быстрее соображает.

– Шеф, а откуда инфа? Он ведь о себе не рассказывает.

– С неба прилетела.

– Лекс, а как ты к нам попал? – спросила Тиша, довольно страшненькая и, по-моему, несколько сумасшедшая дамочка весом под центнер и лет сорока на вид. Впрочем, штурмовик из нее неплохой, и, в некотором смысле, она заменяет молодежи мать.

Я мысленно возвел очи к небу. Создатель, как же это мне все надоело. Мало Накира со своей болтовнёй, теперь еще и доморощенный психолог с гипертрофированным любопытством. Мы на боевой операции, мать-пермать. Ладно, спокойно, Тиша еще ничего, это у Накира словесный понос. Нет, я понимаю, от нервов на «поговорить» пробивает, но не до такой же степени? В моей прошлой группе таких было целых два кадра, но, в отличие от Накира, они на операции держали язык за зубами. Может он за них двоих теперь отрабатывает? Такая себе карма? А народ-то смотрит, очень так требовательно смотрит. С любопытством. Лучше ответить, а то и пулю спиной поймать можно. Специфический контингент, а мы с Максом тут новенькие. О, точно.

– Вам это ничего не скажет. – Качаю головой и сжимаю кулаки, бросая красноречивый взгляд на друга.

– Макс, как он к нам попал? – тут же переключился на моего друга Накир.

– Да так же, как и я. Мы одного… призыва. Я участвовал тогда в митинге против произвола Овервойдов. Нас жестко осадили, по голове настучали. Лекс же просто оказался не в то время, не в том месте, за что и поплатился. Так у него появился сначала зуб, а потом наши и глаза приоткрыли на общую картину. Так, он из инженера переквалифицировался в солдата. Хотя, он и по сей день числится инженером, еще не спалился. У-у-у-умный слишком! – Макс подмигнул мне, и слегка толкнул локтем для поддержки.

– Офигеть. Инженер, а стреляет, как солдат. Это вообще как? – спросил Ганс. Умом и сообразительностью этот парень не отличался. Впрочем, ему это и не требовалось. Он хорошо кушал, прекрасно стрелял и умел четко выполнять приказы. Почти идеальный солдат.

– Все дело в моде. У меня инженерный. Он ускоряет человеческое восприятие и мыслительные процессы. Я проектировал двигатели для космических кораблей, просчитать траекторию попадания пули или снаряда – что семечки пощелкать.

– Воу, – аж подпрыгнул Накир, сверкая восторженными глазами. Опять у него в башке тараканы фейерверк устроили. Оставалось лишь вздохнуть и надеяться, что в деле он вновь станет хладнокровным бойцом. Честно говоря, подозреваю у него что-то вроде раздвоения личности.

– А где же твой отряд? – проявила заботу Тиша. Память у нее своеобразно работает. Овервоиды ее лечили, когда она детей потеряла, да и залечили. Не хотели твари, чтобы рассказала правду о смерти малышей, пытались ложные воспоминания внедрить, да только сердце матери сильнее оказалось. Вовремя наши закрытый диспансер взяли, а то бы ее в расход пустили.

– Наш предыдущий отряд полег. Я и еще пара ребят были на работе, Макс доставлял личное письмо, поэтому нам повезло. Рейдерская группа разнесла наш опорный пункт, не оставив камня на камне. Может я и не люблю убивать, но поверьте, я с радостью нацелю винтовку на солдата Ворона или хотя бы Союза, – в десятый раз пересказал одно и то же. Она покивала, погладила по голове, потом сжала губы и занялась проверкой оружия.

– Хорошо знал тех ребят? – спросил кто-то из дальнего угла кузова.

– Достаточно, – скрипнул зубами, вспоминая те события. Я слишком хорошо знал парней. Они были мне куда ближе по духу и разделяли мою точку зрения. Как и я, они не любили лишней крови на руках, и нам приходилось выполнять многие приказы. Мне сильно не хватает вечерних посиделок с ними. Мы могли говорить открыто, обсуждать, думать и планировать, даже…

– Ничего, брат. Мы за них отомстим. За всех. Железяки еще поплатятся. Выше нос, – ухмыльнулся Ганс и провел рукой по оружию.

– А какая история у тебя? – спросил, желая просто переключить внимание, но вдруг понял, что мне действительно интересно.

– У меня просто. Я хочу свободы. Нельзя быть свободным, когда о тебе знают все, кроме мыслей, хотя… – Ганс почесал щетину на подбородке, – они скоро и мысли начнут отслеживать. А я это, думать по приказу не умею. Прикинь, посмотришь на телочку какую, подумаешь, что мог бы с ней в кровати сделать, а тебя уже вяжут и штраф выписывают.

– Воистину, – хохотнул Накир. Я же подумал о том, что же это за мысли такие должны быть, чтобы тебя за них сразу вязали.