За гранью искажения

– Сэр, это староста Фегдис, – представил он крестьянина. – Говори.

– Рад приветствовать вас, сэр, в деревне Дорг, – староста поклонился и продолжил: – Два дня назад наши охотники заметили большой отряд всадников с флагами в дорогих доспехах и на ухоженных лошадях. Мы не придали этому значения, так как сын графа часто устраивает охоту в здешних лесах, вихрем налетая из неоткуда, а если встанут на ночёвку, то вообще беда…

– По делу говори, – Пирт грубо перебил старосту.

– Простите, сэр, – взволнованно тряхнул головой староста и прижал руки к груди. – Так вот. Видели да и видели, уже и забыли, а тут вдруг прибегают наши и говорят, что эти всадники час назад перебили караван, который прошёл через нас совсем недавно. Странный караван… На ночлег встать отказались, ничего не купили, пару часов передохнули и в путь на ночь глядя.

– Какого цвета знамёна были у всадников, что изображено?

– Меч и копьё над городом или крепостью… – задумчиво ответил староста и тут же добавил: – У нашего графа на знамени тоже копьё и меч, только синего цвета, а там, говорят, зелёные…

– Люди герцога де Арчибальде… – сказал Марак.

Воспоминания Рустама показали ему вздыбившегося коня, поднявшего всадника в закрытом шлеме на фоне зелёного знамени с мечом и копьём над городом, из раскрытых ворот которого вытекала синяя река.

– Что им здесь делать? – дрогнувшим голосом спросил староста. Бросив короткий взгляд на Рустама, Марак спросил: – Где можно встать на ночь?

– У меня… – машинально ответил староста. – У меня постоялый двор, я могу…

– Иди готовь, – перебил его Марак.

– Марак, там поговорим, – Рустам кивнул.

Староста шустро побежал по разбитой дороге, огибая глубокие вымоины и показывая направление. Отряд двинулся дальше, глядя на плачевное состояние дворов. Единственный колодец находился рядом с постоялым двором. Правее от местной гостиницы размещалась крытая хворостом конюшня, куда Марак и направил повозку.

Ещё несколько минут потребовалось на то, чтобы найти конюха. Отдав парню монету, Марак приказал почистить и накормить лошадей, пригрозив наказанием в случае плохого выполнения. Постоялый двор встретил их тишиной и запахом нечистот, скрипнула дверь и выпорхнула девушка с толстой свечой в грубой каменной подставке.

Встретив гостей, она пробежала по комнате и зажгла ещё несколько свечей. Помещение наполнилось светом, открывая два длинных стола и лавки из плохо обтёсанных досок. Недолго раздумывая, они заняли ближайший стол, побросав свои вещи.

– Пока разогревается кухня, я могу предложить вам эль или Енгорское пиво, – проговорил староста.

– Принеси пиво, – Рустам уже успел изучить пристрастия членов своего отряда. – И что-нибудь для ребёнка.

Староста скрылся в дверном проёме кухни, а Пирт достал карту и склонился над ней. Найдя отметку деревни, он начал водить пальцем, а все терпеливо ждали вердикта опытного егеря.

– Если староста ничего не напутал, то молодой герцог грубо вторгся в провинцию, – сказал Пирт, посмотрев на Рустама и Марака. – Город Травн стоит на границе герцогства Вергот, которым правят Арчибальде. Вопрос в другом, молодой герцог решил поразбойничать или королевство Андар объявило войну?

– Что это меняет для нас? – спросил Рустам, считая догадки простой тратой времени.

– Многое, – усмехнулся Пирт и, склонившись над картой, начал пояснять. – Если это война, то город Травн, скорее всего, осаждён, а дороги к нему перекрыты конными разъездами. Такая же судьба в скором времени может постигнуть и город Енгорс, а значит дороги к нему тоже перекрыты. Если это так, нам следует повернуть обратно и надеяться, что нас не настигнут всадники герцога.

– Или? – спросил Марак.

– До Енгорса три дня пути на повозке, если дороги не перекрыты и мы не повторим судьбу торговца, – Пирт провёл пальцем от деревни по петляющей отметке. – Второй вариант. Идём пешком в обход. Этот путь займёт примерно пять-шесть дней, но он намного безопаснее.

Пирт прервался, так как из кухни появилась девушка и староста с большими подносами. Убрав карту, егерь аккуратно сложил её в мешок, предвкушая вкус пива. Уставшие люди жадно припали к кружкам, утоляя жажду и снимая напряжение последних дней. Равнодушными к пиву остались Рустам и Кейт.

– Сегодня отдыхаем, я попрошу каждого хорошо подумать, – произнёс Рустам, дождавшись, когда отряд утолит первую жажду. – Понимая возросший риск, я не хочу заставлять вас идти дальше. Кто откажется, получит жалованье в полном объёме и сможет вернуться домой, я приму любое ваше решение.

– Сэр… – хором встрепенулись парни, но Рустам поднял руку, призывая к тишине.

– Сегодня отдыхаем, – и, повернувшись в сторону кухни, крикнул: – Фегдис, повтори!

Глава 25

Ристи грубо ударил лошадь, заставив её перейти на галоп. Два стражника Тиуса в тяжёлых доспехах недовольно заворчали, эта изматывающая гонка продолжалась целый день. Солнце уже начало клониться к горизонту и вскоре должна показаться деревня Дорг, где священник Ристи планировал нагнать караван торговца.

– Пошевеливайтесь! – крикнул Ристи, когда лошади стражников начали отставать. Священник снова пришпорил коня, подгоняя взмыленное животное.

Преодолев последний холм, он довольно засопел, заметив чёрно-серые дома. Не снижая темпа, Ристи почти достиг деревни, когда показались три повозки, которые тянули быки. Тягловых животных использовали только крестьяне, они были медлительны и плохо управляемы. Следом появилась вереница людей, женщины несли малых детей, мужчины были вооружены примитивными копьями и топорами.

– Что происходит? Где староста? – конь Ристи едва не завалился, споткнувшись на дорожной выбоине. Крестьяне испуганно посмотрели на всадника, но, заметив знак Тиуса, дружно закивали в сторону деревни, а щуплый мужичок пояснил:

– Староста Фегтис на постоялом дворе, – проскрипел мужик и влился в вереницу крестьян.

Понимая, что пояснений от этих перепуганных людишек он не добьётся, Ристи направил коня вглубь деревни. Распахнутые хлева и одинокие куры, которых не стали ловить и банально бросили, но чтобы крестьянин оставил живность, должна быть очень весомая причина.

– Фегтис, что происходит, почему люди покинули деревню? – крикнул Ристи, влетев на утоптанную площадь перед постоялым двором. Несколько мужчин спешно закидывали в телегу мешки с зерном. Мужики на мгновение замерли, смерив священника заинтересованным взглядом.

– Простите, сэр, не признал вас, – сказал староста.

– Служитель Тиуса третьего круга, – со значением ответил Ристи, и староста согнулся в затяжном поклоне. – Я жду ответа.

– Дурные вести заставили нас собраться на ночь глядя в дорогу, – быстро ответил староста, посматривая на четвёрку мужиков, которые уже начали впрягать в телегу двух хлипких лошадей. – Город Травн пал…

– Что? – Ристи даже привстал в седле.

– Охотники видели большой отряд, движущийся в нашу сторону. Очень много пеших и конных воинов, – продолжил староста, вновь бросив озабоченный взгляд на телегу.

– Откуда у тебя эта телега? – спросил Ристи.

– У нас останавливался рыцарь с отрядом. Рано утром обменяли телегу на два седла, несколько мешков пшеницы и немного вяленого мяса… – староста запнулся, выпучил глаза и попятился. – Не успели…

Почва загудела, и конь священника нервно дёрнулся. Ристи быстро оглянулся и успел заметить приближающийся к его голове обух топора. Последовал удар, пространство расплылось, и Ристи вылетел из седла, рухнув на пыльную землю.

Приподнявшись, Ристи замер, глядя в застывшие глаза старосты, вокруг головы которого иссохшая почва жадно впитывала кровь.

Ристи нащупал на груди знак Тиуса и приподнял его. Священники Тиуса считались неприкосновенными и принимали участие в войнах только в качестве наблюдателей и лекарей, не вмешиваясь в политические игры правителей.

– Я служитель Тиуса! – прохрипел Ристи. Воздух рассёк лёгкий свист, мимо промчалась лошадь, и из горла священника вырвался крик.

Испачканный кровью знак Тиуса упал на землю вместе с частью руки, и Ристи пронзила ужасная боль. Согнувшись пополам, он прижал к груди остаток руки, не понимая, кто посмел напасть на священника Тиуса.

Сквозь пульсирующую боль Ристи увидел, что около него остановилась лошадь и тяжёлые сапоги, прикрытые стальными пластинами, погрузились в рыхлую землю. Шагнув к священнику, нога всадника вдавила знак Тиуса в грязь. Ристи поднял голову, с негодованием посмотрел на широкоплечего рыцаря и прошипел: