От шнурков до сердечка (сборник)

– Пора бы нам с Вами, – доверительно обратился Столб-с-Правой-Стороны-Дороги к Столбу-с-Левой-Стороны-Дороги, – как-нибудь вмешаться в это безобразие. Быть не может, чтобы на Одуванчика не нашлось управы! – и Столб-с-Правой-Стороны-Дороги с надеждой огляделся вокруг.

– Управа на каждого найдётся! – заверил его Столб-с-Левой-Стороны-Дороги и тоже огляделся вокруг.

А вокруг давно уже лежал снег. Снегом засыпало и наш старый дом – только весёлая красная труба пыхтела на поверхности, потому что изнутри старый дом отапливался дровами. Но что столбам – снег!.. Столбы ведь они столбы и есть: им в любое время года одинаково, вот они смены времен года и не замечают. Однако Милиционера, перелезающего через высокий сугроб, заметили – и изо всех сил замахали своими фонарями.

– Что-нибудь случилось? – встревожился тот, подходя к столбам.

– Случилось, случилось! – в один голос крикнули столбы. – Вот этот Одуванчик вместо того, чтобы вырасти на лугу, как положено, взял и вырос на крыше старого дома! Вы должны наказать его за это!

Милиционер удивлённо огляделся по сторонам: повсюду лежал снег.

– Я не вижу ни одуванчика, ни дома – о чём вы? – спросил он у возмущённых столбов.

И возмущённые столбы только теперь взглянули туда, где когда-то рос Одуванчик. Весёлая красная труба вовсю пыхтела над высоким сугробом.

– Но Одуванчик был здесь! – взревел Столб-с-Левой-Стороны-Дороги. – И даже если сейчас никакого Одуванчика не видно, всё равно следует наказать его – хотя бы задним числом! Пусть другим неповадно будет!

– Вынесите приговор! – потребовал Столб-с-Правой-Стороны-Дороги.

– Срок давности истёк! – почему-то очень сердито сказал Милиционер, а потом с грустной улыбкой добавил: – Некого уже наказывать.

И, отдав честь, Милиционер зашагал дальше, а столбы… Столбы так и продолжали возмущаться неслыханной дерзостью того, кого давно уже не было на свете.

Кривая короткая улочка

– Если не можешь быть проспектом, лучше не будь вовсе! – сказал Широкий-Проспект-с-Красивым-Названием.

А Кривая Короткая Улочка и сама понимала, что быть проспектом – да ещё Широким-Проспектом-с-Красивым-Названием – сущее удовольствие! Простираешься себе на целый километр вперёд – и в ус не дуешь… И едут по тебе, ничего не опасаясь, машины, и топают по тебе беспечные прохожие, и продают на тебе разные разности… да, ещё и деревья на тебе стоят по бокам – стройные и высокие. Это, конечно, совсем не то, что быть Кривой Короткой Улочкой: тут-то, конечно, никаких машин, потому как движение чуть ли не под страхом смертной казни запрещено, а уж если всё-таки заехал кто, ни за что не развернётся… так и застрянет навсегда. Прохожих тоже никаких – только жители, а жители и прохожие – совсем разные вещи. Прохожие – они ходят, и ходят, и ходят… а жители – только живут, да и всё. Значит, если живут на Кривой Короткой Улочке, то и ходят по ней. А если не живут, то и не ходят: их тогда на Кривую Короткую Улочку и калачом не заманишь. Что касается деревьев… деревьев-то много, да бестолковые какие-то все: растут где попало и как попало. В основном, в маленьких садиках возле домов – и из садиков на улицу их не пускают.

Словом, это сплошное несчастье – быть Короткой Кривой Улочкой. Только что ж теперь делать!..

Между прочим, те, кто жил на этой улочке, даже стеснялись свой адрес знакомым дать: не очень-то оно приятно – признаваться, что живёшь на Кривой Короткой Улочке. Другое дело – на Широком-Проспекте-с-Красивым-Названием… да ещё в доме, который издалека видно. Тут уж можно громко произносить свой адрес – и лениво так добавлять: знаете такой двадцатипятиэтажный дом в самой середине… там ещё Национальный Банк внизу находится? Вот это адрес так адрес! А с Кривой Короткой Улочкой замучаешься объяснять: это, дескать, такая маленькая улочка в Северо-Восточном округе, добираться на двух автобусах с пересадкой на третий… где-то между большими улицами, которые ведут на проспект… а дом – дом на самом краю находится, на левой стороне, приблизительно метрах в ста от начала улочки… какой улочки? – Да Кривой Короткой Улочки, какой же ещё…