Два в одном

– Да не, сегодня не играю. Влада ищу, не видел его? Звоню, трубку не берет. Я думал он тут сидит, а его нет. Может заходил?

– Нет, не было сегодня, вы чего-то вообще заглядывать перестали, школа что ли мешает?

– Да не мешает, но как-то не до этого, уроков море, все требуют спрашивают, дома тоже надо старикам помогать. – сожаление и досада так и сыпались вместе с этими словами.

– Ну ты учись, Влада не было. Время будет заходите, если что даже минут десять вам накину сверху без оплаты, привет передавай ему.

“Ну предатель, ну вот всегда же вместе все делали. И прогуливали, и петарды взрывали. Ну я ему все выскажу, как найду его. В компьютерном зале нет, значит на стадионе, там как раз сейчас людей полно, играет уже во что-нибудь, а еще и без меня. Ну почему? Я же так никогда не делал и всегда его звал с собой. Ну я ему покажу. Держись, Владос!”, – эти мысли обиды сопровождали Вовку по пути до стадиона. Но и на стадионе Влада не было. Вечерело. Обиженный Вовка уже шел домой, теряясь в том, где же все-таки был Влад. Так и не найдя его, он зашел домой.

В семье Влада уже не было злости на сына. Родители уже начали перебирать в памяти то, чем могли обидеть Влада, но ничего дурного не замечали или не могли вспомнить. Мать с отцом договорились, что наказывать его не будут, а просто серьезно поговорят с Владом. Мать хотела звонить в полицию, но отец отговаривал, ссылаясь на возраст ребячество сына. Да и тем более, что бы ей сказали в ответ? Да ничего кроме того, что ждите, три дня пройдет, тогда и сообщайте о пропаже, нагуляется и вернется.

А говорят, что чужих детей не бывает. Проникнуться беспокойством никто не в силах кроме близких людей. Если бы это был твой ребенок, что бы сделал ты? Как бы ты себя повел? Добрый мир вокруг нас является обманом. И чем ты взрослее, тем больше ты убеждаешься в этом. Мы волнуемся за близких по тому, что они нам дороги, они наше все. Мы в ответе за них.

Отец до поздней ночи ходил между ближайшими пустыми дворами и с надеждой звал сына. Он трижды обошел стадион и школьный двор. Столько же раз он обошел и дворы, на которых обычно бегал сын. Но Влада так и не было, в этот день он не вернулся домой.

Бессонная ночь сопровождала обеспокоенных родителей Влада. Не могло быть и речи о наказании для него. Единственное чего они хотели это знать, что сын жив и здоров. Утомленные, но дышащие надеждой, мать и отец все же уснули к утру, так и не дождавшись потерянного сына.

Вовка также лег спать, но детское чувство обиды переполняло его нутро. Интерес к отсутствию и неизвестном местонахождении уже начинал брать перевес в свою сторону. Детские обиды странная вещь. Они имеют две классификации. Ты можешь быть обиженным на всю жизнь из-за мелочного пустяка, а можешь и наоборот – не обращать внимания на большие оскорбления души твоей и жить дальше попросту смирившись. Человек очень сложный элемент в периодической таблице жизни. Изучить его полностью – бессмысленное занятие, требующее кропотливого ума и терпения.

И до Лизки к вечеру дошла новость о том, что Влад пропал. Она ругала себя за то, что так холодно относилась к нему. Гордость не давала ей сделать первый шаг на встречу неизвестному пока еще ей понятию – отношения. Принципы в ее голове не позволяли этого сделать. Она считала, что взять инициативу в свои руки должен именно кавалер, даже несмотря на то, что этот кавалер ей очень приятен и симпатичен.

Но имеет ли сейчас все это смысл для нее? Люди глупы и разум их затуманен. Туман рассеивается лишь тогда, когда мы теряем то, что не считали ценным. К хорошему быстро привыкаешь, а отвыкнуть от этого есть страдание душевное. Лизка была уверена, что после того как Влад найдется и вернется домой, она поговорит с ним и расскажет о всех ее чувствах к нему. Это уже не симпатия, а нечто большее. Что-то такое, что не поддается объяснению. Слово было дано и обещано. Внутренние молитвы за Влада не прекращались, и она вместе с ними засыпала.

На следующий день в классе был разгар дискуссий и споров на тему о том, куда пропал Влад. Неизвестность очаровывала и будоражила воображение неокрепших пока еще умы школьников.

– Да у друга какого-нибудь ночует, на родителей своих обиделся, вот и бунтует!

– Нет же, говорю вам, ребята, пропал, а может быть и того хуже цыгане украли. Вы же помните, как в том году, мальчика одного старая цыганка сладостями увела за собой, так его потом нашли в четырехстах километрах от нашего города, на цепях сидел у батареи. Вот и с Владом тоже самое.

– А я думаю, что все-таки это инопланетяне. Ну как так? Был человек и нет его, и никто ничего не знает.

Борис Николаевич вошел в класс, вид его был обеспокоенным и взволнованным. Он прервал слышные еще из коридора диалоги ребят и попытался их успокоить.

– Влад пропал, я вчера еще раз разговаривал вечером с его родителями, он так и не пришел домой. Но! – шум голосов ошарашенных школьников заставил его прикрикнуть. – Не нужно волноваться, мы будем верить в лучшее и надеяться на то, что с Владом все хорошо и его здоровью ничего не угрожает.

Школьный учительский совет также затронул тему таинственно исчезнувшего Влада. Решено было выждать еще два дня, и на завтрашний день, если снова ничего не будет известно, обращаться в полицию с заявлением о пропаже. Два долгих мучительных дня в неизвестности. Что такое два дня в ожидании? Ничто по сравнению с годом или более длительным сроком. Два дня для горем замученной матери это слишком сильное испытание. Общая тревога еще и укреплялась тем, что отсутствовал еще один ученик. Вовка также сегодня не пришел в школу.

На следующее утро Борис Николаевич как обычно сидел на кухне у окна и пил кофе. Октябрьская тоска проходила мимо него. Мысли о классе, о беспокойстве в нем, не покидали его. Еще неделю назад, он приготовил огромный макет замка, в котором жило Кентервильское привидение. Замок был детально составлен подручными средствами. В ход строительства шли спички, картон, пачки сигарет, веточки, камешки и даже стекло. Таково было его отношение к детям. Он очень хотел быть любимым для них и родным человеком.

Квартира его ничем не отличалась от среднестатистической берлоги холостяка. Пыль и грязь, которая не исчезала неделями виднелась в каждом ее углу. Темные шторы, серые обои и этот линолеум с ужасным, словно кельтским узором, лишь усугублял атмосферу декаданса в его комнатах.

На часах уже восемь утра, а это означало, что нужно собираться и выходить из дома.

Борис Николаевич вышел и как это часто случалось, он встретил по пути Лизку, она жила в соседнем доме. Они часто вели разговоры обо всем и ни о чем. Лизка и Борис Николаевич были друзьями, несмотря на такую разницу в возрасте.

– Ну и как ты думаешь, смогло ли приведение обрести покой? – интересовался учитель, он видел грусть и не выспавшееся лицо Лизки.

– Борис Николаевич, я не могу сейчас об этом думать, я очень переживаю за Влада, а еще и Вовка пропал. Мысли вовсе не о замке и не о привидении. Я очень переживаю.

– Лиза! Ну как же я и забыл то! Я же макет замка сделал. Ты извини, что я так вот о своем думаю, пошли со мной за макетом зайдем, поможешь как раз дверь закрыть, а то он уж очень громоздкий. А за Влада с Вовкой не переживай, я думаю, что скоро они найдутся.

– А мы не опоздаем? – Замешательство между опозданием и помощью учителю родилось в школьнице за секунду.

– Да нет же, успеем. Пойдем скорее, хорошо, что встретил тебя, вот так повезло, помощница моя.

Они заторопились домой к Борису Николаевичу. Быстрым шагом они прошли те два двора, что уже прошли от дома. Дрожащей рукой учитель открыл входную дверь в квартиру и первой впустил Лизу. Почему рука дрожала? От любви ли к детям и волнения перед реакцией детей на макет замка. Или от того, что хоть кто-то посетил его обитель, пусть даже и ненадолго. Борис Николаевич закрыл входную дверь и скинул сумку с худого плеча. Он холодно и грубо взял ребенка за руку и повел ее на кухню. Лизка почувствовала что-то неладное, но не в силах была даже и пискнуть, страх уже овладел ею. Учитель довел ее до холодильника и открыл его дверь. Трупный отвратительный запах, исходивший от двух детских голов мигом повис в комнате. Казалось, что слышно его было в момент во всей квартире.

– Ну что, ты успокоилась? Ты хотела увидеть и Вовку, и Влада. Вот они перед тобой, мне очень жаль, что они не могут или не хотят с тобой поговорить.

Лизка попыталась крикнуть, но рука изверга быстро успела нанести удар по ребенку. Входная дверь для Лизки, была уже не дверью, а входом в склеп. В потаенный и загробный мир. Конечным пунктом. Учитель ловил себя на мысли о том, что нужно быть осторожнее в своих переживаниях и беспокойствах. “Бедное дите, как жаль, что ты не увидишь макет, над которым я так старался”. – Ничего кроме этой отвратительной и равнодушной мысли больше не было в голове маньяка.

Никто и ничто в этом мире не застраховано. Вся суть состоит в том, что совокупность событий жизни рано или поздно подведет нас к одному финалу – смерти. Жизнь – это жалкая иллюзия, годы не более чем минуты. Долго жить способен тот, кто умеет ждать.

Стоит ли говорить о том, что заходящего Бориса Николаевича и Лизку видели сидевшие у подъезда соседки учителя? Неосторожность и мелкие ошибки в сумме дают ограничение свободы и стальные прутья в виде четвертой стены.

И Влада, и Вовку убийца также просил помочь донести макет. Отзывчивость и доброта часто губит людей. Нас с детства учат быть добрыми, нас учат помогать старшим, и кроме того, их нужно уважать, хотя бы потому, что умы их мудрее по годам. И Влада ожидал внезапный удар по голове тупым тяжелым предметом. Детское тело, не познавшее всех радостей жизни, упало и выдохнуло последний раз. Учитель, сохраняя спокойствие, разрезал его на части затупившимся от времени ножом. Каждая часть мальчика была не более двадцати сантиметров. Свежая плоть еще не успела пригласить в дом трупный запах. И все это было выброшено в мусорный контейнер, части тела предварительно были сложены в два черных пакета.

Вовка также, как и Лизка видел голову Влада. В тот момент весь мир его перевернулся с ног на голову. Именно так злость и обида превращаются в сочувствие и ожидание той же участи в момент. Не злись и не обвиняй. Не стоит тратить время на эти, пожирающие нутро обоих чувство. Это не те эмоции, что нужно воспитывать в себе, оставь свои силы на что-то яркое и незабываемое, ведь жизнь, как оказывается, короче, чем мы думаем.

Но как добрый и отзывчивый учитель смог совершить такое преступление? Почему он взбешенными сверкающими глазами, так спокойно резал не успевшие остыть тела детей? Редкое психическое расстройство овладело им за последние годы. Оно появилось внезапно, неожиданно, словно вспышка. Личность убийцы попросту не помнила своих деяний, совершенных над детьми. Для темной стороны четвертование не более чем забава и времяпрепровождение.

Учитель был осужден, пожизненный срок надолго упрятал его за решетку. Но кто принял на себя учесть? Учитель, пользующийся уважением, авторитетом и привязанностью к детям, или же маньяк, держащий нож и выносящий поздней ночью черные пакеты?

Мы чем-то похожи на Бориса Николаевича. Но все же не так категорично, нет. Мы говорим людям одно, а думаем другое. В каждом из нас живет другой человек, которого невозможно увидеть. Не стоит слепо доверять всем вокруг. Откуда тебе знать о том, что окружает тебя в добром мире? Но и паранойей жить не стоит. Доверять не стоит никому, даже себе. Можно сделать исключение, но это единицы, и они должны быть проверены. О чем думали дети перед смертью, не знает никто.

Не забывай, что ты сам плывешь по своей реке жизни. Стоит ли сойти на берег или плыть дальше, решать тебе. Не дай своей второй личности заплыть за буйки. Пусть она живет внутри и не беспокоит никого, даже тебя.