Рай социопата. Сборник рассказов

Тучный седовласый капитан в полицейской форме, потерев пальцами козырек фуражки, с недоверием осмотрел незваного гостя.

– Да сам тут недавно, – как бы оправдываясь, ответил он.

– Участковый? – спросил бугай, проходя к окну и открывая створку нараспашку.

– Да, – ответил капитан, вопросительно глядя на собеседника.

По своему немалому опыту он давно уже научился сходу отличать служивых коллег от гражданских. Бугай явно был опером или каким-нибудь ответственным из управления, но представиться ему все же не мешало бы.

– Я из «убойки», – опередил здоровяк вопрос участкового и небрежно махнул ксивой. – Самострел? Я так понимаю, криминала нет?

– Судмедэксперта вызвали, – без интереса в голосе ответил капитан. – Посмотрим, что скажет. На первый взгляд – самоубийство.

Единственная комната в квартире была довольно просторной. Слева от входа располагалась широкая кровать, аккуратно заправленная. У окна находился письменный стол, заваленный книгами и бумагами. В левом углу от окна стоял гриф для штанги, рядом с ним, на полу, лежали гантели. В правом углу размещался оружейный сейф, дверца его была открыта нараспашку. Следом стояло кресло, в котором застыл труп, а после него, вдоль стены, комод с телевизором и пара шкафов. Обои позади кресла были усеяны засохшими брызгами бурого цвета. Если бы не присутствовавший в комнате мертвец, эти пятна вполне сошли бы за картину какого-нибудь современного экспрессиониста.

Оперативник склонился над креслом, в котором застыло тело, сжимавшее посиневшими руками ружье.

– Что тут у нас за двустволочка? «Мурочка». Хороший ствол, тесть с таким на охоту гоняет, – усмехнулся опер.

Кончиками пальцев сыщик взял ружье за приклад и потянул на себя, но оно не сдвинулось с места: онемевшие руки трупа крепко его удерживали. Ствол был направлен вверх, а голова покойника откинута назад. Нижняя часть лица была сильно обезображена почерневшими ожогами, щеки разорваны. Затылок был размозжен шариками картечи, пролетевшими через рот во время выстрела. Череп на затылке напоминал раскрывшийся цветочный бутон. Его осколки, повисшие на основании, словно лепестки, распустились в стороны вокруг образовавшейся дыры, через которую вылетали мозги.

Воздух в квартире был пропитан отвратительным трупным запахом. Участковый, скривив лицо и, закрыв нос рукавом, вышел из комнаты в коридор, продолжая наблюдать за оперативником через дверной проем.

– Знаешь его? Ствол зарегистрированный?

– Ну, лицензия у него была. Помню, что сейф проверял, – ответил капитан.

– Чем жил вообще?

– У меня на участке три тысячи человек, мне сейчас еще два передали, за отпускников. Ты думаешь, я всех запоминаю?

– Понятно. Родственники?

– Нашел данные сестры, она в другом городе. Говорит, что жил один, с семьей не общался, чем занимался – даже не знает.

– А кто нашел-то?

– Да соседи на запах пожаловались, походу дня три тут лежит.

Оперативник посмотрел на мертвеца, затем на участкового и буркнул себе под нос:

– Сидит.

Капитан снял фуражку и почесал затылок.

– Кто – сидит?

– Он – сидит, – махнул головой опер в сторону кресла. – Сидит, а не лежит.

– А-а-а, понятно.

Бугай пощупал карманы застывшего в кресле трупа, после чего принялся осматривать документы, лежавшие на столе.

– А что это из ружья торчит? – спросил капитан.

– В смысле?

– Ну, из дула, как будто мозги оттуда выплыли.

– Так это и есть мозги, – усмехнулся оперативник.

– Чьи? Его? – удивился капитан.

– Ну не твои же.

– А в дуле как они оказались?

– Это ж физика. После выстрела давление в стволе падает, образуется вакуум. Ствол был во рту. Бах! Кости с мясом разлетаются, мозги засасывает в ствол, потом давление нормализуется, и мозги наполовину выползают обратно.

– Мерзость какая, – нахмурился участковый и подкурил сигарету.

– Слушай, ну не самый худший вариант. Я тут с медиками недавно бухал, они мне рассказывали, что после смерти мозг еще несколько минут продолжает работать. То есть труп вроде лежит готовый, а человек в это время может все видеть, слышать и осознавать. Представляешь, каково ему? Говорят, например, что во время клинической смерти или под наркозом люди как бы на тот свет попадают или с родственниками умершими общаются. Так вот, это мозг видения создает. То, что они летают, видят свое тело сверху – все это предсмертные проекции мозга. Ну, он неправильно работу органов чувств организует, вестибулярного аппарата и прочего. А этому дураку повезло, – опер кивнул на труп в кресле, – вряд ли он что видел и слышал, тут мозг за долю секунды разнесло.

Капитан скривился в лице и, затянувшись сигаретой, направился к выходу из квартиры.

– Портфель в машине забыл. Пойду заберу.

Перезагрузка Киры

Недалеко от моей работы располагалось уютное кафе. Частенько я скрывался там от офисной суеты, приходя пообедать чуть позже, чем это делают все остальные. В кафе всегда царил аромат свежесваренного кофе, разбавленный прохладой кондиционеров. Летом здесь было особенно приятно находиться. В тот пятничный жаркий день в центре Москвы было невыносимо душно, и возвращаться в офис совсем не хотелось. Я сидел за столиком у затемненного окна, допивал капучино с корицей и разглядывал проходящих мимо людей. Мое внимание привлекла девушка, расположившаяся на скамейке у входа в кафе. Всякий раз, когда открывалась дверь, она поворачивала к ней голову и полной грудью вбирала воздух, сокрушенно выдыхая его с какой-то обреченностью. Мне показалось, что таким образом молодая особа вдыхает аромат кофе. Вдруг она встала и грустно посмотрела внутрь кафе через тонированное стекло, приложив руки к вискам, закрыв таким образом глаза от солнечных лучей. Через затемненное окно со стороны улицы ничего не было видно, но изнутри все хорошо просматривалось, поэтому я смог отчетливо уловить ее грустный взгляд, наполненный тоской и безысходностью. Девушка была совсем юной и выглядела крайне неопрятно. Ее распущенные волосы небрежно свисали до плеч и всем своим видом показывали, что давно мечтают о шампуне, воде и расческе. Затертые джинсы, поношенные кроссовки, нелепая мятая блузка, – ее вид говорил о том, что если она и не бездомная, то явно не из благополучной семьи. Несмотря на внешнюю запущенность, девушка была стройна и даже в меру симпатична, хоть на лице ее и были местами покраснения, похожие на детские прыщи. Мне показалось, что в ее грустном лице было что-то светлое, подающее надежду на то, что она сможет что-то изменить в своей жизни.

Никогда бы не подумал, что захочу помогать таким людям. Меня всегда раздражала слабость и жалость, бесили попрошайки, вечно требующие что-то от других, сами при этом не желающие даже палец о палец ударить. Но в этот раз что-то екнуло в моей голове. Почему-то мне стало ее жалко, и в мысли в ту минуту закралась весьма странная идея.

Я встал из-за стола и направился к выходу, сказав официантке, подозрительно провожавшей меня взглядом: «Сейчас вернусь». Дверь кафе распахнулась, и девушка, сидевшая на скамейке, повернула голову в мою сторону, сделав глубокий вдох и закрыв глаза.

– Привет. Хочешь кофе? – спросил я, придерживая рукой дверь.

Она открыла глаза и с недоверием посмотрела на меня, затем растерянно оглянулась, чтобы проверить, к ней ли я обращаюсь.

– Здесь прохладно и очень вкусный кофе. Я угощаю, пойдем, – продолжил настаивать я и слегка улыбнулся.

Девушка вновь обернулась по сторонам, растерянно провела ладонями по коленкам и, не сказав ни слова, поднялась со скамейки.

– Предпочитаешь латте, капучино, без молока? – спросил я, когда мы сели за столик.

– Мне все равно, – с легкой долей небрежности произнесла она и, взяв в руки бумажную салфетку, принялась гнуть ее и крутить в разные стороны.

Я решил, что она сделает какое-нибудь оригами, но незнакомка просто крутила ее в руках, опустив глаза вниз.