Я принесла тебе Бога

Рядом шла еще одна женщина, она непрерывно стреляла из пистолета, попадая точно в головы всем, кто целился в Иисуса, и что-то периодически выкрикивала. Те, кто целились в эту женщину, воспламенялись и сгорали заживо, не успев выстрелить. И через несколько мгновений от таких костров в помещении стало светло как днем. Их крик заполнил все пространство и отражался от стен чудовищным эхом. Запах дыма от горящей плоти ударял в нос всем присутствующим.

И вдруг в Бога попали. Пуля вошла в правое плечо, окропляя саван кровью. Христос вскрикнул от боли сквозь сжатые зубы, остановился, взявшись за плечо другой рукой, и перестал светиться. Старик испугался. «Бога же нельзя убить», – прошептал он и огляделся. Вокруг гибли его люди, а ведьмы вершили суд Ковена. Рука вновь потянулась к детонатору.

Но произошло чудо. Христос сначала начал что-то говорить. Это было видно по шевелящимся губам мессии. А затем вновь начал излучать божественный свет. Он выпрямился и раскинул руки в кресте. На ладонях отчетливо были видны отверстия, еще одна стигмата появилась на плече в месте выстрела. Саван вновь стал белым, очистившись от крови. И вновь Бог улыбнулся проповеднику. И вновь стало хорошо.

Когда Христос подошел к пастырю, женщина-защитница встала спиной к спине Спасителя и продолжала стрелять. Стрельба утихала. Воины Иисуса побеждали, добивая раненных врагов на полу.

Мессия подождал, пока выстрелы утихнут полностью, и протянул руку проповеднику. С чувством великого блаженства, выраженном на лице, старик взял Христа за руку и послушно пошел с ним в сторону двери. Он улыбался и сиял вместе с Богом. Впереди их ждало Царствие Небесное.

– Твою мать! – закричала Тамура, когда они вышли из бункера. Твою мать! Самый дебильный план во всех вселенных! Рута, сука, ты не только выглядишь на восемнадцать, но и мозги у тебя цыплячьи. Сука, как же больно-то! – она упала на гранитный пол, сняла с себя оружие, обтягивающий костюм с экзоскелетом и выползла из своей паутины. – Я вся синяя! – лицо перекосила боль. Ведьма осмотрела себя. – Три ребра в труху, одно ребро проткнуло меня изнутри.

К ней подошла медсестра и открыла аптечку. Тамура отобрала у нее упаковку обезболивающих и вколола себе сразу три полуавтоматических шприца в живот.

– Я тебе медаль дам. Ага?! – к Тамуре подошла Эйра и протянула плащ. – За отвагу. Только не ори, как цыганка вокзальная. Сработало же. Я, правда, ни хрена не поняла, что случилось.

– Да пошла ты! – наркотический компонент обезболивающего начал действовать, и ведьма вколола себе еще дозу, закатывая глаза в ожидании новой волны эйфории. – Я когда-нибудь вас обеих убью. Дайте уже, кто-нибудь, сигарету!

Спецназ производил окончательную зачистку вооруженных фанатиков и выводил из зала остальных. Плач и стон наполнили здание школы. Мало того, что миссия провалилась, так еще никто не понял, что произошло.

– Ты молодец, Тамурыч, – сказала только что подошедшая Рута. – Я полностью доверила тебе свою жизнь, и ты справилась на пять балов. Правда меня продырявили. В плечо. А у меня завтра свидание с мальчиком.

– Ничего страшного, – улыбнулась Тамура и вколола себе еще дозу. Эйра тут же отобрала у нее упаковку с остатками обезболивающего. – Жвачкой дырочку залепишь, и все будет чики-чики, – засмеялась сквозь кашель Тамура. – Только не ковыряй там пальчиком. А то песок посыплется. Он возраст-то твой знает?

– Пастыря приняли, – альбинос отчитывалась перед Эйрой, – вколола ему снотворного лошадиную дозу, посадила в автобус и с взводом бойцов отправила его в Ковен, – закончила она доклад и показала язык изрядно опьяневшей Тамуре.

– Хорошо. Я автобусы вызвала, сейчас подъедут. Детей выводим и запускаем Боудикку, – скомандовала в рацию Эйра и обратилась к Руте. – Расскажешь, что там случилось?

– Да во все щели нас там отымели, че рассказывать то? – Тамура поднялась, завернулась в плащ и закурила.

– Я не тебя спросила, – отрезала командир и вновь обратилась к молодой ведьме. – Что видел старик, когда выкрикнул «Иисус»?

– Так Христа и увидел? – ухмыльнулась Рута. – А остальные видели трех ведьм, за которыми добровольно, улыбаясь, пошел старик. Я, правда, чуть контроль не потеряла, когда плечо продырявили. Но ничего! Стагнум, сноровка, навыки и сила воли позволили закончить операцию. Слушай, комбат, а мне можно не медальку, а премию? Хочу машинку красненькую.

– Завтра решим. Я с утра на телевидение, – она взглянула на удивленно вытянутые физиономии коллег, – ага, пригласили на съемки. И профессора какого-то. Пастыря без меня не трогать. Хотя, наверное, я заеду сама утром в Ковен.

– А зачем его трогать? – улыбнулась Рута. – Отпустить его нужно. Пусть идет на все четыре стороны. Весь религиозный и сочувствующий мир уже увидел свою версию пастыря отступника. А недельки через три, когда все успокоится, мы его тихо выпилим, чтоб больше не пытался миссионерствовать.

– Ладно. Но без меня не выпускайте. Может чего интересного расскажет. – Эйра повернулась к женщине в светлом строгом костюме, все это время стоявшей у входа в школу. – Клэр, выведи детей. Только через черный ход, чтоб журналисты нас в гуманности не заподозрили. И где Боудикка?

Прямо к входу подъехал бронированный внедорожник. Две женщины в камуфляжных костюмах вышли из машины и открыли заднюю дверь. На бетонную ступень крыльца школы шагнула босая нога. Женщины тут же расступились. Из внедорожника появилась худощавая высокая женская фигура в грязном рваном платье, запачканном засохшей кровью по всей поверхности. На поясе висела небольшая тряпочная сумочка. Слегка поседевшие длинные волосы, стеклянный взгляд потускневших глаз и слегка трясущиеся руки, Боудикка оглянулась в поисках кого-то. К ней подошла Эйра и тихонько направила к входу.

– Там все, – прошептала ей на ухо верховная ведьма.

– Мои девочки, – простонала Боудикка.

– Там все, – повторила командир. – Иди. Все там.

Боудикка открыла сумочку и достала цыганскую иголку с длинной ниткой. Вошла в здание.

К школе уже подъехали несколько журналистских групп и оцепили здание со всех сторон. Репортеры шныряли везде, пытаясь хоть кого-то развести на интервью, но все бойцы Ковена им отказывали в комментариях. Лишь Эйра выдавала дежурные канцеляризмы сразу нескольким телевизионным компаниям. Самая любопытная журналистка с молодым оператором подбежала к Тамуре.

– Что там сейчас происходит? – спросила она, протягивая микрофон темной ведьме. – Почему туда вошла всего одна ведьма? Зачем ей иголка с ниткой? На что она способна?

– Очень хороший и правильный вопрос! – ответила Тамура, выдыхая порцию дыма. – Я, честно говоря, сама не до конца в курсе. Поэтому, советую вам самим все посмотреть. Там сейчас уже не опасно, всех, кто с оружием был, мы перебили. Идите, идите! Эксклюзив же, как-никак!

– Виталик, за мной! – крикнула журналистка и скрылась за дверями школы. Виталик послушно последовал за ней.

– Куда? – крикнула Эйра, отрываясь от интервью. – Куда ты их послала? Совсем дура?

– А я тут причем? – Темная ведьма развела руками. – Я пыталась их удержать. Эксклюзив им был нужен! А я ранена, как-никак. Не побегу же я за ними.

И в этот момент из школы вновь начали доноситься дикие крики.

– На всю голову ты ранена, идиотка! – сплюнула Эйра.

– Мальчика моего отвезите ко мне! – крикнула Тамура и тихо добавила: – Пожалуйста.

Глава 4

Тамура открыла глаза и увидела белый потолок, по поверхности которого проходили различные коммуникации, образуя сложный замысловатый рисунок. Полминуты она поводила глазами из стороны в сторону и облизнула ссохшиеся губы.

– Вроде ничего не болит, – прошептала она. Затем приподняла край простыни и посмотрела на свое тело. Аккуратно сняла с себя больничные трусики и бросила их на подоконник. На вешалке у двери висел белый медицинский халат, который черная ведьма тут же накинула на себя.

– Митсу, – позвала она паука, который через мгновение появился из уха, – поцелуй меня быстренько. – Паук коснулся жвалами щеки Тамуры. – Сшей мамочке красивый чулочек на все тело, – сказала она, и паук исчез за воротником халата. А черная ведьма надела больничные тапочки и вышла из палаты.

Она спустилась на лифте до второго этажа и по переходному стеклянному коридору перешла из госпиталя в Ковен. Здесь она дождалась лифт, в котором уже находились четверо бойцов спецназа. Молодые люди вытянулись вдоль зеркальных стен лифта.

– Вольно, – прохрипела темная ведьма и откашлялась. – Есть у кого-нибудь сигаретка? – Она в надежде подняла голову, чтобы посмотреть в лица ребят на две головы выше ее. – Понятно. Никто не курит. А вы же вчера на штурме были? – Она посмотрела на самого низкого из них, чтоб не задирать сильно голову. Тот кивнул. – Куда старикана-священника определили? – спросила она.

– Сейчас в допросной сидит. Ждет следователя, – раздался гнусавый голос из-за спины.

– В семьсот четырнадцатой?

– В семьсот девятнадцатой! В семьсот четырнадцатой ремонт начали.

– Гранд мерси, – Тамура изобразила неглубокий реверанс и посмотрела на индикатор этажей. Тот переходил в цифру семь. – Нажмите, пожалуйста, семь, – добавила она. Лифт остановился. Ведьма вышла и направилась по коридору.

– Привет, дедуля! – Тамура открыла стеклянную дверь камеры, вошла к задержанному священнику. – Ну как ты? Живой?

Старик сидел за столом и бормотал что-то невнятно себе под нос. Увидев вошедшую, он дернулся к ней, но руки, прикованные к ножкам стола, лишь брякнули наручниками, ограничивая его движение

– Исчадья ада, вы уже ничего не измените, – ответил старик. Он вновь уселся поудобнее, опершись виском на кулак, согнутой в локте руке.

– Не изменим что? – спросила Тамура, усаживаясь напротив. – Я понимаю, ты ответишь «ничего», и я буду не удовлетворена этой игрой слов и спрошу тебя: «что ты имеешь в виду?» А ты снова включишь религиозного сакрального дурачка и повторишь ответ «ничего». Но все это словоблудие явно не удовлетворит ни меня, ни тебя. Поэтому пропустим угадайку и сразу перейдем к четким показаниям. Итак, что-то явно чем-то угрожает чему-то. Правильно? Теперь давай вместе заменять местоимения существительными? – она посмотрела в бок и прошептала, – вот откуда я это до сих пор помню?

Старик с ужасом посмотрел на коленку Тамуры, которая довольно быстро затягивалась черным чулком.

– Ведьме – ведьмино! – крикнул старик.