Ужасная версия

– Оказывается, вы знаток женщин, товарищ Захаров, – с явной иронией отозвалась девушка.

– Да нет, Оля, я не знаток. Но в красоте разбираюсь и вкус свой имею. К тому же, я все-таки мужчина, поэтому просто невольно приглядываюсь к женщинам даже сейчас, уже будучи староватым.

– Вы шутник, товарищ майор.

– Сомневаюсь, Оля, это тебе показалось. Меня смущает твое нежелание отвечать на мои вопросы. Если ты считаешь, что я приехал к тебе посвататься или просто от скуки, тогда и в молчанку сойдет поиграть.

Ольга неожиданно звонко рассмеялась.

– Ой, насмешили вы меня, товарищ майор! – проговорила она, успокаиваясь. – Что я могу вам рассказать… – ее взгляд снова стал отчужденным. – Бывает он здесь редко: придет-уйдет, – она прикусила нижнюю губу и добавила: – Выпьет, как все, и все дела. Ночевать он здесь не ночует. Опять что ли подрался? – вдруг спросила она. – А так, он парень ничо! – коротко заключила Ольга.

– Он часто дерется? – попытался ухватиться Захаров.

– Да нет, – замялась девушка, – просто вид у него решительный.

– Хм… Понятно. А личные вещи у него в доме есть? Можно все-таки заглянуть в ваши апартаменты?

– Ну если очень желаете, – нехотя согласилась Ольга.

Она поднялась со скамейки и прошла к дверям. Захаров двинулся следом.

Дом состоял всего из одной комнаты и маленькой кухни. В углу, недалеко от печки, стоял шифоньер, рядом с ним стол, в другом углу столетняя тумбочка и небольшой телевизор «Рассвет». Еще в комнате стояли две железные кровати. На одной из них сидела девушка, овалом лица и бровями схожая с Ольгой, но разве что чуть постарше, и баюкала грудного ребенка. Она никак не отреагировала на появление милиционера и только ниже склонила голову к своей малютке в ответ на приветствие Захарова. Задерживаться в доме не имело смысла, и Герман Семенович вышел во двор. В это время в калитке появилась и исчезла фигура сержанта Мачуевского.

– А можно открыть этот флигель? – спросил Захаров у вышедшей вслед Ольги.

– Можно, – отозвалась она и тут же подумала, что флигель открывать вряд ли стоило.

Когда-то Ольга с сестрой две недели прожили в нем. Тогда было им не до выбора, где жить: они бегством спасались от пьяной мачехи, разгулявшейся с топором в руках. После того, как хозяева съехали на новую квартиру, они заселились в дом, и флигель пустовал до тех пор, пока однажды не объявился Копылов – самый младший. После организованной им пьянки Ольга во флигеле не прибирала.

Майор вошел в небольшое и низкое помещение. Печка, кровать, два стула, стол и диван. На оконце плотная занавеска. Дух во флигеле был нежилой, хотя на столе стояло десятка полтора пустых бутылок из-под вина и водки. В нескольких из них Герман Семенович заметил остатки спиртного. Среди всей этой батареи на столе еще затерялись два стакана, сухарь и кусочек пожелтевшего сала. «Да здесь пьют, как все», – подумал майор. Однако на столе среди всего этого лежала еще и новенькая поршневая авторучка, которая никак не гармонировала с обстановкой. Захаров аккуратно взял ее в руки и, сняв колпачок, раскрутил. Ручка была заправлена черными чернилами.

– Не ваша? – Захаров обернулся в сторону девушки.

– Понятия не имею, откуда она взялась. Да и сомневаюсь, чтоб Димка что-то писал, – она криво усмехнулась. – А может, и писал что, черт его знает! Я, во всяком случае, могу этих подробностей и не знать. Правильно? – вопросом и с детским раздражением закончила она.

– Все правильно, – миролюбиво согласился Захаров. – Я запишу вам два телефона, и у меня будет такая просьба: если появится Копылов, позвоните по любому из них. Очень хотелось бы с ним увидеться, но о моей просьбе ему говорить не стоит. Да и вашей сестре, я думаю, нет необходимости об этом знать. Если что, скажите ей, что на Бородинской угнали машину и ищут свидетелей, кто что-то слышал. Надеюсь, ты пойдешь мне навстречу?

– Возможно… Интересненькая просьба.

– Я чувствую, что уже надоел. До свидания. Всего тебе доброго, Оля.

Выходя из флигеля, Захаров заприметил в крохотных сенцах ящик с соткой. Нагнувшись, он зачерпнул горсть гвоздей и одновременно с этим увидел валявшуюся ножовку. Здесь же, около ящика, удалось рассмотреть и тонкую россыпь древесных опилок. «Ну вот почти и полное подтверждение – все замышлялось здесь», – быстрым пунктиром пронеслись мысли в его голове. «Две дощечки с гвоздями… Именно соткой были проколоты колеса ГАЗ-53».

– Оля! Если можно, я возьму их немного, – распрямившись с горстью гвоздей в руке, Захаров повернулся в сторону девушки. – Я ведь человек из глубинки, и как раз позарез надо пару десятков в хозяйстве, а до хозмагазина никак не дойду.

– Вот добра-то! – фыркнула Ольга. – Берите, жалко что ли?

– Ну и спасибо. Еще раз до свидания.

Майор быстро пересек двор и вышел на улицу.

– Заждались, наверное? – проговорил он, подходя к машине. Боковым зрением он заметил, как девушка вслед за ним выглянула на улицу, и лишь затем громыхнула задвигаемая щеколда. «Когда я входил, калитка была не запертой», – автоматически отметил майор.

– Заверни во что-нибудь! – Захаров протянул шоферу гвозди. – А ты, Мачуевский, вот что… – отводя сержанта в сторону, потому что в машине сидел Лобов, медленно заговорил майор: – Прямо сейчас установишь за домом наблюдение. Я лично удостоверился, что здесь замышлялся и подготавливался разбой. Место, где удобней устроиться, выберешь сам; а я поеду сейчас в горотдел и там договорюсь, чтоб прислали еще одного парня. Потом вас обоих сменят. Если появится Копылов – ты его узнаешь сразу – звони дежурному, он будет в курсе дела; а твой напарник пусть продолжает наблюдение, пока ты станешь созваниваться. И если до прибытия оперативников он надумает уходить – проследите. Я сейчас скажу лейтенанту, чтоб он отдал тебе рацию, так будет верней. А вообще, смотри по обстановке. Да поаккуратней!

– Все будет в норме, товарищ майор!

– Пистолет у тебя при себе?

– Так точно!

– Я потому спросил, что в нашей работе ничего не исключено. А в доме две женщины и двое детей, один из них грудной. Ты усек, Мачуевский?

– Так точно, Герман Семенович!

– Ну и добро! – Захаров хлопнул сержанта по плечу и пошел к уазику.

«Пожалуй, я допустил грубый прокол», – подумал Герман Семенович, усаживаясь на переднем сиденье. Шофер сразу завел машину. «Не стоило появляться здесь в форме, да еще приезжать на «канарейке». Может случиться нежелательное, что Копылова еще на подходе к дому проинформирует кто-нибудь из соседей о нашем посещении. Само по себе то, что он куда-то исчез в день преступления, мало о чем говорит. Но опилки и гвозди во флигеле, да плюс к тому не очень ласковое поведение квартирантки – это уже многовато. Даже если не брать во внимание то, что он с утра разъезжал с незнакомыми людьми на чужой машине. М-да… Улики и факты так и поплыли в руки, только самих субъектов преступления не видно на горизонте. Вообще-то, как правило, чем крупнее преступление, тем меньше улик. А пока самое вероятное, что Димку тут вряд ли дождешься, если то, что я здесь нашел, конечно, не представляет из себя вариант идиотских по количеству совпадений. Старики Копыловы и знать не знают, что старший сын получил новую квартиру, а старый дом оставил в распоряжении младшего; да и откуда знать: как никак сыновей и родителей разделяет целых пятьдесят километров! Когда доберешься, чтоб их навестить! Интересно, появилось что нового у Яснова?» – вспомнил майор о своем заместителе. Вспомнил по той причине, что именно Яснов перед самым его отъездом в Татьяновск сообщил, что родители Копыловых не знали о получении старшим сыном новой квартиры.

***

Ольга постояла во дворе, пока не услышала шум отъезжавшей машины. «Принесло его сюда, мента проклятого!» – зло подумала она. «И этот… Допрыгался, наверное, сволочь! Вряд ли они зря приедут. Если Митьку посадят, можно будет хоть свободно вздохнуть. Его старший брат их не потревожит, он серьезный парень. А вот жена его, довольно невзрачная с виду, скорее даже дурнушка, но надо же – повезло. А вообще, уйти бы отсюда, куда глаза глядят… Да куда ж они глядят?! У нее Алик, так ему уже хоть четыре! У сеструхи вон, совсем грудной. Где снимешь еще жилье с таким наследством?! А домой возврата нет. Опять станет, сука, с топором бегать. Как нажрется – так за вилку или за топор. А трезвая обижается, почему мамой не называем. Вдобавок ко всем радостям еще и братик полмесяца назад объявился. Не приведи бог заиметь такого, как он, братишку. Правда, двоюродный, а все равно брат, и никуда от него не деться. Как уехал из деревни, так и болтается теперь по Татьяновску. Шестнадцать лет, не работает, волосы отрастил больше моих, а когда заявляется – так перебудит всех. А волокется постоянно в два часа ночи. Только в газетах и писали «профилактическая работа с молодежью» или «особое внимание молодому поколению»… А в жизни так: явится сегодня это «молодое поколение» ночью и заорет, как обычно: «Дырки, подъем!». И по роже ему не дашь…»

Ольга вошла во флигель, который так и не закрывала после визита нежданных гостей, и сразу бросилась на кровать. Лежа на животе, она ощутила, что платье неудобно завернулось, оголяя ноги. «Наверное, по самую задницу», – пронеслось в голове. Пошевелиться, однако, было лень. «Да и все равно, я одна. И вообще, и в частности… А если бы кто и находился, так там и смотреть-то не на что! Вон на работе, девчонки диету соблюдают, и все равно у них есть за что подержаться мужикам». В крайнем раздражении на саму себя Ольга дернулась на кровати. «Да будь они прокляты, эти мужики, чтоб еще отращивать для них свои прелести! Лучше бы вообще не знать эту любовь! Читать про нее в книгах, как раньше в школе, и верить во всех Онегиных». И всплыло воспоминание, да только совсем не связанное со школой, совсем свежее.

Мужчина, который тогда пришел вместе с Митькой, был интеллигентным по виду. Собственно, тогда она их обоих увидела в первый раз. Он говорил ей бесконечные комплименты, что было приятно. Хозяин же дома, как он сразу о себе заявил, наоборот, повел себя крайне по-хамски. Ольга пыталась ему объяснить, что на квартиру ее вместе с сестрой пустил его старший брат, поэтому они даже не ведали-не гадали, что кто-то может предъявить им свои претензии. За жилплощадь и свет они платят, порядок поддерживают. Однако новый хозяин дома не слушал, что говорила ему девушка. Пересыпая бранью бессмысленные фразы, он кругами ходил по двору и пинал там и сям стоящие банки, ведра и прочую утварь. Генрих, как звали мужчину с манерами интеллигента, все пытался урезонить товарища; и тот, наконец, стих. Копылов деловито подошел к забору и вытащил из растущей вдоль него полыни четыре здоровых бутылки вина, которые чаще всего называют огнетушителями. Совершенно успокоившись, Димка торжественно водрузил их на стол, что стоял здесь же во дворе, а затем подтянул поближе скамейку. Усевшись на нее, он стукнул кулаком по столу и произнес:

– Закуску! – а в следующую секунду уже заорал: – Ты чего мнешься-трешься, шалава! Сказал, закуску, значит шевели броднями, дура!

За свою недолгую жизнь Ольга в общем-то и не была избалована обходительным обращением парней. Поэтому поведение Копылова ее не удивило, но по самолюбию все же задело. Она хотела уже ответить ему парой ласковых слов, но в последнюю минуту раздумала и молча ушла в дом. «Посмотрим, что будет дальше», – решила она.

Сестра в это время находилась в доме и сейчас, сидя на кровати, кормила малыша грудью.

– Кто там? – спросила она.

– Еще познакомишься… – почти про себя обронила Ольга и громче добавила: – Хозяин новый объявился. Закуску требует!

– Это Копылова брат? Симпатичный? – заинтересовалась Надька.

– Дура ты! – рассердилась Ольга. – Мало тебе одного! – она указала рукой в сторону малыша, безмятежно посасывающего сиську. – Там, по-моему, такой «подарок», что лучше и не придумаешь!.. Жаль, до 8-го марта далеко, а то в самый раз бы получить!

– Что, он обидел уже тебя, что ли? Злая ты, кажется, здорово.

– Лается, как кобель, вроде я ему жена или любовница. А ведь видит в первый раз! Все банки перебил-распинал по двору, что я вчера перемыла.

– Пьяный, наверное. Вот и рисуется, как все они делают, стоит увидать им красивую девчонку. Мордашка-то у тебя на все сто! Это я тебе не только как сестра говорю, – Надя вздохнула и стала укладывать наконец-то наевшегося малыша. Затем она застегнула халат на груди и подошла к сестре, которая крошила в большую миску зеленоватые помидоры.

– Мордашка, мордашка! – не оборачиваясь, передразнила сестру Ольга. – Всем мужикам нужна ночь, а ночью мордашки не видно. В темноте основное, чтоб было за что пощупать, – она бросила нож и, обернувшись, ущипнула сестренку за бедро. – Вот как у тебя, например.