Опрокинутый город

Над речкой метается стрекоза. Она то залетает в трубу под дорогу, то вылетает на солнце и описывает треугольник.

Я наблюдаю за движением стрекозы вдоль воды.

Которая плотно затянута ряской. Совсем невидно воды – она запорошена меленькой зеленью – легкая вязкость.

Стрекоза метнется – зависнет, метнется – зависнет, то над борщевиком, то над кувшинкой, то над шариком физалиса – он упал на ряску.

Равные промежутки времени по одной траектории.

Я вспоминаю, как мать вчера говорила о дочерях Альбины… сестры, они были странные какие-то…

Буф-ш – резкий толчок! – в землистую воду – ш-ш-ш-хл-л-л…

Кого-то толкают в воду – мощный, нечеловеческий толчок.

Страх, страх – секунду схватил мышцы моего лица и весь мозг, как какой-то клинический приступ!!..

Такая сила – тот, кто толкает, сам оказывается под водой…

Буфш-ш!! – а-а-а-а! – немой крик в голове, веки стиснуты.

Секунду еще вижу как двое борются… в грязной жиже, меж страшных, размякших комьев земли-и-и-и!…………………………………………

Потом все разом отпускает.

Я берусь за виски, я-я-я… уже с открытыми глазами делаю несколько вращательных движений – указательными пальцами – фу-у-у-у-у…

Чтобы голову отпустило.

Что это было? Откуда?

Не могу понять… что это?

Трясу головой. Да, уже отпустило, ничего нет… а что было?.. Все такой же зеркальный солнечный свет вокруг…

Я смотрю на дом. По-прежнему он кажется совершенно…

Нет, он не связан с этим внезапным приступом, я уверен. Все как обычно.

Но теперь уж меня время от времени передергивает в плечах – будто кто-то одежную вешалку дернул… внутри меня. Стальную, холодную.

Еще Сергей говорил… тоже в тот разговор год назад, рассказывал:

– …представляешь, он на нее колесом наехал… прикинь? Николька, мой сын, и приносит домой – а она еще живая.

– Ага… – я кивнул отстраненно. Слушал вполуха.

– Вот такого размера… я вооще опешил. Ее ведь очень сложно поймать! Ну и потом он тоже такой радостный ходил, ходил туда-сюда по участку, ходил прям без остановки и ее в руках держал – я ему говорю, ты, может, спать пойдешь?

– Да-а-а… – я смотрел на Сергея, у него такое озаренное лицо; но о чем он? Кого очень сложно поймать? Проехали колесом?.. Наверное, велосипедным?

– Это на закате все было, еще не поздно вечером, – завершил он. О чем он говорил?..

не помню я не помню отвлекся тогда не помню…

Я стою как в замешательстве… дёк-д – снова «вешалка» – плечи передернулись.

А потом проходит, но я ощущаю странное нервное подвисание внутри. Шарик в груди – стальной и невесомый…

А стрекоза так и летает над речкой.

Жих – цветки борщевика щ-щ-щ-щ он с берега с берега склонил цветки, низко – трель крыльев трель крыльев – Жих – кувшинка, одна, одна, замершая лодочка в рясковой зелени – Жих – шарик физалиса на ряске-снегу, лежит – трель крыльев трель крыльев щ-щ-щ-щ шарик недозрелый, зеленый, сухой – Жих – цветки борщевика щ-щ-щ-щ трель крыльев трель крыльев…

Шарик физалиса – свежий, еще не всосанный водой – он недавно оторвался от ветки и лежит на ряске, как на ковре.

Стрекоза описывает треугольник: борщевик – кувшинка – физалис, борщевик – кувшинка – физалис – и под трубу… потом вылетает обратно на свет. Она движется как на пульте дистанционного управления. Я точно могу предугадать, когда она появится снова и каждый отрезок движения над стоячим зеленым ковром.

Только голубоватое брюшко маневрирует: случайно – тык, случайно – тык – как указующая стрелка щ-щ-щ-щ – трель крыльев трель крыльев – щ-щ-щ-щ – легкая, солнечная – крылья – щ-щ-щ-щ – планерная, легкая, легкая…

Я знаю, ее большие глаза абсолютно безжизненны. Я даже чувствую это сейчас.

Жих – чуть вздрагиваю при мысли – «вешалка» в плечах.

Жих – кувшинка, одна, одна, замершая лодочка в рясковой зелени – Жих – шарик физалиса на ряске-снегу, лежит – трель крыльев трель крыльев щ-щ-щ-щ

Глаза, глаза стрекозы, они как иглами исколоты – я их представляю – глаза, слепые глаза… перед моими глазами! Щ-щ-щ-щ-тр-р-р-р-р – и крылья! – тр-р-р-р-р-р-р – уже в голове – я чувствую, чувствую, сильно работают, сильно, как лопасти, лопасти – в моей голове – тр-р-р-р-р – сильнее, сильнее, вентилятор размалывает воздух – как некий шумящий дух.

Стрекоза зависла, зависла, глаза, глаза, и лопасти, лопасти, крылья – тр-р-р-р-р-р

– в голове ни капли соображения, бездумные глаза стрекозы…

Я будто смотрю – в ее глаза – там нет души, только поры… слепые поры.

Ш-ш-ш-ш-ж-ж-ж-ж-ж-ж – вентилятор в моей голове. Лопасти работают, работают, нагнетают – отдаляются, нагнетают – чуть отдаляются – нагнетают, нагнетают, нагнетают!!..

Вот такого размера – я вообще опешил, опешил – ш-ш-ж-ж-ж – ее ведь очень сложно поймать, очень сложно, сложно – ж-ж-ж-ж-ж – вот такого размера

Сергей, это Сергей! Но я не вижу лица… Только слышу и ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, лопасти работают, работают! Он такой радостный был Николька мой сын все ходил и ходил туда-сюда все ходил – колесом велосипеда ее переехал – ходил ходил не мог остановиться, представляешь? Это было на закате, закате…

У стрекозы глаза как два микрофона, слепые.

Лопасти, лопасти работают, работают! Он такой радостный был, Николька, мой сын, все ходил и ходил туда-сюда, все ходил, ходил ……………………………………………………………………………………………………

Все исчезает. Я снова просто смотрю на речку.

На стрекозу над настилом зеленой ряски… ступить на него? Под ним совсем невидно воды – ряска как ковер.

Стрекоза над водой. Сейчас она – над шариком физалиса. Она движется как запрограммированная. А я будто держу пульт управления с антенной. Метнулась – висит над борщевиком; метнулась – над кувшинкой; метнулась – над шариком физалиса; метнулась – над борщевиком, метнулась – висит над кувшинкой…