Расплата за предыдущую жизнь

– От баньки я бы не отказался.

– Мечтать не вредно, – буркнул Тюляпин и склонившись к уху Александра, прошептал, – Убивать будем?

– Одного надо взять живым, остальных… убьём.

– Я боюсь, что не смогу выстрелить.

– А ты, Аркаша, представь, что в той деревне, в сарае, сгорела вся твоя семья. Мать, отец, дед с бабкой, жена беременная с тремя детьми, где старшему вот-вот стукнуло восемь годиков…

– Пошлите поближе, – вклинился между ними Андрейка.

– Стой! – зашипел Александр и схватил мальца за рукав. – Слышишь?

– Они ещё только едут, – зашептал Андрейка, обдавая горячим воздухом ухо Александра. – Мы-то напрямую, через лес, а они по дороге, которая огибает лес. Вот мы их и опередили.

– Аркаша, что будем делать?

– Давай посмотрим, сколько их, а потом как стемнеет…

– Тогда будем ждать и наблюдать.

Три подводы, три мужика с винтовками и белой нарукавной повязкой с какой-то надписью. На третьей подводе сидела связанная по рукам и ногам плачущая девушка лет двадцати с кляпом во рту.

Александр подумал о бинокле и даже крякнул от досады, что его нет под рукой. Архип выделялся своим видом. Высокий, широкий в плечах, на голову выше двух других, которые явно являлись его подчинёнными. Узлы, сундуки, какие-то металлические предметы перенесли в сарай.

Двое начали распрягать лошадей, а вот Архип взял на руки, словно игрушку, девушку и направился в дом. На крыльце остановился и отдал указание подчинённым.

Пока наблюдали, проголодались. Александр вытащил из сумки кругляш шоколада и протянул девочке.

– Раздели с ребятами.

Ближе к вечеру два полицая решили умыться, разделись по пояс и начали плескаться, словно дети. Кричать, смеяться. Вести себя так, будто никакой войны и рядом нет. Оружие они оставили у крыльца.

– Аркаша, Андрейка, за мной. Катя, Стёпа, чтобы ни случилось – сидите на месте. Ясно?

Дождался одобрительного кивка, двинулся по лесу к месту, где деревья подходили ближе всего к дому.

Собаки не было. Это плюс. Зарезать по-тихому полицаев не получится. И боязно. Штык-ножи с немецких винтовок снять не додумались. Штык от «мосинки» Александр использовать побоялся.

– Андрейка, можешь незаметно подобраться к крыльцу и стянуть у них винтовки?

Андрейка оценивающе осмотрел место действия и кивнул в знак согласия.

– Как только Андрейка спрячется с винтовками, мы скрытно бежим к крыльцу и врываемся в дом. Надо грохнуть Архипа до того, как оклемаются эти двое. Это наше боевое крещение, Аркаша, и тут либо ты, либо тебя.

План почти получился. Легко добрались до крыльца, проникли в сени, вошли в дом. В комнате Александр запнулся за бросившегося под ноги кота и зацепил винтовкой какой-то предмет. На грохот выскочил огромного роста детина в кальсонах и мощным ударом отправил Тюляпина в глубокий нокаут. Александр, стоя на одном колене, ударил мужика стволом винтовки снизу вверх и тут же получил удар по голове. Глаза полезли из орбит, рассыпая вокруг яркие светящиеся искры. Словно молот опустился на голову, а не кулак…

Александр открыл глаза от частых ударов по лицу. Открыл глаза и увидел над собой заплаканные глаза симпатичной девушки. Хотел улыбнуться, но не смог.

– Там ещё двое. Надо что-то делать. Иначе они нас убьют, – залепетала она.

Александр, превозмогая боль сел. Перед ним стояла на коленях полуобнажённая девушка в разорванном платье, а рядом лежало тело того самого детины, который отправил в нокаут обоих горе-воинов. Под телом растекалась лужа крови.

– Ёшки-матрёшки! Ты чем его так? – спросил он, проверяя пальцами целостность своей головы.

– Топором, – опять пролепетала она.

Александр медленно поднялся, опираясь на винтовку, остановившись взглядом на окровавленном топорище.

– Приведи в чувство Аркашу, – сказал он, с трудом отводя взгляд от орудия убийства.

Полицаи перестали плескаться и вытирались полотенцами, о чём-то негромко переговариваясь. Из окна кухни, откуда наблюдал Александр, стрелять было невозможно. Тюляпин, несмотря на все старания девушки, в сознание никак не приходил.

– Живой хоть? – с волнением спросил девушку.

– Живой, – откликнулась та.

Александр медленно вышел в сени, приоткрыл дверь. Вот они. Один стоит спиной к дому, второй виден лишь наполовину. Как там показывал Тюляпин. Передёргиваем затвор, прицеливаемся в затылок стоящего спиной, выстрел. Сухой, хлёсткий. Сильно ударило по ушам. Отдача такая, что чуть не остался без руки. Не обращая внимания на боль в плече, быстро передёрнул затвор.

– Руки вверх! – закричал он не своим голосом.

Александр с удивлением обнаружил, что один неподвижно лежит на земле, а второй стоит на колене и зажимает рукой окровавленный бок.

На молодом лице читался ужас.

– А ты снайпер, оказывается!

Александр вздрогнул от голоса рядом.

– Одним выстрелом двоих.

– Я вроде в голову стрелял, – пробормотал Александр.

– Так это и так видно, – хотел было засмеяться Тюляпин, но схватился за затылок. – Терминатор какой-то. Одним ударом чуть не убил. Странно, что сотрясения мозга нет.

– Уверен, что сотрясения и мозга нет? – выдал Александр, приходя в себя.

– Чего? – пытался переварить услышанное Тюляпин. – Саня! Ну ты и…

В это время раздался ещё один выстрел из винтовки. Раненый полицай вздрогнул, на груди расплылось красное пятно, и упал вниз лицом.

Из-за дома с довольным видом с винтовкой в руках вышел Андрейка.

– Видал! А ты, Аркаша, ещё ни одного врага не убил. Тут вон дети предателей штабелями укладывают налево и направо. Учись!

– Сам-то случайно завалил одного и уже – учись!

– Андрейка, зови наших, а мы пока тут приберёмся и осмотримся. Пуля прошла пробила кожу первого и вошла во второго. Этот, – Александр пнул по ноге убитого Андрейкой, – легко отделался бы, если не малец. У меня рука, наверное, не поднялась на раненого.