Алая аура протопарторга

Но тут Президент предостерегающе поднял ладонь – и генерал умолк, не выразив ни малейшей досады. Зато оба страшка за спиной Лютого, уловив тайное желание генерала, вскочили, ощерились и беззвучно изрыгнули матерное ругательство. Глеб Портнягин поморщился. По губам он умел читать не хуже глухого.

– Короче! – бросил Президент. – С подготовкой порядок? В общих чертах…

– В общих чертах – порядок, – нехотя согласился Лютый.

– Тогда давай прямо к делу… Что стряслось?

Лютый ответил не сразу. На лицах его страшков выразилось тупое недоумение. Один из них даже вывалил язык, приняв вид полного кретина.

– Имел место факт нелегального перехода государственной границы по реке Чумахлинке, – сухо сообщил генерал. – Со стороны Лыцка.

– Та-ак… – заинтригованно протянул Президент и на всякий случай оглянулся.

Его собственные вышколенные страшки сидели, как положено, за гардиной, но можно было поспорить, что вид у них сейчас тоже слегка озадаченный. Нелегальный переход границы? Чепуха какая-то! Беженцем больше, беженцем меньше… Что за событие?

– Кто? – отрывисто спросил Президент.

– Пока не знаем. Перехватить не удалось…

– Погоди… Что тебя, собственно, беспокоит?

– По воде перешёл, – несколько сдавленно пояснил Лютый.

Глеб Портнягин моргнул:

– Это в смысле… аки посуху?

Генерал Лютый угрюмо кивнул. Два прозрачных генерала за его спиной сделали то же самое.

– Когда?

– Полтора часа назад.

– Оч-чень интересно… – Президент нахмурился и подался поближе к столу. – Ну-ка, давай подробнее!

– Около двадцати пятнадцати по баклужинскому времени, – начал генерал, – на принадлежащем Лыцку берегу был разведён необычно большой костёр. Браконьеры таких не разводят – слишком приметно. Затем приблизительно в двадцать тридцать пять по костру с лыцкой стороны произвели предупредительный выстрел из снайперской винтовки. После чего имел место сам факт перехода…

– Внешность нарушителя… – процедил Президент, искоса взглянув на кислую физию одного из генеральских страшков.

– Фигура плотная, коренастая, – по-прежнему не меняясь в лице, деловито принялся перечислять приметы генерал Лютый. – Одет в рясу. Борода широкая, окладистая. Волосы длинные, собраны на затылке хвостом. В руках держал какого-то зверька с пушистой шерстью… С лыцкой стороны был открыт пулемётный огонь. После второй очереди ствол заплавило… Со стороны Баклужино подняли по тревоге заставу. Нарушителя обнаружить не удалось… пока…

– А что за зверёк? – перебил Президент.

Генерал помедлил. Страшки смутились.

– Трудно сказать… Таможенники утверждают: домовой… Причём дымчатый, лыцкий…

– Домовой? – не поверил своим ушам Глеб Портнягин. – Как домовой? Почему домовой? В рясе – и с домовым на руках?

Ответа не последовало.

– Думаешь, кто-то из наших, из баклужинских, вертался? – с сильным сомнением осведомился Президент сквозь зубы. – Ну-ка, давай прикинем… Водоходцев у нас в Лиге – четверо. Я границу не переходил. То есть остаются трое… – Глеб Портнягин впился глазами в Лютого.

Генерал молчал. Оба страшка со страдальческими гримасами разминали виски.

– Ну, не молчи, не молчи… Что предлагаешь?

Лютый вздохнул:

– Что тут предлагать, Глеб Кондратьич?.. Проверить всех троих. Кто успел подготовить алиби – взять на подозрение.

Президент поиграл бровью, подумал.

– Хорошо, – буркнул он наконец. – Колдунами я займусь сам… А по Лыцким Чудотворцам данные есть?

Генерал утвердительно склонил седой проволочный ёжик и открыл уже было рот, однако доложить так ничего и не успел.

– Нет, не понимаю! – с искренним недоумением снова заговорил Президент. – На кой дьявол чудотворцу переться через кордон? На это, вообще-то, шпионы существуют… Да ещё и с домовым за компанию! Бред какой-то! Ты согласен?

Генерал был согласен. На всякий случай Портнягин взглянул на эфирных двойников Лютого. Страшки откровенно тосковали. Правый нервно зевал во весь рот. Президент посопел, поиграл желваками, потом негромко хлопнул ладонью по столу:

– Ладно… Извини, что отвлёк. Дальше давай…

– Насколько нам известно, – скучным официальным голосом продолжил генерал, – из всего Лыцкого Митрополитбюро только три чудотворца обладают правом хождения по водам: сам Партиарх и двое протопарторгов: Африкан и Василий…

Крупное, рельефно вылепленное лицо Глеба Портнягина стало вдруг тревожным и задумчивым. Как бы в рассеянности первый колдун Баклужино коснулся пальцами лба, прикрыл веки… То ли медитировал, то ли соображал.

– Партиарх Порфирий в данный момент, по нашим сведениям, находится в агитхраме имени Путяты Крестителя, – докладывал тем временем генерал, – где освящает обновлённый иконостас красного уголка. Местонахождение Африкана и Василия пока не установлено…

– Неужели Африкан? – негромко произнёс Президент, не открывая глаз, и такое впечатление, что с затаённым страхом.

– Либо Африкан, либо Василий, – кряхтя, уточнил Лютый. – Они, Глеб Кондратьич, и внешне, кстати, похожи…

– Да провались он, этот Василий!.. – внезапно рявкнул Президент, жутко раскрывая глаза.

От прилившей крови лицо его из бронзового стало чугунным. Воздух в кабинете вдруг отяжелел, как перед грозой. По углам испуганно заклубились угланчики и прочая мелкая проглядь. Под пылающей люстрой треснул ветвистый разряд, а за всколыхнувшейся гардиной поднялась яростная толкотня. Глава Лиги Колдунов на несколько секунд полностью утратил контроль над собой и над своим аквариумом.

– Успокаиваешь? – загремел он, широко разевая львиную пасть опытного парламентария. – Какой, к чертям, Василий? Что он вообще может, твой Василий? По воде пройтись – до первой волны?

Далее Президент нечеловеческим усилием воли взял себя в руки и надолго умолк. Генерал Лютый сидел чуть ли не по стойке смирно. Страшков его нигде видно не было. Надо полагать, удрали в ужасе сквозь закрытую дверь. А может, и вовсе распались.

– Значит так… – тяжело дыша, проговорил Президент. – Ищи Африкана. Василий меня, сам понимаешь, не интересует. И вот тебе ещё одна наводка: чудотворная икона в нашем краеведческом…

Генерал позволил себе слегка сдвинуть брови:

– Предположительно: новая попытка похищения?

– Не знаю! – глухо отозвался Президент. На его высоком выпуклом лбу проступала испарина. – Но икона почуяла, что Африкан собирается перейти границу. Ещё днём почуяла, учти! На Василия она бы так не реагировала…