Треугольник короля

– Да, посмотри, вон она там, – ответила девушка.

Историк встал и двинулся к стене. Он по-прежнему не видел никаких живых существ в комнате, кроме его самого и уставшей молодой девушки в светло-серой кофточке, но дошёл почти до самой стены и затем обернулся.

– Теперь и я её не вижу, – сказала Вика немного виноватым тоном.

Только Мечик хотел сказать, что его подруга переутомилась и должна поспать, как взгляд его упал на большой ржавый гвоздь, торчавший из стены. Молодой человек опустился на корточки и потрогал свою находку. И как он сам не заметил его, когда осматривал стены. Гвоздь был загнут кверху. Мечик ещё раз потрогал его и убедился, что шляпка гвоздя довольно острая и ей даже можно пораниться.

– Мечик, что там? – окликнула его Вика, вглядывающаяся в полумрак.

Мечислав вернулся к своей подруге и потихоньку сказал:

– Бабочку я там не нашёл, но в стене гвоздь, с довольно острой шляпкой. Может быть, он нам для чего-нибудь пригодиться.

– Для чего? – тихо спросила Вика, слегка улыбаясь. – Мы пророем им подкоп отсюда?

Эти слова показались Мечику такими смешными, что он расхохотался.

– Ладно, я думаю, нам пора отдохнуть, там в углу есть матрасы, – сказал он.

– Ты что сможешь здесь заснуть? – спросила грустным голосом девушка.

– Нужно хотя бы попытаться. Нужно восстановить, силы. Пока мы всё равно ничего не можем сделать.

Вика и Мечик легли, никто из них так и не смог забыться сном.

Утром дверь их тюрьмы резко открылась, и вошёл Пануриш, а за ним пара его прислужников, один из которых нёс поднос с едой. Пануриш довольно оглядел своих измученных пленников и сказал:

– Этот день настал. Вот, кстати, ваш завтрак. Поешьте хорошо, так как обеда и ужина мы вам не предложим. Но вы сможете поужинать уже дома, после того как всё закончится. Как только мы с вами прольём несколько капель крови, всё свершится, но мы должны быть на своих местах. Можете не бояться этой части ритуала. Пара капель крови, это как для анализа в поликлинике, Мечислав. Ну, а девушку, Виктория, и вовсе парой капель крови не напугаешь, для неё это обычное дело.

Пануриш засмеялся и подошёл к пленникам поближе, а затем всмотрелся в их лица.

– Вы понимаете, что нас будут искать, – жёстко сказал Мечислав, – вам это с рук не сойдёт.

– Да, ваши близкие немного поволнуются, ведь вы не ночевали дома, но уже поздним вечером вы вернётесь к ним. Поймите, то, что происходит, просто должно случиться. Вы мне очень помогаете, и я даже намерен вас вознаградить.

Пануриш сложил руки на груди и ласково смотрел на Вику и Мечика.

– Отпустите нас, – сказала Вика, подняв голову.

– Обязательно, милая. Не бойся. Ну, не буду вам мешать, приятного аппетита.

Пануриш развернулся и вышел, за ним последовала и его свита, последний из прислужников закрыл дверь и провернул ключ в замке.

– Мне хочется ему верить, – сказала Вика неуверенно.

– И мне, – ответил Мечислав помолчав, – хочется, – добавил он скептическим тоном.

Пленники не имели часов и были лишены возможности видеть дневной свет, поэтому могли только догадываться, сколько прошло времени. Наконец в замке провернулся ключ и в комнату вошли несколько человек с саблями, следом появился сам Пануриш.

– Вот время и пришло, – проговорил он, – придётся вас связать и заклеить вам рот, чтобы вы не брыкались и не кричали, пока мы будет вас перевозить в усадьбы.

Сопротивляться было бесполезно. Пленникам связали руки и заклеили рты, а потом вывели их из подвала. У дома стояли два внедорожника. Гродненцев быстро потащили к ним, чтобы как можно быстрее рассадить их по машинам, пока какой-нибудь случайный прохожий не заметил, что происходит. Но тут кто-то из его людей подбежал к Пануришу и сообщил, что один из внедорожников не заводится.

– Что? – полным ярости голосом спросил Пануриш. – Не заводится? Хорошо же, я потом разберусь с тем, кто в этом виноват. Давайте этого назад в подвал, я пока поеду с девкой в часовню, потом машина вернётся, и вы отвезёте его в Станиславово.

Мечика потащили назад. Всё произошло настолько быстро, что он даже не успел попытаться вырваться от своих провожатых, хотя, изначально, планировал это. Его провели вниз по лестнице и втолкнули в подвал, но у историка уже был план. Как только дверь закрылась, Мечислав бросился к тому месту, где вчера заметил гвоздь. Присев на корточки и прислонившись спиной к стене, он стал тереть верёвку, сжимавшую его руки, об острую шляпку гвоздя и спустя некоторое время смог так повредить и ослабить путы, что ему хватило сил высвободить руки, после этого он свёл их за спиной и продолжил сидеть, ничем не выдавая то, что уже не был связан. Через несколько минут дверь снова открылась и вошедший стражник потащил Мечика наверх, но как только они вышли к наружной двери, историк неожиданно изо всех сил ударил ведущего его человека в челюсть. Несмотря на точный и неожиданный удар, прислужник Пануриша лишь слегка покачнулся, но устоял на ногах, однако Мечику хватило этого времени, чтобы вытащить у слуги из-за пояса саблю и приставить её остриё к груди своего провожатого. Стражник замер на месте, лишь угрожающе глядя на молодого человека, но через секунду громко закричал, призывая остальных. Историк не стал дожидаться, пока к его противнику подоспеет помощь, а опрометью побежал дальше и выскочил на улицу. Слуги Пануриша были слишком далеко и не успели перехватить Мечислава, но они тут же бросились за ним. Однако молодой человек очень быстро достиг главной площади города, где, несмотря на вечернее время, всё ещё находилось много людей. Преследователи были вынуждены замедлить бег, так как не могли накинуться на беглеца при таком скоплении народа. Они продолжали идти за ускользнувшим пленником, вперив в него яростные взгляды. Мечик стащил с себя кофту и завернул в неё саблю, чтобы не привлекать внимание прохожих таким необычным предметом, впрочем, на одетого не по погоде гродненца всё равно оборачивались горожане.

Историк подбежал к такси, которое стояло на площади, и быстро запрыгнул в салон.

– Здравствуйте! Поедем на Репина, пожалуйста, – выпалил пассажир.

Водитель с недоверием покосился на странно одетого человека.

– Я только из дома выскочил и сразу на такси, – соврал историк, – давайте скорее, я спешу.

– Ясно, – ответил таксист и завёл машину.

В это время люди Пануриша стояли поблизости, один из них, глядя на быстро отъезжающее такси, достал телефонную трубку.

– Этот мальчик сбежал от нас… да… уехал в такси, – проговорил он и услышал в трубке ответ Пануриша:

– А теперь догоняйте его как хотите, можете не скрываться, можете делать, что хотите, но догоните!

Положив трубку, Пануриш бросил яростный взгляд на Вику. Он, двое прислужников и девушка, находились в часовне-ротонде усадьбы Августово. На полу стояли длинные подсвечники с горящими свечами, а посреди часовни располагалось нечто вроде алтаря. Пануриш стал медленно ходить взад-вперёд, не глядя на свою пленницу, а затем остановился и медленно произнёс.

– Твой дружок Мечислав сбежал. Теперь он может позвонить в милицию, но главное – его не будет в Станиславово, а значит – обряд не удастся.

Пануриш продолжил ходить по комнате. Было видно, что он пребывает в нерешительности. Видя состояние своего вождя, его, обычно не проявляющие никаких эмоций, прислужники, тоже заметно занервничали. Перепуганная Вика следила за каждым движением своего похитителя. Так продолжалось довольно долго, наконец, Пануриш остановился, а затем резко подскочил к девушке. Глаза его были страшны.

– А знаешь, деточка, – прошипел он, – я же и не думал тебя отпускать! И не думал даже! От избранных достаточно всего несколько капель крови, но зачем отказывать себе в удовольствии убрать окончательно лишних свидетелей?

Он отошёл от девушки, но тут же прыгнул назад и произнёс:

– Как тебе такое число? – тут он показал три пальца на своей руке, – три! И ещё такое число, –Пануриш показал девушке три пальца на второй руке, – три и три. Вместе тридцать три. Тридцать три! Тридцать три!

Пануриш кричал и прыгал рядом с Викой, которая уже почти ничего не понимала и балансировала на грани обморока.

– Тридцать три! – последний раз выкрикнул Пануриш. – Я порежу тебя на тридцать три кусочка, вместо того, чтобы убить быстро. Привяжите её к алтарю.

Прислужники бросились к Вике и, не смотря на слабое сопротивление девушки, подняли её и бросили на алтарь. Пока его слуги собирались привязать жертву, сам Пануриш выхватил из-под одежды кинжал и, стремительно вращая его пальцами, стал приближаться к алтарю.

– Тридцать три, определённо, тридцать три, – повторял он.

Несчастная Вика полными ужаса глазами смотрела на грозившегося её убить человека, девушке казалось, что сейчас она окончательно провалится в какой-то глубокий страшный колодец, и, зависнув на тонкой грани между сном и явью, она вдруг увидела за спиной Пануриша смутную тень. У этой тени было лицо, очень похожее на лицо самого её похитителя, и она вдруг обвила его шею чем-то длинным и блестящим, а затем принялась душить. В ту же секунду Пануриш схватился за горло и, издавая сдавленные стоны, повалился на пол, а его растерявшиеся слуги отпустили девушку и застыли с выражением полного недоумения на лицах…

В то время, когда эти удивительные события происходили в часовне, к ней с большой скоростью мчался в такси молодой гродненский историк. Машина была уже недалеко от пункта назначения, когда Мечик сказал водителю:

– Можно мне позвонить? Дайте телефон, пожалуйста.