Психология взрослости

Люди и ситуации разные – контекст один. Вот сделаю то-то, и начнется что-то. Да не абы что, а жизнь. Свободная, счастливая! А чтобы достигнуть цели, нужно убрать будто бы единственное препятствие – бревно на пути, причем как минимум железобетонное, ибо, оказывается, не обойти его, не перепрыгнуть.

А вот не начнется ваша жизнь счастливая, дорогие мои, и свободной тоже не будете! Потому что эти «вот я…, и тогда…» – диагноз. Хотя и не медицинский, но тем не менее хронический. Знакомьтесь, синдром отложенной жизни. В чистом виде.

Симптомы синдрома отложенной жизни:

Занимаемся не своим делом, громогласно декларируя, что «сразу уволюсь, как только найду что-то более подходящее моим способностям и талантам! Просто что-то не подворачивается ничего. Еще немного подождем, неправильно соглашаться на что-то не совсем стоящее, лучше дождаться действительно удачного шанса».

Когда кончается/пропадает/преодолевается препятствие, которое (одно-единственное) мешало достижению цели, судорожно возводим другое. Быстро, стремительно, пока не опустело место, да помощнее, так чтобы «от души». И – нырк – в свое болотце! Обратно в стабильность и покой. А то как-то неуютно, непривычно, не с кем или не с чем героически бороться! (К слову сказать, по статистике, мужчины, много лет ненавидевшие тещ, яростнее всего бросаются на гроб усопшей «мамы» и горче всех переживают ее уход.)

Оставшись с «заветной, долгожданной» целью один на один, теряемся и руку, которую осталось просто протянуть, поднять не можем. Ибо «и что дальше?» Ведь новую цель надо сформулировать, а мы этого не можем, не хотим, не умеем. А зачем?

Излишнее любопытство к чужой жизни: «Господи, Бритни Спирс опять начала пить!

Как же она там, бедная? Страдаю, ночей не сплю, все думаю о ней». А своей жизнью кто заниматься будет?! Копаться в себе неприятно и страшно, вот и уходим от реальности, либо заполняя голову чужими проблемами, либо сравнивая известные проблемы между собой, выбирая чужие проблемы пострашнее, чтобы застыть в неком спокойствии: у людей, мол, хуже бывает.

Нервничаем, мечемся, ищем смысл жизни. Либо апатично наблюдаем, как она проходит мимо, даже не делая попыток влиться в поток. Акцентируем внимание на неудачах и провалах, глубоко переживая каждый.

Причины возникновения синдрома отложенной жизни:

Неумение принять существующий ход событий и стиль жизни, особенно если они кем-то навязаны или сформулированы извне.

Нежелание осознать, что настоящее – не подготовка к будущей гипотетической счастливой жизни, а самая что ни на есть реальность.

Обилие высокоморальных убеждений вроде: «Дети Африки голодают, а я иду на премьеру!» Ага, от того, что вы останетесь дома, еды им непременно прибавится.

Боязнь реально взять свою жизнь в свои же руки. Надежда только на себя! То есть никакой… Ведь если что-то пойдет не так, валить не на кого, а самоедство с рефлексией – десерт на любителя. А так можно плыть по течению, спотыкаясь на общедоступных и общеобточенных камнях, как-то проще. Первопроходцы – ну их, это не про нас.

Неуважение к себе, «недолюбленность» – обратные величины эгоизма. «Я не умею!», «У меня не получится». Можешь. И умеешь. И получится. Просто не хочешь, ибо одно тянет за собой другое, и со всем придется разбираться, а это головная боль.

Ход лечения болезни отложенной жизни:

Жить «здесь и сейчас». Таких минут, событий, людей, настроений, как сейчас, уже никогда не будет. Грезя о светлом будущем, можно не заметить, как настоящее становится прошлым. А ты и не соучастник, и не участник этого, ибо одно подразумевает причастность, а другое активное участие в процессе.

Быть честными хотя бы с собой в своих стремлениях и целях. Поскольку чаще всего мы говорим то, чего от нас ждут, и пытаемся оправдать чьи-то ожидания, пресловутый статус, боимся, что нас неправильно поймут. Иначе говоря, признать, что завести собаку мешает лень, а не мифическая аллергия. Врите другим на здоровье, но себе-то зачем? Кого вы пытаетесь обмануть?

Перестать наконец «любить свое бревно»! Хотя это трудно, очень трудно, ведь оно такое родное, привычное…

Вспомните известные цитаты о счастье. В чем оно заключается именно для вас?

К чему стоит стремиться, чего именно вы хотите получить, достичь?

Жизнь – увлекательное путешествие с неизменным исходом. Так, может, стоит прожить ее так, чтобы было что вспомнить? Кто знает, когда на голову упадет кирпич и кирпич ли? Ведь, может, это произойдет ровно накануне вашего запланированного «…и тогда я наконец заживу!»

    Источник: по материалам Интернета (О. Усольцева)

При оценке возрастного периода, наиболее насыщенного событиями, респонденты 17–23 лет в 70 % случаев отмечали настоящее время, респонденты 24–35 лет в 50 % случаев – с подросткового до настоящего времени, респонденты 36–55 лет – в 50 % случаев – прошлое, 20 % – настоящее, а респонденты 56–65 лет и старше в 80–90 % случаев указали на прошлое время (А. В. Козлова с соавторами, 2009).

Глава 4

Социальные функции взрослых: труд как ведущая деятельность

Каждый возрастной период имеет свою ведущую деятельность. У маленьких детей – это игра, у школьников и студентов – учеба, у людей зрелого возраста – профессиональная деятельность и ведение домашнего хозяйства. Достигая социальной зрелости, человек осознает, что заботу об обеспечении своей жизни он должен взять на себя, а для этого он должен заняться трудом. С трудом связана значительная часть взрослой жизни человека. Если в 1900 г. в среднем взрослый человек посвящал трудовой деятельности 21 год, то в 1980 г. трудовой период составлял уже 37 лет, и в будущем он будет возрастать в связи с необходимостью повышения пенсионного возраста. Это создает определенные проблемы в связи с устареванием полученных в начале профессиональной карьеры знаний, так как производство не стоит на месте, развиваются технологии, требующие новых знаний и умений. Например, половина запаса знаний специалиста высокой квалификации в области компьютерной техники устаревает в течение 2–3 лет (Cross, 1981). Практически человек должен обучаться и совершенствоваться всю трудовую жизнь (Willis, 1987).

Ш. Бюллер предложила концепцию пяти стадий взрослой жизни человека, основываясь только на рассмотрении профессиональной жизни человека. Она выделяет следующие стадии: первая стадия (16–20 лет) предшествует профессиональному самоопределению; вторая стадия (16–20–25–30 лет) характеризуется поисками своего призвания и профессии; третья стадия – пора зрелости личности (охватывает период от 25 до 45–50 лет), ее основой является нахождение сферы применения своих сил, возможностей, в этот период происходит уточнение жизненных планов и их реализация, накопление жизненного опыта; четвертая стадия жизненного цикла наступает в возрасте от 45–50 до 65–70 лет, когда происходит завершение профессиональной деятельности; пятая стадия наступает после 65 лет и длится до завершения жизни, это период, в котором профессиональная деятельность сменяется общением.

    Е. И. Степанова, 2000.

В бытовом сознании часто труд воспринимается как тяжелая необходимость, от которой неплохо было бы и избавиться. Отсюда и «работа не волк, в лес не убежит» и сказка про Емелю, лежащего на печи. Но действительно ли люди могли бы обойтись без труда и жить, как два генерала на необитаемом острове в сатирической сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил»? Оказывается, не могут, и не только потому, что если они не будут трудиться, то умрут с голода. Для этого есть и другие, не менее важные, в том числе и психологические, причины: стремление к самоактуализации, к определенному статусу в обществе, к познанию себя и природы, к творчеству.

4.1. Отношение к профессиональному труду

Отношение человека к труду с давних пор было одним из постулатов религиозных учений. Например, протестантская этика предписывала человеку трудиться в поте лица и постулировала греховность праздности.

За последние 100–150 лет человеческий тип в отношении труда сильно изменился. Время обломовых закончилось. Появился новый тип – Человек работающий. Труд из средства жизни превратился в смысл жизни. Необходимость профессионального труда для нормального самочувствия людей показана во многих исследованиях. Д. Пфейфер и Г. Дэвис (Pfeiffer D., Davis G., 1971) при исследовании работающих представителей среднего класса в возрасте от 46 до 71 года выявили, что 90 % мужчин и 82 % женщин предпочли бы работать и дальше, даже если бы могли этого и не делать.

Многие люди <…> считают работу ради работы чем-то зазорным, лишающим их свободы. Такой взгляд можно проиллюстрировать высказыванием <…> американского социального психолога и геронтолога Р. Хэвайюрста (Havighurst, 1964), считающего, что человек во всех цивилизованных странах живет под властью работы как необходимости, которая лежит на нем, как железное ярмо. Достоинством XX в. Хэвайюрст считает технику, высвобождающую для человека все больше свободного времени. Он считает, что формула детство – учеба, взрослость – работа, старость – покой должна быть пересмотрена так, чтобы эти три вида деятельности имели место в любом возрасте. «Люди не знают этого искусства, – пишет Хэвайюрст, – выйдя в отставку, они вместо того, чтобы заняться учебой и игрой, ищут себе новую работу». В заключение он пишет, что от умения использовать свободное время будет зависеть, полезна или бесполезна жизнь старого человека, приятна она или неприятна.

Подобный взгляд на досуг осуждает английский писатель С. Моэм (1874–1965). Герой его новеллы «Праздный мечтатель» говорит: «Досуг! Если бы люди понимали, что это такое! Это самое ценное, что может иметь человек. Но люди так глупы… Они работают ради работы. У них не хватает ума понять, что единственной целью всякой работы является досуг» <…> Автор новеллы С. Моэм так ее построил, чтобы наказать своего героя за стремление 25 лет зрелого возраста жить праздно, расслабляя свою волю. Несчастный Т. Уилсон, герой новеллы, последние годы своей жизни, не имея силы воли покончить с собой, оставшись без средств, походит скорее на животное, чем на человека: он сходит с ума.

    М. А. Александрова, 1974. С. 38–39.

М. Аргайл (2003) приводит данные об отношении людей к работе и приходит к выводу, что 30–40 % респондентов действительно любят свою работу (табл. 4.1)

Таблица 4.1. Люди, которые работали бы, даже если бы в этом не было финансовой необходимости, процент случаев (Warr, 1982)

Тех, кто отдает работе и становлению карьеры массу своего времени, с каждым годом становится все больше. Ученые выяснили, что около 46 % современных служащих свою жизнь хотят посвятить карьерным достижениям и активно занимаются профессиональной деятельностью. Около 33 % всех опрошенных мечтают, чтобы их жизнь состояла из работы и счастливой семейной жизни в равных долях. А вот 5 % опрошенных людей уверенно заявили, что никакая карьера не стоит того, чтобы из-за нее отказаться от семейной жизни, и на первый план выдвигают семейной счастье.

К карьере прежде всего стремятся молодые люди 20–35 лет со здоровыми амбициями, ориентированные на быстрое продвижение по службе и повышение уровня своего дохода. Конечно, высокие заработки и стремительный карьерный взлет придают некое очарование трудовому энтузиазму, сопровождающемуся информационной перегруженностью, завышенными объемами работы, круглосуточным общением с клиентами и партнерами.

Многие посвящают выполнению служебных обязанностей от 60 до 100 часов в неделю вместо положенных 40. Большинство работодателей поощряют это, устанавливая прямую зависимость между количеством часов, проведенных работником на работе, и эффективностью его деятельности на благо компании.

Работники в США зарабатывают меньше отпускных дней, чем во всем остальном индустриализированном мире (в США в среднем 13 дней в год; японцы получают 25, а итальянцы – 42). Дело еще и в том, что, как выявил недавний опрос Оксфордского медицинского страхового фонда, почти каждый пятый американец не использует несколько свободных дней, которыми располагает. Среди других результатов получены следующие: 34 % респондентов ответили, что их работа столь напряженная, что у них почти не бывает свободного времени; 32 % сказали, что они обедают на своем рабочем месте; 32 % не покидают офисного здания в течение рабочего дня; 14 % считают, что руководство продвигает только тех, кто обычно работает сверхурочно.

С приходом иностранных компаний на российский рынок отношение к труду и у нас постепенно меняется в сторону ускоренного темпа работы и удлинения рабочего дня.

По данным исследования, проведенного Head Hunter, среди 4 тыс. жителей России 48 % из них готовы на ненормированный рабочий день ради карьерного роста или повышения зарплаты; 35 % сказали, что и так трудятся по такому графику; 85 % респондентов работают сверхурочно.

Среди тех, кому приходится это делать, 89 % работали по вечерам, 53 – по выходным, а 16 % – во время отпусков; 66 % опрошенных сказали, что им приходилось переносить отдых с семьей из-за работы. Времени на такой отдых в течение будних дней нет у 48 % респондентов; 38 % опрошенных заявили, что постоянно находятся на связи с коллегами даже во время отпуска, еще 46 % ответили «периодически и только по срочным вопросам».

Задумай ООН провести чемпионат мира по трудоголизму, золотую медаль наверняка получила бы Южная Корея; 2357 часов – таков рабочий год среднего корейца. На практике это означает 48-часовую шестидневную рабочую неделю и отпуск, редко превышающий 3–5 дней. Ясно, что при таком раскладе не до личной жизни. Корейский отец-трудоголик тратит на общение с детьми около 15 минут в день; доклад Организации европейского сотрудничества и развития (OECD) заклеймил корейцев как родителей, которые по сравнению с жителями других развитых стран проводят с детьми меньше всего времени. Высокие нагрузки и стрессы буквально доводят корейцев до самоубийств – по этому показателю страна также занимает одно из первых мест.

А вот японцы вопреки распространенному мнению даже не входят в первую десятку трудоголиков. В год средний житель страны проводит на работе 1784 часа, что на 84 рабочих дня меньше, чем в Южной Корее. Правда, отдельные японцы трудятся слишком усердно – по экспертным оценкам, от переработок ежегодно умирает около 10 тыс. трудоголиков.

Примерно столько же, сколько и японец, работает среднестатистический житель США – 1797 часов в год. Однако у 1,7 млн американцев рабочий год длится 2500–3000 часов и более. Как показал опрос, проведенный американским Центром жизненной политики (Center for Work-Life Policy) совместно с компаниями American Express, BP, ProLogis и UBS, 62 % высокооплачиваемых сотрудников работают более 50 часов в неделю, 35 – более 60 часов и 10 % – свыше 80 часов. Для них обычное дело уйти на работу в 7 утра и вернуться в 9 вечера. Такой режим негативно сказывается на здоровье и личной жизни, заявили большинство участников опроса; 58 % респондентов уверены, что работа не дает им наладить отношения с детьми, а 55 % – что напряженный график мешает их сексуальной жизни.

Пожалуй, лучше всех устроились жители Западной Европы – в Германии, Франции, Швеции, Норвегии, Дании и Нидерландах рабочий год длится менее 1600 часов, что составляет около 35 часов в неделю. Сегодня законодательство Евросоюза не разрешает работнику трудиться более 48 часов в неделю. Однако этой благодати может прийти конец: в июне 2008 года страны ЕС согласовали проект директивы, позволяющей европейцам работать 60 и даже 65 часов в неделю.

А вот британские предприниматели из-за финансового кризиса, похоже, надолго забудут об отдыхе. Согласно недавнему исследованию Bank of Scotland, сейчас они работают 50 часов в неделю (в среднем на 3 часа больше, чем в 2007 г.), и многие из них ходят в отпуск реже, чем предусмотрено законом; 70 % британских наемных работников за год отдыхают менее 20 дней (для наемных сотрудников). При этом 26 % гуляют не больше 10 дней, а у 24 % не набирается и недели.