Рарас. Рыба из песка

– В любом случае, мы идём домой. Вам нужно учиться. Вы показали себя неплохо.

– Так мы и не сражались почти, – возразил Ке'саль, а Каду погрузился в себя, думая, что обидел друга, и хоть тот сейчас говорит спокойно на отвлечённые темы, но всё же… он это запомнит. Понимание, что провинился, не отпускало, и он знал, что это не отпустит его долгое время.

– Ладно, все по местам, двух животных оставим у гоблинов, а двух – недалеко от прохода.

– А может, заберём хотя бы парочку себе, я привык к ним, – попросил Ке'саль.

– Хотел бы я сказать, что Дирад слетает на остров и возьмёт щенков для вас, но нет. Они не нужны вам.

– Почему это? – удивился Ке'саль.

– Потому. Это единственное, в чём мы откажем. – Елий улыбнулся.

– Может, всё-таки сожрёте? Зачем так перетруждаться: учить нас и помогать? – сощурил глаза Ке'саль и посмотрел сначала на одного, а затем на другого колдуна.

– Не хочу от страха повиснуть на верёвке, – ответил Дирад, тем самым намекая на месть богини Тлесав за предательство Вадахамета, но не подумав, что ребята могут не понять шутки и додумать от себя нечто страшное.

Ке'саль глянул на Каду: того передёрнуло от настолько серьёзного взгляда единственного друга.

– То есть это всё делается под угрозой смерти? Давайте я просто уйду! Богиня Тлесав, не убивай их, если они обучают и говорят со мной через силу или боязнь! Я не хочу быть обузой, это, в конце концов, больно слышать! – Ке'саль повёл верблюда в сторону от правильного направления.

– Ке'саль, вернись, это он пошутить пытался. Вот же херня этот переходный возраст! Дирад, выруби его, пусть поспит ещё, может, остынет.

Дирад молниеносно подбежал и, подпрыгнув до высоты сидящего на верблюде, коснулся его пальцем с жёлтым цветом кожи. Ке'саль понял, что его коснулись, только когда из копаний в себе его увело в сон, причём очень быстро. Ощутилась слабость в теле, и мальчик упал налево, прямо в руки наставника.

Вечернее пробуждение возле костра

Не открывая глаз и не подымаясь, кадр'ир услышал четыре новых голоса и два знакомых. Насчёт вчерашнего он возмущаться не стал, частично приняв как взгляд Каду, так и высказывание Дирада с долей шутки. Он молча сел в круг около костра, никак не показывая удивления собеседниками наставников.

– Десять серебром за одного, – предложил Елий.

– Это слишком больше, – покачал головой Гандак.

– Слишком много, – поправил его Кадан, начищая большую саблю.

– Да, много.

– Да отдай ты им эти монеты, не обеднеем! – говоря это, гоблин держал в руках веточку и подносил её к костру, поджигая. Он не поворачивался в сторону говорящих, а просто смотрел на огонёк.

– Я хотеть хорошо есть, – добавил гоблин, снова и снова прикладывающийся к бурдюку с водой.

– Хочу, а не хотеть, – снова поправил Кадан.

– Да.

– Берите за семь, как знакомые. Может, когда-нибудь поможете, – скинул цену Елий.

– Гандак, мне стыдно за тебя, будем должны. – Гоблин задул огонёк на палочке и снова поднёс к костру.

– Я не есть, мм…, ел, верблюда ещё, – поправил сам себя вечно пьющий Гандак.

– Так вы их убьёте? Жаль, – Ке'саль лежал на песке, смотря на звёзды.

– Да, недоколдун, сожрём их! – назло сказал Гандак.

– Совсем ты их не жалеешь, недошпион, – ответил тем же Ке'саль, в конце щёлкнув челюстями. Каду хмыкнув, улыбнулся.

– Да-а, хорошие ребята у вас растут, – сказал смотрящий на огонёк своей палочки гоблин.

– Кес, пойдём, поговорим.

– Ага, идём. – Ке'саль поднялся с песка, отряхнулся и пошёл за другом. Сев на пик бархана метрах в пятидесяти, мальчики засмотрелись на ночное небо.

– Чего позвал-то?

– Хотел извиниться.

– Не, не надо, я представляю: харя такая, ещё бы отросток, светящийся во лбу, и совсем чудов…

– А давай подумаем спокойно: ты ведь расы кадр'ир, вида змееголовых удильщиков, или наоборот, это неважно. Морда у тебя довольно хищная, это же здо?рово! Мы ещё не связали себя с животными, а ты уже с такой внешностью! Потом-то ты сможешь её поменять, а как быть с теми, кто не ученик у колдуна Яха? Я-то привыкну, но и ты должен принять себя. Ты больше похож на тех девчонок, что и красивыми себя не принимают.

– Возможно, ты и прав, но вот я открою себя ещё чуть-чуть. Потеряй я близкого друга… в общем, это сильно бьёт по душе. Ком в горле, глубочайшая обида и разочарование, в дальнейшем – закрытие себя от других на месяцы, а то и годы. С моей стороны предательства никогда не будет, знай это. Я себя изучил неплохо. Никого не подпускал, пока что-то в тебе не нашёл, – рассказал Ке'саль.

– Надеюсь, что не подведу тебя, мой первый и единственный друг.

– Кулачок в кулачок?

– Давай. – Мальчики стукнулись кулаками и продолжили смотреть на звёзды, только теперь безмолвно. Они уладили свой конфликт.

Полчаса спустя ребят позвал Елий. Он сказал, что пора ложиться спать, и сон их будет на улице, ибо у гоблинов всего четыре места, а спать лучше возле костра и не на жёстких досках, а на мягком песке.

Утром колдуны и их ученики попрощались с четырьмя гоблинами и уже к ночи были на втором уровне своего логова.

– Мне не стыдно сказать, что я пиздец как устал.

– Ты так-то не часто бранился, а в последнее время уже три слова вылетело, ладно когда Елий, он, возможно, не специально, – заметил Каду.

– Я ощущаю себя как дома, и потому хочу расслабить полностью как тело, так и голову. А может, мне просто хочется.

– Тогда, наоборот, хорошо, что ты чувствуешь себя здесь, как дома. Хотя если подумать, у тебя и дома-то особо не было.

– Могло показаться, что это лёгкая подъёбка, но, надеюсь, не является ею.

– И даже истерики не будет? – спросил Елий.

– Прошу прощения, господин подкалыватель, но меня всё заебало, и я хочу спать. Разрешите, милостивый наставник?

– Помойтесь, перекусите и отдыхать, а завтра начнём тренировки, – разрешил Елий, проверяющий ученика на срывы.