Слепые поводыри

Мы стреляли, мы стреляли,

наши пальчики застряли!

Мы их вынем, разомнем

и опять стрелять начнем!

– Ишь ты! – подивился хозяин. – А еще?

Андрей задумался на секунду, потом сквасил плаксивую рожу и тоненько запричитал с кавказским акцентом:

– У нас в Чечне выдали зарплату заложниками – и только за ноябрь…

– Сам придумал? – мрачно осведомился Игорек.

Андрей сделал надменное лицо и спесиво повел носом.

– Черт его знает!.. – с тоской проговорил хозяин. – Ну вот почему ты здесь, а на телевидении всякая сволота, всякие Жоржи Бенгальские? Ладно… Кто куда, а я за стопками…

Шаркая, вышел. Гости переглянулись.

– В самом деле расстроился, – понизив голос, озадаченно сообщил Андрей.

Влад по обыкновению скривился и не ответил. Оглядевшись, сел в облезлое кресло возле стола и с недовольной гримасой принялся изучать убогое жилище Игорька. Пол не мели уже, наверное, недели две. Пыль покрывала все, даже клавиатуру увечной пишущей машинки и торчащий из-под валика желтоватый лист с парой бледных строк скорее вытисненного, нежели отпечатанного текста. Лента машинки (тоже сухая, пыльная) была избита до дыр.

«Гонсало Герреро… – приподнявшись, с трудом разобрал Влад. – Кораблекрушение – 1511. «Ведь у него жена туземка и трое крепких ребят; сам он стал совсем индейцем: пронзил себе уши и нижнюю губу, изрезал щеки, раскрашивает тело. Герреро силен и пользуется большим уважением». Херонимо Агилар».

– Игорек, – позвал он, когда хозяин вернулся с кухни. – А Герреро – это кто?

Нисколько не обидевшись на Игорька (видимо, здесь принято было общаться запросто), тот лишь усмехнулся, обнажив-таки обломки зубов. Поставил стопки на стол, снял машинку, отнес ее в угол. Распихал фолианты по полкам, и, небрежно разметя сухой тряпкой пыль, вновь обернулся к Владу.

– Гонсало Герреро… – с наслаждением раскатывая «эр», проговорил он. – Первый белый человек на Юкатане. Дезертир с испанского галиона. Попал к туземцам, прошел путь от раба до главнокомандующего. Научил индейцев воевать, показал, как строить крепости…

– И что?

– Да ничего… Просто в результате Юкатан сопротивлялся этим сукам дольше всех…

– Каким? – жадно спросил Андрей, выгружая из наплечной сумки выпивку и закуску.

– Ну а какие еще суки есть на белом свете? – спокойно отозвался Игорек, шевельнув выцветшей, словно бы вылинявшей бровью. – Европейцы и все их производные…

Влад и Андрей недоверчиво посмотрели на него и несколько разочарованно переглянулись. Да уж не в патриоты ли подался их старший товарищ и собутыльник? Вроде бы ничего подобного раньше за ним не замечалось…

– Ну вот, воззрились!.. А водку кто открывать будет?

Услышав диковинное слово «воззрились», оба хмыкнули и, мигом отогнав черные подозрения, принялись резать колбасу и хлеб. Умный тоже ведь иногда нет-нет – да и ляпнет глупость. С кем не бывает… Тем более в его-то возрасте…

– Ну что… За вас, ребята! – Игорек поднял стопку и окинул гостей насмешливо-ласковым взглядом. – Лучших вам времен!..

Стопки у Игорька были мелкокалиберные, но все равно водка прошла по жилочкам славно… Жить стало лучше, жить стало веселее.

– А по-моему… – сообщил Андрей, изысканным движением отправляя в рот остаток бутерброда. – Загнали их в резервации – и правильно сделали. Индейцы!.. Те же чечены, только с томагавками. Эти головы режут, те скальпы снимали – вся разница!..

– Ап! – Игорек легонько хлопнул ладонью по краю стола. – А вот тут я вам, сударь, вынужден поставить запятую. До прихода европейцев краснокожие скальпов не снимали…

– Как? – поразился тот.

– А так… – Игорек, не глядя, повел рукой в сторону книжных полок. – Мануэль Галич, крупнейший специалист по культурам Нового Света, утверждает, что первый скальп был снят именно европейцем и именно с краснокожего… В штате Массачусетс…

Андрей неуверенно засмеялся и на всякий случай покосился на Влада. Тот с недоброй ухмылкой разглядывал пустую стопку, повертывая ее то так, то этак. Разговор помаленьку начинал ему нравиться. Ему вообще нравилось, когда при нем вдребезги разносили какую-нибудь прописную истину – желательно, устоявшуюся, солидную…

– Да ни один каннибал до такого бы не додумался… – неспешно, чтобы не сказать, лениво продолжал Игорек. – До снятия скальпов мог додуматься лишь практичный сволочной христианин протестантского толка… Видишь ли, Андрюша, в Массачусетсе было два вида хищников: индейцы и волки… И за тех, и за других объявили награду. От волков в контору сдавали хвосты, а от индейцев – головы. Ну хвост – ладно, а вот голова, сам понимаешь, штука тяжелая, неудобная… Контора пошла навстречу, разрешила сдавать один только скальп, без черепа. Так что, как видишь, никакой экзотики – голый… Или как это сейчас выражаются? Голимый… Да! Голимый практицизм.

– Но индейцы-то ведь… тоже…

– А как же! В отместку… Только вот сдавать им скальпы было некуда. Ну и цепляли их на пояс – в знак доблести… Кстати, ты сказал: с томагавками? Так вот, до прибытия белых у них и томагавков-то порядочных не водилось!.. Каменный топорик для метания не пригоден – ежу понятно. Так что все это, братцы, черная легенда. Черная-пречерная… – Беспечно надкусил бутерброд и, тихонько взвыв, схватился за щеку. – Сейчас, минутку… – сдавленно попросил он.

Влад и Андрей с сочувствием смотрели, как Игорек стойко пережидает зубную боль.

– Уф… – выговорил он наконец. – На самый нерв… Аж слезы из глаз… О чем бишь я?

– О черных легендах, – виновато напомнил Влад.

– Ага… – все еще несколько сдавленно сказал Игорек. – Тогда давайте по второй. А то с этими черными легендами…

Собственноручно разлил по второй, с удовольствием оглядел гостей. Напускную глуповатость с личика Андрея как бы смыло. Голубенькие глаза стали прозрачнее и в то же время ярче – словно подсвеченные изнутри. Влад тоже скалился. Переулочная грязь, ударное строительство храмов, бесстыдно-честные зенки будущих народных избранников, придурки-ровесники и придурки постарше, – все это осталось там, снаружи, а здесь, в неприбранной пыльной комнатенке сидели и вели увлекательнейшую беседу три слегка поддавших, чертовски умных человека. Выворачивалась наизнанку история – весело, неожиданно, дерзко… Да что там история! Жизнью веяло…

И тут, совершенно некстати, задребезжал дверной звонок. Хозяин нахмурился.

– А это еще кого принесло?.. – Он поднялся, кряхтя, и скрылся в проеме. Открыл входную дверь (по комнатенке прошел сквозняк, потянуло мерзкими запахами подъезда), и в прихожей невнятно засипел хрипловатый нетрезвый басок. Потом вступил раздраженный голос самого Игорька:

– Что покажешь?.. Что ты мне покажешь?.. Нового русского нашел! Откуда я тебе возьму два червонца?..

– Слушай, по-моему, там проблемы… – скрипнул Влад.

С неподвижными надменными мордами киллеров-профессионалов молодые люди поднялись и тоже вышли в прихожую. Проблема при ближайшем рассмотрении оказалась плюгавеньким алкашом с облезлыми, жалобно вздыбленными бровями.

– Игорек! Друган… – проникновенно втолковывал он. – Ну, я ж не на халяву, ну!.. Бартер!.. Слово такое знаешь?.. Я те п-покажу… Тут рядом…

Выглядел он живописно: весь бок драного пальтишка – в подсыхающей грязи, ботинки – как свежевыкопанный картофель. Грязь кое-где была обильно припудрена чистым белым песком. Не иначе – по стройке шастал…

– Достал ты меня, Сувенир!.. – не менее проникновенно отвечал ему Игорек. – Куда я с тобой пойду?.. Ты понимаешь, что гости у меня?..

– Тебе чего надо, мужик? – негромко, с угрозой вопросил долговязый Андрей, нависая над алкашом.

Тот ошалело перевел мутные, как самогон, глазенки на рослое молодое поколение и ударил себя в грудь.

– Тля буду!.. – с надрывом заверил он. – Ну, я ж не на халяву, ну!..