Шестая попытка
– Не позволю! – отрезала Анна. – Хотя… Может, вы вспомните, куда подевались записи? Тогда и обыск будет не нужен. Или визуально нам сможете показать дорогу, вы ведь должны были запомнить путь к дому? Владлен Эдуардович?
Аноним устало сел в кресло и отрицательно покачал головой.
– Тогда ждем подкрепления…
…Полицейские приступили к обыску. Аноним, нахохлившись, сидел на диване и нервно наблюдал за происходящим.
Анна потеряла к нему всякий интерес. Она вытащила рукопись об Артеме и вновь нашла в ней интересные моменты, которые прочитала полушепотом.
«Артем не в один день стал писателем. Он с детства любил конструировать и строить, имел математические наклонности, логическое мышление. Но в один из дней Артем попробовал писать.
Маленькое, забавляющее его хобби. Сначала рассказы, потом повести, и когда встретил свою будущую жену, написал роман. Она вдохновила его на это и поддерживала на всем пути.
Роман так увлек его, что работа казалась в тягость, и Вера сама предложила Артему уйти с нее и сконцентрироваться только на романе. Она зарабатывала хорошо, поэтому…
В тот вечер Вера сделала и другое предложение – жить дальше вместе. С тех пор они уже не расставались. И, как писал в своих книгах Артем, Вера стала прототипом всех его книг, в которых главным героем была женщина…
…Артем любил двух своих женщин – жену Веру и доченьку Сашу, – безгранично вверяя им свое сердце. Они были для него всем, целым миром, и представить себя вне этого мира было для Артема невозможно. Вместе они прошли долгий путь: от полуголодного существования до проверки славой. И прошли все испытания. Или почти все…»
Анна задумалась, отложив рукопись и улетев в мыслях далеко-далеко, туда, где весь мир растворяется в призрачных мечтах.
…Через час квартиру Анонима было уже не узнать. Все перевернуто вверх дном. Вещи в беспорядке разбросаны по столам и на полу. Привыкший к идеальному порядку, Аноним не мог на это смотреть спокойно, поэтому стоял у окна и наблюдал за стремительно темнеющей улицей.
Анна сидела в кресле, Лестрейд на своем уже полюбившемся месте на диване. На журнальном столике возвышалась стопка блокнотов, найденных в ходе обыска в самых неожиданных местах. Причем Анна понимала, что Аноним их не прятал, а действительно забывал. Несколько блокнотов нашли под микроволновой печью, еще пара завалилась за холодильник. И в таком роде все остальные.
Устало отложив последнюю находку, Анна протерла глаза.
– Ничего! Это все старые записи, а у вас?
– То же самое! Блин! Мартышкин труд! – недовольно проворчал Лестрейд, откидывая последний блокнот в сторону.
– А в издательстве?
– Нашли парочку, его биография и жизнеописания. Тьфу! – Лестрейд поморщился. – Даже в типографии побывали, но там вообще пусто – они каждый день избавляются от мусора.
– Вот уж хорошая привычка! – печально улыбнулась Анна и встала с кресла.
– Владлен Эдуардович, вы так и не вспомнили, где мы можем найти дом, куда уехала жена Лаврова?
Аноним отрешенно, но отрицательно покачал головой.
– Хорошо, тогда вы все еще остаетесь нашим гостем. У нас есть право держать вас под замком еще день. Так что вы возвращаетесь в камеру, может, вспомните что-нибудь.
Аноним повернулся к Анне. Он хотел что-то сказать, но увидев, во что превратилась его квартира, лишь неопределенно промычал и вышел из комнаты в сопровождении полицейского.
* * *Утром следующего дня Анна отправилась на работу пешком. Не то чтобы она вышла задолго до начала рабочего дня или погода стояла прекрасная и грех было этим не воспользоваться. Нет, ничего такого. Времени было в обрез, ведь рабочий день уже начался, а с неба вот-вот норовил пролиться дождь. Несмотря на все эти мелочи, ехать на машине Анне не захотелось. Она поняла это, как только открыла глаза. Даже не успев толком проснуться, уже решила: пойдет пешком. Так и сделала.
Медленная, неспешная прогулка по ставшим за несколько лет знакомыми улицам действовала благотворно. Печальные, не оформившиеся во что-то конкретное, с привкусом разочарования и отчаяния, мысли с горем пополам устанавливались и собирались по своим, выделенным именно им полочкам.
Вчера после неудачного обыска Анна почувствовала себя разбитой и несчастной. И еще она поняла, что в тупике. Вперед дороги уже не было, а назад возвращаться она не любила с детства. Хотя в этой ситуации другого выхода просто не существовало, по крайней мере, Анна его не видела. Единственная возможность распутать этот клубок была связана с Анонимом, но тот обрубил нить. Сделал он это ловко и нарочно или топорно и не специально – Анна знать не могла, но результат в обоих случаях один – тупик. Очень ей не нравился этот Владлен Эдуардович, но его придется отпустить, а вместе с ним потерять чуть ли не единственную возможность найти следующий элемент загадки, которую задал Артем.
Анна улыбнулась, стоило ей лишь подумать об Артеме. В нем чувствовалась большая сила, не столько физическая, сколько эмоциональная. И, конечно, загадки, неразрешимые вопросы, таинственные предположения – все это создавало сказочный ореол над Артемом. В сказки до этого дня Анна не верила, но встреча с Артемом что-то в ней изменила.
Взгляд Анны лениво скользил по прилавкам магазинов, не останавливаясь ни на чем конкретном. Праздный взгляд уставшего от скорости жизни человека. Иногда она замечала свое отражение, но тут же отводила взгляд, словно в момент случайной встречи с человеком, с которым не хочешь говорить.
У одной из витрин Анна резко остановилась. Казалось, что ноги сделали это сами, без приказа мозга. Подтверждением этому было некоторое замешательство, с которым Анна развернулась назад, не понимая, что стало причиной такого экстренного торможения.
Оказалось, она стоит перед витриной книжного магазина. Анна пару раз сюда заглядывала и даже покупала кое-что из классиков. Красочно оформленная витрина действительно притягивала взгляд, но чтобы вот так останавливаться ради нее на ходу…
Женщина, видимо продавец, с благоговейным трепетом раскладывала какие-то книги на витрину. Уже только за этим действием можно было наблюдать часами. Но время поджимало, и потому Анна, так и не найдя ничего интересного, по крайней мере, настолько, чтобы стоять дальше, развернулась в прежнем направлении, но тут же вновь прильнула к витрине.
На этот раз взгляд Анны уже не блуждал. Она с широкими от удивления глазами смотрела на одну-единственную книгу, причину ее остановки. Продавщица, заметившая ее, недовольно хмыкнула и исчезла с витрины. Анна быстро подошла к двери магазина.
Дверь оказалась запертой. Анна настойчиво постучалась: раз, затем второй.
За прозрачной стеклянной дверью появилось лицо все той же продавщицы, только теперь это лицо выражало недовольство. Она молча указала на вывеску «ЗАКРЫТО» и уже хотела было уйти, но Анна вновь громко постучала.
На такую неслыханную наглость в столь ранее время суток продавщица не могла промолчать, она вновь повернулась к Анне. Красное от злости лицо и сложенные в трубочку губы, готовые произнести гадости, так и застыли в немом изумлении. Анна держала раскрытым удостоверение сотрудника полиции.
Едва не захлебнувшись собственными намерениями, продавщица с кашлем выдохнула и поспешно открыла дверь. Анна кошкой проскользнула внутрь.
– Капитан Гаврилова! Мне необходимо посмотреть на одну из ваших книг!
– На какую именно? – прохрипела все еще не пришедшая в себя продавщица.
– Одну из тех, на витрине. Пойдемте, я покажу.
Несколько минут Анна пыталась дистанционно управлять продавщицей, решительно не пустившей ее в витринное помещение. Эта немолодая уже женщина охраняла место за витражным окном, как алтарь в церкви, от порочного взгляда любого человека женского пола. Поэтому приходилось применять слова «выше», «ниже», «да не та», «чуть левее».
В результате этой забавной игры нужная книга все же оказалась в руках Анны. Глянцевая обложка, твердый переплет, золотые тисненые буквы заглавия «АРТЕМ» и фотография улыбающегося Владлена Эдуардовича собственной персоной.
Быстро пролистав книгу, Анна убедилась в своей догадке. У нее в руках уже напечатанная биография Артема Лаврова.
– И давно у вас продается эта книга? – в голосе Анны чувствовалась растерянность.
– Сегодня первый день. Наш магазин – предпродажная площадка для многих еще не зарекомендовавших себя авторов, – продавщица говорила размеренно, с едва уловимыми нотками высокомерия поставленным голосом учительницы.
– И что это значит?
– Ровно то, что значит! – отрезала продавщица, бережно взяла книгу из рук Анны и протерла ее подолом халата. – У нас в магазине, эксклюзивно – надо добавить, сто экземпляров этой книги. Если продажи будут успешными, издательство допечатает необходимый тираж и книга поступит во все магазины города.
Продавщица уже собиралась вернуться на свой странный книжный алтарь, как Анна ловким движением выдернула биографию Лаврова из ее рук. Она открыла конец книги и быстро пробежалась глазами по ее страницам.
Лицо Анны побледнело. На несколько секунд Анна словно забыла, как надо дышать, подняла голову и, встретившись с недоверчивым взглядом продавщицы, шумно выдохнула, очнувшись от странного оцепенения.
– Маленькая поправка! У вас будут продаваться девяносто девять книг, – с вернувшейся уверенностью и несвойственной жесткостью в голосе отчеканила Анна.
– Это еще почему?
– Потому что! – Анна проигнорировала недовольные нотки в голосе продавщицы и, не удержавшись, воспользовалась ее же недавним ответом.
– Но позвольте! Я ничего не понимаю! Что вы…
Анна уже не слушала продавщицу, быстро набирала номер на телефоне.
– Алло, Леня! Пулей высылай сюда оперативника, да посмышленее. Как куда? Ах да… В книжный магазин на бульваре, угол Советской. Как на чем? Машину пусть возьмет… Что ему нужно будет сделать, я по телефону объясню, пусть позвонит! Все, я бегу в отдел!
Анна быстрым шагом направилась к выходу. Ничего не понимающая продавщица рванула за Анной с неожиданной скоростью и энергией.
– А книга? Книгу-то верните!
– Книгу я забираю с собой! – решительный тон остановил продавщицу в шаге от Анны. – Через несколько минут к вам подойдет сотрудник полиции, все оформите.
Анна уже открыла входную дверь и замерла, задумавшись.
– Да, и… пока не начинайте продажу этой книги. В интересах следствия. Соответствующие бумаги и распоряжения к вам тоже прибудут в ближайшее время! Успешных продаж!
Анна вышла на улицу и, читая книгу на ходу, направилась в сторону управления.
* * *Подойдя к зданию управления, Анна не стала входить в него, а села на одну из вынесенных специально для посетителей скамеек, давно уже превратившуюся в курилку.
Анна сидела ссутулившись, опустив плечи и печальным взглядом сверлила урну. Именно в такой позе ее нашел Лестрейд.
– Вот ты где! Что стряслось? Можешь мне толком объяснить, а то я уже весь отдел на уши поставил, но ничего толком рассказать им не могу.
Анна отрешенно взглянула на Лестрейда и вновь вернулась к созерцанию урны.
– Анна, с тобой все в порядке? – в голосе Лестрейда чувствовалось искреннее волнение за душевное самочувствие его молодой напарницы.
– Его освободили уже? – усталые нотки в голосе Анны придавали ему таинственность.
– Кого? – растерялся Лестрейд.
– Анонима… Его уже отпустили?
– Да, ушел минут тридцать назад. Ровно в девять часов, шеф распорядился. А что случилось? – Лестрейд уселся рядом и прикурил.
Анна забрала у него сигарету прямо изо рта и глубоко затянулась. Лестрейд хмыкнул и прикурил себе новую.
– Он нас обманул. Провел. Кусок говна…
– Ого! Анна! Ты ли это? – изумился Лестрейд несвойственному для Анны речевому обороту.
– Кусок! Я с этой мразью и рядом стоять не хочу, не то что руку ему жать. Мы его в задницу поцеловали и отпустили. И кто мы после этого? Чем лучше него?
Лестрейд счел своим долгом не отвечать на это высказывание. По всему было видно, что Анна чем-то очень расстроена. Выяснять подробности он не стал, резонно предположив, что вскоре все прояснится.
– Вот, – Анна протянула книгу, – прочтите.
Лестрейд взял в руки книгу и открыл ее с самого начала.
– Нет, не тут… – Анна глубоко затянулась, по-прежнему не отрывая взгляда от урны. – Самый конец. Страница триста первая.
Лестрейд нашел нужную страницу и углубился в чтение.
– Вслух! – голос Анны по-прежнему казался нездоровым.
– Что вслух? Читать?
Анна кивнула.
– Ты издеваешься?
– Нет, прошу!
Лестрейд с сомнением посмотрел на Анну, но спорить не стал.
– Хорошо!
«Я стоял на дороге и смотрел вслед уходящему на большой скорости автомобилю Артема. Столб пыли тяжело и несколько лениво поднимался вслед за все ускоряющейся машиной – маленьким красным „Опелем”. Из моего разбитого носа соленой струйкой текла кровь. Она падала каплями на пыльную землю.
Удивительно, но сколько же странной, немного пугающей красоты было скрыто в замысловатых узорах, которые сплели упавшие в пыль и разбившиеся при ударе капельки крови. Но в тот момент я не думал о высоком. Просто зажал разбитый нос рукой и устало смотрел вслед Артему.
Я не бросился за ним. Не было у меня желания доказывать почитаемому мною писателю Лаврову свое искреннее стремление сделать его еще более знаменитым и представить в разных качествах, обрисовав, как хороший художник, все противоречивые черты характера, сделать их выпуклыми.
Куда же так спешил Артем? Как оказалось, он стремился к своему закату, даже не предполагая об этом.
Дело в том, что Артем ударил меня, прежде чем уехать. Причиной этой агрессии явилось то, что я знал, где прячется его жена с любовником.
О Вере я уже написал много и, видит бог, только хорошего. Я ее, если честно, понимаю: трудно жить с человеком, постоянно отдающим всего себя творчеству. Ведь каждая женщина имеет право на свое личное счастье. Поэтому я не хотел говорить Артему, где его жена, но аргумент в виде кулака, прилетающего прямо в нос, переубедит кого угодно.
Адрес я сказал. Именно туда, как я полагал, направлялся Артем. И в тот момент я понял, что должен последовать за ним…
…Когда я остановил машину, чуть в стороне от дома, так, чтобы ее не было видно ни из окон, ни с дороги, в доме, казалось, стояла мертвая тишина. Если бы перед входом на большой лужайке не стоял „Опель” Артема, а с ним рядом джип любовника Веры, можно было бы подумать, что в доме пусто.
Тишина мне не понравилась. Вместо криков и споров, что было ожидаемо в такой ситуации, я слышал лишь тишину. Я уже хотел было войти в дом, как дверь распахнулась.
На пороге прямо передо мной стоял Артем. Все его тело было в крови. Из многочисленных ран на лице, шее и руках сочилась кровь. Вся одежда была изрезана и тоже насквозь пропитана кровью.
Я отшатнулся от него, как от ночного кошмара. Однако он своими остекленевшими глазами словно и не видел меня. Дышал Артем медленно и спокойно и так же двигался. Словно во сне, как сомнамбула.
Именно так Артем прошел к своему автомобилю, сел в него и уехал. При этом он сбил несколько ящиков, выставленных на лужайке, и задел ворота, которые со скрежетом наклонились. Но, как мне думается, Артем этого даже не заметил.
Не сбавляя скорости, он скрылся в неизвестном мне направлении. Я и тут не стал его преследовать. Тяжелое предчувствие охватило меня. Опасаясь увидеть то, о чем мой мозг уже успел многократно подумать, я вошел в дом…
…В прихожей ничего необычного не было. Чисто и опрятно. Вешалка, шкаф для обуви, тумбочка с телефоном и небрежно брошенными кем-то ключами. На светло-бежевых стенах, идеально ровных и чистых, висело большое зеркало. Капельки крови на полу дорожкой уходили за угол.
Ведомый ими, я вошел в комнату. То, что я увидел, потрясло меня. Я и сейчас пишу эти строки с дрожью в руках. Не знаю, что произошло тут до моего прибытия, – пусть это выясняют те, кому положено. Все, что я могу сделать, – описать ощущения и то, во что отказывались верить мои глаза.
Большой, просторный зал и кухня-столовая были похожи на поле сражения. Перевернутый стол, разбросанные вещи, разбитая посуда. Повсюду виднелись следы безжалостной и беспощадной борьбы. Все сияющие белизной стены были забрызганы кровью. Рядом с поверженным на лопатки столом лежал любовник Веры, крупный, накачанный и, надо добавить, красивый мужчина. Но все эти эпитеты можно было смело поставить в прошедшем времени. Он был таковым, потому что сейчас он не выглядел сильным и уверенным в себе: изорванная рубаха, синяки на теле, ссадины. Но самое главное – то, что в его груди торчала рукоятка ножа, а под телом растекалась огромная лужа вязкой крови.
Любовник жены моего героя был мертв, а мой кумир с тяжелым грохотом упал в моих глазах с высот обожания до самой низкой, презираемой мною отметки.
Я осторожно, стараясь не нарушать тишину громким биением своего сердца, прошел дальше и замер в оцепенении.
На полу, у ножки кухонного стола, на спине лежала Вера, жена Артема. Ее бледное лицо застыло с выражением удивления. Открытые глаза безжизненно смотрели вверх, на потолок. А из виска медленно сочилась кровь.
Но самое страшное я увидел в нескольких метрах от Веры. У окна, одетая вся в белое, как ангел, лежала пятилетняя дочка Артема – Саша. Бледное спокойное лицо и лужа крови под ней не вызывали сомнений в том, что и Саша была мертва.
Я выбежал из этого дома и устремился к своей машине. Больше я не мог ни здраво рассуждать, ни выглядеть сильным, ни терпеть этот жуткий запах крови и смерти. Я уехал…
Полиция выяснит, кто виноват и что именно случилось в доме. Я же не сомневаюсь, что разум покинул подающего надежды и ставшего давно успешным писателя Артема Лаврова. Он уже не принадлежит себе. И его жизнь, как уходящее солнце, зайдет за горизонт так же скоро, как стремительно угаснет и популярность, и успех, и талант писателя. Но одно останется точно – его будут еще долго помнить, судачить и спорить о нем.
Артем Лавров был и остается многогранным. Вот только некоторые из его граней смертельно опасны.
КОНЕЦ»
Лестрейд замолчал и несколько секунд смотрел на надпись «КОНЕЦ» с совершенно отсутствующим видом.
Он не двигался. Казалось, и дышал через раз.
Анна забрала у него книгу.
– Теперь вы понимаете, о чем я? – голос ее становился прежним; в нем опять чувствовалась сила и твердость. – Каков подлец!
– Он все это время знал, где жена и ребенок Лаврова и что с ними случилось, и молчал? Но почему?
– Видимо, готовил книгу к печати. Хотя звучит как бред!
– Анна, ты что? Как он мог это…
Анна встала, резко и стремительно.
– Напечатать? Согласна… Каким же надо быть больным человеком, чтобы сделать это?
– Он точно псих! – резюмировал Лестрейд.
– Или ищет путь к славе, идет по головам и очень хочет стать известным, причем любым способом.
– Что же, у него это получилось! – Лестрейд на секунду замолчал. – И что теперь?
– Что теперь? – Анна выкинула в урну уже давно потухшую сигарету. – Как скоро вы сможете организовать ордер на арест и повторный обыск у Анонима?
– Ты что задумала?
– Так как скоро?
– Думаю, – Лестрейд скривился, употребив крылатое выражение Анонима, – тьфу ты! Час – не больше.
– Отлично! Тогда встречаемся через час в квартире Анонима.
– Постой! А обыск зачем? Ведь делали уже, ничего не нашли!
– Просто мы не то искали! На этот раз найдем. У меня появилась догадка.
– А ты что будешь делать?
– А я узнаю пока, где находится этот дом!
– В книге есть адрес? – удивился Лестрейд.
– Нет, конечно! Уж до этого и такой сумасшедший, как Аноним, не додумался бы, но зато в книге есть вот что…
Анна открыла книгу ближе к концу, быстро пролистала ее и ткнула пальцем в одну из фотографий.
На ней было отчетливо видно, как Вера целуется со своим любовником. Они целовались у припаркованной машины. Багажник был открыт, в нем виднелись сумки.
– И что это?
– Прочтите…
Лестрейд кинул недовольный взгляд на Анну, но говорить в ответ не рискнул.
–«Мне кажется, Артем даже не понял, почему от него ушла Вера. Он оказался не в силах увидеть очевидное, так как был всецело занят книгой. И я его понимаю и поддерживаю! Работа важнее, чем сентиментальные нежности. Но как бы то ни было, однажды Вера ушла к человеку по имени Валера».
– Тут Лестрейд замолчал и вопросительно приподнял правую бровь.
Анна нетерпеливо отмахнулась рукою, мол, читай дальше!
– «Где и как она с ним познакомилась, мне выяснить не удалось. Эта история покрыта мраком и тайной. Возможно, они сделали это через интернет. О справедливости этой версии говорит излишняя публичность Веры и ее домашний уклад жизни. Как бы там ни было, у Веры появился другой мужчина. Любила ли она Артема? Думаю, да! Продолжала любить, когда ушла от него? Тоже да! Но она устала от одиночества…»
Лестрейд закрыл книгу и вопросительно посмотрел на Анну.
– И что?
– Я и не думала, что вы раскусите ситуацию с первых трех нот, – Анна изобразила подобие улыбки на своем лице, – но тут реально все просто. Аноним говорит о любовнике Веры, некий Валера, а на фото его машина. Пробью номер, узнаю владельца, активы, найду адрес дома – надеюсь, он записан на него, иначе будет сложнее, но выполнимо. Так что через час у меня будет адрес, а у тебя повод в третий раз зайти в гости к Анониму.
– Круто!
Лестрейд с несвойственным ему энтузиазмом развернулся и почти бегом устремился в управление.
Анна, не теряя времени, последовала за ним.
* * *Противный голос Анонима доставлял уже физическую боль. Словно запущенное дупло в зубе, реагирующее на холодное или горячее. Анна даже сморщилась, как только Аноним, увидев их на пороге своей квартиры, с самодовольной улыбкой сказал первую же фразу:
– О! Как мило, что вы заглянули! Видимо, пришли извиниться? Что же, это похвально. Я в таком случае даже и жаловаться на вас не буду. Все мы люди, каждый может ошибиться, не правда ли?
Целая тирада и на одном дыхании, без шансов вставить хотя бы одно слово. Аноним получал истинное наслаждение от своей речи. Это было видно невооруженным взглядом. Анне даже показалось, что он намеренно акцентировал их внимание на том, как ему хорошо в этот момент. Что же, пришла пора его разочаровать.
Они прошли в комнату.
– Извиняться будете вы! И не здесь, а в суде. Гражданин Волкович, вы задержаны за лжесвидетельство, за оставление в опасности потерпевшего и по подозрению в совершении тяжкого преступления, – на ходу отчеканила Анна.
Лицо Анонима вытянулось в безграничном изумлении. Он так растерялся, что не смог проронить ни слова несколько секунд – вечность для такого человека.
Когда же способность говорить к нему все-таки вернулась, Аноним ею тут же воспользовался:
– Но простите! По какому такому праву…
– По уголовному, Владлен Эдуардович. Леонид, зачитайте задержанному его права. Он, видимо, американских боевиков насмотрелся с их правилами, так пусть послушает наши!
– С удовольствием! Гражданин Волкович! Вы имеете право, вернее, имели. Теперь право будет иметь вас! – на лице Лестрейда появилась нехорошая ухмылка, хищная и пугающая.
– Но позвольте…
– Не позволю! – прервал его Лестрейд.
Он подошел к Анониму вплотную, положил ему руку на плечо и резко надавил на него. Не ожидавший этого Аноним послушно уселся в кресло.
Лестрейд наклонился к раскрасневшемуся уху Эдуарда Владленовича и громким, но отчетливым и пугающим шепотом добавил:
– И не зли меня! А то до суда ты не дотянешь, мразь!
– Леонид! – Анна немного укоризненно, но весьма наигранно осадила напарника.
Лестрейд выпрямился, улыбнулся Анониму, широко и дружелюбно, похлопал того по плечу.
– Вы не волнуйтесь, следствие во всем разберется, и если вы ни в чем не виноваты, то очень скоро вновь почувствуете вкус свободы.
Лестрейд отошел от Анонима. Видно было, как ему тошно находиться с этим человеком в одной комнате.
Аноним оставался сидеть в кресле в неудобной позе, растерянно хлопая глазами.
Анна тем временем огляделась по сторонам. Все тот же беспорядок, оставленный после обыска, и все та же полка, куда Аноним убрал фотоаппарат в их первый визит.
Анна нашла его на прежнем месте. При обыске никто и подумать не мог о фотоаппарате, потому что искали блокноты. Теперь пришло время проверить его.
Анна взяла фотоаппарат в руки и включила его. В этот момент Аноним проворно вскочил с кресла и бросился к Анне.